Рецензии на книгу «Бесконечная шутка» Дэвид Уоллес

Поскольку читал я книгу очень долго, то и рецензий за это время написал не одну, а даже несколько. Все они - внизу; очень много буков (какая книга, такая и рецензия); спойлеры присутствуют, но не преобладают.

...неистощимый на выдумки...

Это не та литература, к которой мы привыкли; литература иного рода. Она не хочет нравиться читателю, не пытается его развлечь, не задается целью рассказать просто о сложном (и уж подавно – о простом); ей все равно, если ее обвинят в непонятности и эгалитарности; она не пытается сделать читателя лучше, научить его морали, нравственности и, простигоссподи, духовности; оскорбляет его неврастенией, унижает душевной теплотой, надоедает многозначительными намеками на содержимое выеденного яйца... Оно очень важно, это содержимое; в войнах тупоконечников с остроконечниками по-прежнему гибнут миллионы, а в скорлупе ореха может прятаться Вселенная. И вся королевская конница, и вся королевская рать. Вы даже не могли себе представить, сколько же на свете всего, что нашим мудрецам и не снилось – так закройте глаза покрепче и читайте; во сне и наяву, в бреду и при смерти, в радости и печали, на работе и в постели, пока смерть не. Поэтому оставь надежду забудьте все те императивы, без которых, как вам казалось, литература невозможна. Вспомните, сколько времени вам понадобилось на то, чтобы врубиться в «Голый завтрак», и умножьте его на два; вспомните, сколько потребовалось, чтобы врубиться в «Войну и мир», и умножьте на десять – примерно столько уйдет у вас на то, чтобы начать приблизительно понимать, в чем дело и о чем вообще речь. Книгу невозможно читать быстро – и синтаксис, и даже сами слова специально выстроены так, чтобы не позволить легкомысленного с собой обращения. Успокойтесь, это так и надо, так задумано. Если вы любите собирать паззлы – эта книга для вас; другого столь огромного, столь сложного паззла лично я пока не встретил. (Разве что «Поминки по Финнегану».) В этой беспорядочной куче фрагментов рискуешь утонуть; совершенно неясно, как связаны друг с другом все эти «тай-брейк», «Бостон метрополитан», «O.N.A.N.», «P.G.O.A.T.», «хмурый», «сопротивление», «микроволновая печь», «Куросава», «телепьютер», «ещё и ещё и ещё о боже», «неистощимый на выдумки», «вскрытие». Вооружитесь терпением, охотники и собиратели паззлов. Клянусь вам, к тому моменту, как в книге начнет вырисовываться смысл (смысл, смысл, СМЫСЛ, смысл, смысл), вас будет от нее не оторвать. Это не тот кайф, который привык получать ленивый жирный читатель, лежа в гамаке и подставляя разные стороны своего существа приятной щекотке услужливого автора; этот кайф совсем другого рода. Это кайф футболиста, который прошел через все поле и уложил на газон половину команды противника — и, оставшись один перед пустыми воротами, вдруг упал на землю и отказался подниматься. Это кайф алхимика, который тридцать лет работал над получением фосфора, и однажды случайно открыл ЛСД, выпаривая собственную мочу. Это кайф неизвестного викинга, который прошел сквозь льды на своем драккаре, только чтобы найти ещё один пустынный берег и погибнуть на нем под ядовитыми стрелами низкорослых трусливых людей с узкими злыми глазами — так и не узнав, что открыл Новый Свет. Это кайф мальчика, которого ослепительная ледяная женщина учит складывать из осколков слово «бесконечность» и позволяет ему разные маленькие шалости, когда у него получается. Это кайф космонавта, который настолько возлюбил безжизненную пустую ослепительную красоту космоса, что предпочел не возвращаться более на Землю, к дурацким жене, детям и отечеству. Это кайф актера, которого принц попросил сыграть пьесу перед его дядей-королем — забывшего, возвысившегося, воспарившего над самим собой в роли какой-то никому не интересной Гекубы – и который даже не подозревает, что и принц в свою очередь тоже – часть пьесы; и тот, кто написал принца, тоже, и так — до бесконечности. Это бесконечный, вечный кайф – во всех смыслах слова «бесконечность». Но взломать сейф с этим кайфом нелегко.

***

„...in New York City you get inundated by all of these fans or wannabe fans reading Infinite Jest on the subway, most of them lurking around in their ironical moustaches, hoping to score smart pussy. I've gotten ugly about the whole subject. I've started telling people, „If he could have hanged himself twice, he would have been twice as famous.“

***

Сатира ли это? Несомненно; именно поэтому фантастика здесь настолько гротесковая и подчеркнуто нереалистичная; сатира в духе Свифта. Юноша, чье имя начинается на «Ха» и призрак его отца; дядя, занявший отцовское место, и мать, неразборчивая в связях; сравнения с «Гамлетом» не просто напрашиваются — автор намеренно их вызывает. В то же время, не стоит слишком увлекаться параллелями — это не пародия на Шекспира, где каждый из его героев изуродован для развлечения зрителей, и где между двумя персонажами можно провести одну, и только одну параллельную прямую. Система Уоллеса — неэвклидова; от «Гамлета» взято не столько внешнее, фабульное, сколько внутренне, так называемая «атмосфера» — мир рушится, в короне датской гниль, связь времен распалась, и нужно что-то делать, спасать мир — но принц неспособен сделать ничего, и в итоге, даже вместо дуэли и запоздалого отмщения, становится кататоником — а вслед за ним замирает, омертвевает и весь мир. Это «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», только Р. и Г. здесь — внутри главного героя. Почему вообще «Гамлет»? Потом что это — центральный текст главного писателя Запада; разыграв его сегодня, мы можем увидеть, как изменился мир и насколько все стало ещё хуже; тот «Гамлет», притворяясь историей, был предчувствием будущего; этот притворяется предчувствием, на самом же деле — воспоминание о том, что уже безвозвратно потеряно.

***

---dead inside in some essential way---

***

Почему книга тяжелая, почему я бы не советовал ее читать?
Самое главное — она подчеркнуто не-увлекательна; анти-увлекательна. Все, кто хочет от книг захватывающего сюжета, истории - а все мы хотим, положа руку на сердце - будут разочарованы, и даже очень. Потому что она даже намеренно притворяется увлекательной, обещая некие острые сюжетные повороты, захватывающую интригу — не будем забывать, речь в романе идет о поиске Артефакта, способного уничтожить мир as we know it, чем не властелинколец - так вот, намеренно притворяется, но столь же последовательно обманывает те самые ожидания, которые вызвала. Мне встретился не один читатель с отзывом «я, вообще-то эта, авангард того, даже очень — но это самое уже ну ващще!» Разочарованных читателей по-хорошему следовало бы спросить — случайно ли, по их мнению, в романе разбросаны характеристики творчества Дж. О. Инканденца, создателя Артефакта, которые читаются как рецензии на сам роман? Например: «Was amateurish the right word? More like the work of a brilliant optician and technician who was an amateur at any kind of real communication. Technically gorgeous, the Work, with lighting and angles planned out to the frame. But oddly hollow, empty, no sense of dramatic towardness – no narrative movement toward a real story; no emotional movement toward an audience. Like conversing with a prisoner through that plastic screen using phones, the upperclassman Molly Notkin had said of Incandenza's early oevre. Joelle thought them more like a very smart person conversing with himself.“ Или, еще вопрос для разочарованных отсутствием «стори»: случайно ли получается, что книга начинается с конца и как бы закольцовывается, кусает сама себя за хвост — то есть, дочитав последнюю страницу, самое естественное дело — начать читать роман сначала? И так далее, и тому подобное.
Ещё одна причина не читать эту книгу — ее зашкаливающая, нарочитая сложность. Это самое сложное произведение на английском языке, которое мне пока что попадалось. (Я Джойса не читал ещё, но читал кое-что другое, например, Берроуза, так что имею некоторое понятие). Предложения длиной в страницу, где к середине забываешь не только о чем речь, но и где там подлежащее и в чем отличие между придаточным и главным предложением (кстати, Уоллес, как мне показалось, местами его ещё и намеренно стирает). Жуткий зубодробительный сленг, поток сознания и речь без знаков препинания по соседству со словами, которых не знает даже оксфордский словарь английского языка (к счастью для тупых вроде меня, есть вики с постраничными объяснениями) — даже слово samizdat там есть! - галлицизмами, макаронизмами, излюбленными автором акронимами и собственными его высочества принца DFW играми слов, я уж молчу про всякие цитаты-аллюзии. Кто там считал «Войну и мир» сложной книгой?
Наконец, потому что у героев Уоллеса есть один тяжелый наследственный дефект — они слишком головные, если не сказать мертворожденные. Правда, и тут не все так просто: это относится в основном к ученикам Академии Энфилда; Дон Гэйтли и присные — живее всех живых. К тому же, стоит задать себе вопрос: действительно ли деревянность героев есть свидетельство авторского неумения, или же (о ужас!) это так и было задумано? Вообще, очень, очень много вопросов стоит себе задавать во время и после прочтения этой книги.

Почему же я все-таки считаю, что эту бесконечную жесть следует читать?
Потому что, привыкнув к невозможному стилю автора, в один прекрасный момент вдруг начинаешь видеть, насколько это здорово написано.
Потому что Уоллес играет на таких регистрах и клавишах языка, о существовании которых вы до него даже не подозревали.
Потому что, несмотря на 1079 страниц, в книге нет ни одного расслабленного, проходного, вялого предложения. Дэйв Эггерс в предисловии сравнивает книгу с космическим кораблем; какой там корабль, это целая Звезда Смерти, совершенный механизм, где все детали на своих местах и все выполнено с предельной точностью и отдачей.
Потому что это ценный опыт особенно для русского читателя, в родной культуре которого до сих пор ходит по головам ужасная максима «будь проще, и люди к тебе потянутся». ДФВ показывает, каких высот можно достичь, если иметь смелость не быть «проще». Сапере ауде, братан.
Потому что, несмотря на скучность истории в целом, в рамках эпизода ДФВ не знает себе равных. Многим, например, нравится игра в Эсхатон; мои любимцы — канадомахия Дона Гэйтли, или рассказы из его прошлого. Харольд Блум, который сказал, что Уоллес не умеет рассказывать, очевидно, читал только аннотацию на обложке.
Потому что, наконец, все недостатки книги, о которых я говорил выше, не случайны. Эта книга — уникальный эксперимент, который мог состояться только при таких условиях, и удался именно потому, что с треском провалился. И этот эксперимент слишком важен и интересен.

***

Отдельно хотелось бы сказать о так называемом «истерическом реализме». По прочтении романа могу с достаточным основанием заявить: это название явно придумали какие-то безответственные критики, которым куда больше хотелось сляпать звучную бессмыслицу, чем описать реальное положение вещей. (Хотя вообще-то Джеймс Вуд толковый мужик - ну так ведь он пустил словцо, не имея в виду Уоллеса). Во-первых, никакой это не «реализм» - кто сомневается, возьмите две страницы из, скажем, «Войны и мира» и две страницы Уоллеса; думаю, комментарии будут излишни. Во-вторых, при чем тут «истерический»? Здесь нет сильных эмоций напоказ, с целью манипуляции зрителем/читателем, а также сильных эмоций, которые сам автор перестает контролировать; автор, возможно, и хотел бы, чтобы они были — но их нет. Зато есть одержимость, упрямое возвращение к неким аттракторам, вечное вращение спутника вокруг планеты, вечное возвращение героя на пути, прочерченные судьбой; это черта шизофреническая, если уж мы ставим диагнозы, депрессивная, с толикой аутизма — но ни в коем случае не истерическая; это прямая противоположность истерике. Джаст ту пут ит райт.

***

Поразительно!

Автор запихнул нас внутрь аутиста во время приступа и наркомана во время ломки, на первых же страницах книги. А Аутист оказался совсем не аутистом и Наркоман далеко не последним из череды сломавшихся, переживших Отмену, не переживших Отмену, с рецидивами и без.
⠀
Через некоторое время о книге в голове остаются лишь тезисные воспоминания, даже если сюжет испарился из памяти. Для Шутки то будет выглядеть так:
*Она бесконечно огромная
*Она такая сложная
*В ней столько наркоманов и алкоголиков
*И ни одного положительного персонажа, поразительно
*У Уоллеса точно не все в порядке с головой было
*Профессиональный теннис изнутри
*Невероятное построение повествования, никогда ранее с таким не сталкивалась
*Каждая фраза несет в себе смысл и важна для общей картины
*Его можно перечитывать бесконечно и каждый раз открывать новые знания
*Бесконечная шутка – это фильм, посмотрев который, все впадают в смертельную фильмозависимость от него
⠀
Очень рекомендую загонным по жизни людям, это прямо как бальзам на душу с этикеткой «Бывает и хуже».
⠀
Это был нужный, важный, интересный опыт, через который должен пройти всякий книголюб для масштабного расширения своих литературных горизонтов. И через много-много лет в голове останется всего одно слово об этой книге – Поразительно.

Первая за долгоe время книга, которую не осилил до конца. Но зато вспомнил одну историю.

Однажды мой товарищ, который единственный из всей компании учился в художественной школе и обладал хоть каким-то вкусом к творчеству, провел забавный перформанс.

В самый разгар оживленного спора он смачно сплюнул на асфальт, ткнул в получившееся пальцем и гордо заявил "Какое разнообразие цветов!". С тех самых пор я отчетливо помню, что красота и уродство всегда только в глазах смотрящего, а искусством можно назвать все что угодно. Главное, не забыть выбрать - инсталляция это у тебя будет или перформанс.

С "Бесконечной шуткой" у меня вышла вот как-то так же. Красивая маркетинговая легенда, фамилия известного писателя и похвалы критиков при декомпозиции книги оставили по себе только большой объем плохо написанного текста, с интересными идеями, ради которых в страницах нужно рыться как на барахолке. Когда этот книжный БДСМ меня утомил, я раза три ещё порывался продолжить чтение, но каждый раз возвращался к вопросу - а зачем?

Станет ли "Бесконечная шутка" для вас откровением или мусором - решать только вам по прочтению. В конце концов, древнеримские жрецы-авгуры умудрялись видеть судьбу всей цивилизации в внутренностях выпотрошенной курицы.

Несмотря на то, что уже несколько лет оригинальная английская версия "Бесконечной шутки" стоит у меня на полке, я ждала выхода русского перевода. Эта махина на английском казалась мне недосягаемой, вещью, которую прочтет лучшая версия меня. Сейчас же, меньше чем за месяц без напряжения прочитав русский перевод "Бесконечной шутки", я могу сказать, что главная сложность текста состоит в искажении письменной речи героев в устную. Этот прием удивительно работает с характеристикой героев, которым уже практически не требуется повествовательного описания, сама речь говорит о них много больше, чем классические представления и введения персонажей. Можно уловить целый спектр разных голосов: речь героев, (например) зацикленных на филологических штудиях и литературном языке будет соответствовать правилам языка, речь (например) бандюганов всячески нераспознаваема и отражает образовательное неблагополучие и лингвистическую неразборчивость персонажа. В принципе, на тексте это выражается транслитерацией с устной речи, которую нужно уметь считывать. Отсюда вытекает мое углубленное преклонение перед переводчиками и перед самоотдачей и жаром, с которым они расправлялись с этой и другими задачами по ходу всего текста.

В этой рецензии мне важно отметить моменты, за которые я полюбила эту книгу. Через их описание я не хочу мотивировать кого-то ее читать или советовать ее. Я лишь хочу выразить свое удивление перед текстом. И такого рода цель поможет мне обойтись без сюжетных спойлеров.

Конечно, наиболее ценным для меня является то, как Уоллес пишет. Я просто в восторге от ювелирной драматургии многих глав. Далеко не всех (тем более, что порядок глав можно было бы, скорее, описать словом "россыпь", чем словом "структура"), но многих; встречающихся ровно с той частотой, чтобы переживать трясину глав, преследующих другую цель - прозябание, обман читательских ожиданий, копание палкой в трупе повседневности (абсолютно, кстати, линчевские приемы, служащие к нему великолепным референсом). Такие главы - своего рода куча пазлов с неоформленными краями, к которым вспышками находятся ключи, придающие им смысл. Но некоторые главы (те, для меня особенные) становятся золотыми пазлами, филигранно выстроенными и лично меня доводящими просто до иступленного восторга и выражающими исключительность автора. Конечно, это главы, подобные первой (которую я прочитала задолго до перевода и именно она стала крючком, на который я попалась). Драматургия этих глав основана не столько на сюжете, сколько на качании маятника от монотонности до катарсических подъемов через просто удивительную искренность. И помечала закладками я вовсе не новых персонажей, а эти, дорогие мне, сцены.

Уоллес очень круто играет с читателем. На протяжении первых сотен страниц я пыталась понять хронологическую структуру сюжета (которая дана довольно оригинальным образом) и вычленяла последовательность событий, намечала себе календарь вселенной Уоллеса. И вот, как только из всех подсказок и временных отсылок я собрала эту хронологию, поняла, что за чем следует и почувствовала себя раскусившей хотя бы этот момент (что в начале книги довольно важно), я врезаюсь в готовенькую сияющую хронологию местного календаря, лыбящуюся мне посреди текста ни с того, ни с сего. И в этом весь текст. Тонкость до призрачности уоллевского юмора просто влюбляет в себя. Сюжет здесь подается всегда не напрямую - из рандомных диалогов, документов, слизанных рефератов. Многие писали о том, что первые сотни страниц - это просто разрозненные отрывки: так и есть, но при этом ты еще и наивен в начале настолько, что не знаешь, чему верить в происходящем, воспринимаешь события на одной онтологической плоскости - что история Хэла, что история какого-то наркомана, что история атташе по медицине. Но обнаруживая по сноске список режиссерских работ Инканденцы ты начинаешь что-то подозревать... Для меня - что-то абсолютно важное. Жизнь - это совокупность информации. Этот текст - тоже совокупность информации. Сколь сложно говорить о категории реальности в применении к жизни, столь сложно говорить о ней и в тексте. И Уоллес это очень хорошо понимает.

Великолепно это лавирование между искрящимся юмором и непролазной тоской, абсурдностью и искренностью, постмодернистской игрой формами и развенчиванием этой игры. Да, эта книжка - "о чем", о чем Уоллес пишет. Честно, я ожидала постмодернистской пустоты и отсутствия сюжета (или отсутствия разгадки сюжета), но намерение автора обратно. То, "о чем", просто поражает меня своей близостью. Хотя, казалось бы, насколько неактуально звучит для 18-го года (по-крайней мере моего) вся история с наркотиками и алкоголем, занимающая добрую половину книги, (возможно кто-то со мной согласится) будто оставшаяся в 90-х. Конечно, лейтмотивом всего повествования является тема Развлечения, вернее того, как мы не можем с ним справиться и какой засасывающей черной дырой для нас оно является, центральный для сюжета фильм недвусмысленно его символизирует. "Бесконечная шутка" - это не американская пастораль, вернее не только американская. Можно, конечно, говорить о критике капитализма (не за даром тут и, собственно, samizdat, и квебекские сепаратисты). Но, скорее, это ода пресыщенности, ода мирной жизни, в которой ничего не мешает эпикуровскому счастью в удовольствиях, которые и становятся удушающей и истребляющей живое рутиной. Спорной и вдохновляющей является уоллесовская утопия о развитии медиа. Ровно настолько, насколько он с ней ошибся, он будущее угадал. Интересно, что Уоллес решил уйти как раз перед новой эрой - Интернета, ютуба, соцсетей, но так ли многим отличается его футурология от наступившего?

Еще раз спасибо переводчикам.

Бесконечная мука

Я люблю альтернативную литературу, но,видимо, не всю. Потому что весь этот нескончаемых бред показался бесконечной пыткой мозга и моего сознания, ещё неокрепшего, как оказалось. Нет, решительно,
настоящий труд не для всех и не для меня. Генри Миллера и Селина читать интереснее ( не кидайте в меня тапками, ценители Уоллеса). Особенно доконали меня эпизоды с тараканами и другими насекомыми...аж до тошноты... Невозможно подробное описание движение, скурпулезное , до мельчайших деталей, даже и не нужных, но вызывающих такое отторжение на инстинктивно уровне, что последующее чтение становится испытанием каким- то.
Да, таким образом, книга стала чем-то новым в моем литературном опыте. Но трудно сказать что это было чем-то приятным...

Книжное государство 2018

Писать о книгах, об которые люди ломали мозг и будут ломать - тяжело. Особенно когда книга до сих пор не переведена на русский (но вроде как в конце 2017 обещают… второй раз я это не осилю). Но одно дело - когда книга откровенно выстроена на ЧСВ автора и тупо неинтересна ("Улисс"). Тут можно поругать все, что плохо, поставить точку и забыть. Совсем другое - намного более трудное дело - написать о книге, которая очень сложная и при этом очень неоднозначная.
Особенно когда ты не уверена, что действительно все поняла…
Ладно, попробую пойти по пунктам. А дальше каждый сам сможет решить, читать/не читать/подождать перевода и рискнуть.

1. "Бесконечная шутка" очень объемна - в бумаге она занимает более 1000 страниц, кроме того к тексту прилагаются более 300 авторских примечаний, на некоторые из них есть примечания второго уровня. И я могу сказать, что на мой взгляд сокращение пошло бы "Шутке" на пользу. В первую очередь потому, что в книге переплетено несколько сюжетных линий, очень слабо связанных буквально до самого финала (в котором тоже ничего особенного в плане развязки не происходит). Линии эти не равнозначны - например, я с огромным удовольствием читала все, что связано с теннисной школой, зевала на сценах, посвященных больнице для душевнобольных и наркоманов, а канадские сепаратисты оставили ощущение вставки, которая сама по себе забавна, но совершенно не относится к первым двум темам.

2. Уоллес, который покончил жизнь самоубийством несколько лет назад, страдал депрессиями самого разного типа. И явно увлекался - или просто слишком хорошо разбирался - в лекарствах. Поэтому в книге огромное, огромное количество подробностей про наркотики и околонаркотические препараты - я бы сказала, чрезмерное. Столько названий, что можно заблудиться - смысл их упоминания также не совсем ясен.

3. Время действия "Шутки" - недалекое будущее, когда США (подмяли под себя) присоединили Канаду и Америку и стали даже как-то иначе называться (если честно, в названии государства Уоллес вывел прямую аллюзию на онанизм… у него такого много). Более того, была отменена привычная система исчисления годов (дни и месяцы остались) - теперь каждый год проводится аукцион, и компания, его выигравшая, может назвать год как хочет. Например, "Год пластиковой уточки" или типа того). Это вносит некоторую сумбурность в повествование, ведь главы названы датами (число/месяц/год), хотя понятно, что Уоллес много чего хотел потроллить в родном американском государстве - и потроллил, видимо, успешно.

4. Персонажи также раскрыты неоднозначно. Вообще все, что связано с теннисной школой мне понравилось - особенно диалоги. Там есть целые главы, которые выписаны необычайно ювелирно. Есть главы в стандартной манере повествования, есть поток сознания, есть сплошные диалоги и монологи - на любой вкус. Особенно с учетом, что один из героев - подросток-аутист. Спойлерить не буду, но диалог двух братьев, по ходу которого совершенно внезапно раскрываются обстоятельства самоубийства их отца - это круто. То есть "круто" - это недостаточное слово, это настолько достоверно, глубоко и при этом неожиданно - что ты едва успеваешь ловить челюсть. Однако все это перемежается главами про общество анонимных наркоманов, где в основном идут тонны рассказывания биографий этих самых наркоманов и, если честно, читать их под конец стало откровенно скучно.

5. Диалоги сепаратиста-предателя и агента, который с ним работает, не идеальны - но ими Уоллес пользовался для выражения своих идей. И те, которые посвящены, например, концепции всеобщего счастья и достижения личного благополучия как высшей цели общества - очень интересны, причем с каждой стороны. Немного портит все это тот факт, что в книге нет кульминации как таковой. То есть все линии, наконец-то сходятся - но при этом ничего не происходит. Насколько я поняла, Уоллес и не собирался давать ответов на вопросы, не собирался ставить точку (шутка-то бесконечная, в конце концов).

6. Да, сразу предупреждаю - комментарии не помогают читать книгу. Это просто "заметки на полях" от автора. Допустим, каждый упомянутый наркотик снабжен сноской, где вам неведомо зачем расскажут его химический состав и несколько вариантов коммерческих названий. Да вот просто так, в качестве энциклопедической справки. Также в комментариях могут встречаться целые сцены - которые автор решил не включать в текст - но у вас же все равно не получится пройти мимо. То есть толку от них мало, но объем они добавляют нехило.

Подытоживая - это, безусловно, знаковое произведение для современной американской литературы. Но при этом количество заложенного культурного кода настолько велико, что без еще одного слоя комментариев - уже от переводчика - человеку-неамериканцу понять и тем более полностью прочувствовать его практически невозможно.
Когда выйдет перевод на русский, я обязательно как минимум пролистну его - возможно, там все-таки будут какие-то полезные сноски.

СОВСЕМ НЕ ШУТКА

Она кажется бесконечной (1276 страниц однако!), но это не так.

Она кажется несерьёзной, но и это не так.

Она кажется скучной, о нет! Это совсем не так.

Она кажется сложной - это так.

Бесконечная шутка кажется похожей на прочие книги писателей-постмодернистов: цитаты, гипертекст, преобладание формы, бесконечные эксперименты с текстом, но это обманчивое сходство. Дэвид Фостер Уоллес считал, что назначение книги не только веселить и услаждать досуг, у книги вполне серьезная миссия, к исполнению которой он в свою очередь очень серьёзно подошёл.

В названии книги уже заложена шутка, так как чтение принесёт немало мучительных минут, но в конце всех добравшихся (до конца главы, книги, примечаний) ждёт пряник - чувство, что ты что-то понял, прикоснулся к чему-то бесконечно прекрасному.

Сюжет для ленивых и тех, кто читать не планирует: режиссёр-экспериментатор создаёт фильм с загадочным сюжетом, после этого кончает жизнь самоубийством довольно страшным и неприятным образом, любой, кто начинает просмотр, не реагирует больше ни на что, а хочет только смотреть и смотреть на репите. И вокруг поиска оригинала этого фильма все и вертится, а попутно мы наблюдаем за семьей режиссера и всех тех, кого так или иначе затронет этот злополучный картридж с фильмом.

Сюжет становится ясен странице так к четырехсотой, это своеобразный пропуск: если дочитал, вот тебе пряник, идём дальше. Бросил - нам не по пути.

Кому я НЕ порекомендую читать:
•если вы категорически не приемлете описание издевательств над животными
•вас смущает описание употребления наркотиков (о, поверьте, после прочтения некоторых глав вы на иголку даже посмотреть побоитесь)
•тема инцеста проглядывает тут и там
•если вы не любите долгое чтение (я читала 3 месяца по 15-20 стр в день)

А после предостережений хочу добавить, что если рискнёте и прорвётесь сквозь первые 300 страниц, дальше - не оторваться.

Если же схватили книгу на волне общего хайпа, лучше пять раз подумать и прочесть ознакомительный фрагмент. Чем грызть потом кактус и ругать ни в чем не повинного автора.

И последнее: перевод очень качественный, редактура тоже

если продолжать бесконечно шутить, она так и не выйдет

бесконечная шутка ты да, ты ты собираешься выходить из издательского кабинета Астрель-СПб в народ?

Но и, в общем, дочитал я "Бесконечную шутку". Главный американовый роман ХХ века — во всяком случае, по мнению критиков.

Сразу скажу, что дочитывал через силу. Во-первых, я в принципе стараюсь дочитывать все книги до конца — хотя бы для того, чтобы иметь моральное право о них высказываться. Во-вторых, в данном конкретном случае согревала мысль о том, что куча людей, вкусы которых довольно близки к моим, вполне восторженно называли "Шутку" шедевром. В-третьих, во многих статьях можно было найти ободряющее "Дотерпи хотя бы до 300-й страницы, а потом ух что начнется!"

Дотерпел. И до 300-й, и до 600-й, и до заветной 1279-й. Но и, в общем, так ничего и не началось. Более того, я так и не понял, в какой именно сюжетной ветке должно было начаться. Кто-то пишет, что с первого раза это и не понять, что "Шутку" надо перечитывать, но нет уж. Спасибо на добром слове.

Нет, я прекрасно понимаю, чем "Шутка" покорила критиков. Если бы стояло соответствующее задание, я бы с легкостью накатал статью про новаторство Уоллеса, про его изумительную технику, про то, что он еще в 1996-м предсказал "Нефтликс" и доставку еды через интернет. В конце концов, я бы написал, что именно Уоллес первым применил так поразивший меня в "Я исповедуюсь" прием с двумя параллельными диалогами. Только вот у Кабре этот прием вызывал немой восторг, а тут почему-то только раздражение.

Разумеется, здорово Уоллес передал и те стороны жизни, о которых хотел рассказать особо. Проблема только в том, что практически все эти стороны были тотально МИМО МЕНЯ — ну, кроме тенниса. Например, я органически не перевариваю описания пьяных или тем паче обкуренных людей — бесят, тошнит, хочется стереть им карты. А "Бесконечная шутка", вопреки аннотациям, процентов на 50 состоит как раз из подробных описаний наркоманских приходов. Я не сильно люблю кино — а тут огромные рассуждения про новаторство Брессона etc. Я стараюсь читать максимально дисциплинированно и держать все детали в голове, памятуя о чеховском ружье — а Уоллес будто бы издевается, делая громоздкие отступления, которые дальше вообще никак не играют. Читал, что редактор уговорил Уоллеса сократить роман на 600 (!) страниц и жалею, что тот не пошел дальше и не выкинул еще столько же. Видит бог, стало бы только лучше.

Таким образом, ведущей эмоцией при чтении у меня была обида. Обида на то, что вместо одной "Бесконечной шутки" я мог бы за это время прочесть 6-7 книг стандартного размера. Обида на то, что я не могу полноценно разделить восторги окружающих. И самая большая обида — на то, что Уоллес, будучи писателем действительно космического таланта (а это не скрыть никакими изъянами композиции) не смог воплотить его во что-то действительно прекрасное. Субъективно показалось, что было бы гораздо лучше, если бы он взял новеллы из "Шутки" и издал отдельными рассказами. Там-то местами есть истинные шедевры, например, про теннисиста с револьвером у виска.

3/5

Гм. Гм-гм.

Относительно "Бесконечной шутки" у меня только один вопрос: зачем?

Зачем я это читал? Зачем он это писал? Что это вообще? Это имеет ценность? Это значимо? Это интересно? Это осмысленно? Не уверен.

Понимаете, я считываю аллюзию, в которой бейсбол, культовая в американской среде игра, заменена на теннис со всеми вытекающими. И, наверное, американцу это читать забавно - у него подтекст, бейсбольные карточки, сын играет с трёх лет и девки с пипидастрами пляшут. А мне тут, в России, на это реально плевать. У меня тут лапта и городки.

Понимаете, я считываю стёб над квебекскими сепаратистами, которые все смешные и беспомощные, хотя строят из себя опасных, у них там 25% парламента за отделение. А тут они безногие все и страшные, с автоматами под пледами, потому что через поезда прыгали, и всем им ноги поотрезало. И женаты они на бабах без черепов. Но здесь, в России, на это плевать. У нас тут свои крымнаши и абхазии, свои политические проблемы, мне до Квебека, как до Альфы Центавра.

Понимаете, я считываю стёб над спецслужбами в лице агента, который огромный волосатый мужик с сиськами и на каблуках. Просто это не смешно и неинтересно.

Я даже считываю аллюзии на другие книги. И на "Заводной апельсин" с его samizdat, и на битников с подробным перечислением принимаемых веществ, и "Моби Дик" там где-то промелькнул, уж фиг вспомнишь где.

Но сравнивать это с Джойсом - увольте. "Улисс" - интересный. В нём безумная внутренняя динамика, весь этот путь по Дублину, вся эта смена темпоритма и языка, и цель, вот это вот "Jo me so he could feel my breasts all perfume yes and his heart was going like mad and yes I said yes I will Yes".

А "Бесконечная шутка", как правильно говорит нам "Википедия", выделется только своими размерами. Внутри этих размеров - монотонное словоизлияние, как будто трамвайного бубнильщика остановок заело на "ишеклэр ябыла, килесе тукталыш", и так по кругу. Я закрыл книгу в недоумении. Я ничего не узнал ни о персонажах, ни о сюжете, ни о чём. Я просто прочёл большой-большой текст, качественно мимикрировавший под разумный.

Канадские сепаратисты настаивают на удалении американско-английских когнат из общественного дискурса (реалии ОНАНа)

Уйма народу бегает, сталкивается, статично замирает и снова разбегается в поисках страшного оружия 21 века - фильма “Бесконечная шутка” (aka samizdat, aka Развлечение) апрегардного и антиконфлюэнционального режиссера Джеймса Инканденцы. Если посмотреть этот фильм пару секунд, ты больше никогда не перестанешь его смотреть, и превратишься в овощ, и будешь ходить под себя, и пускать слюни, и так до гробовой доски. Кататония как символический итог любой зависимости, любого развлечения, любого желания “страшного веселья”. Некие силы хотят заполучить мастер-копию фильма и разослать всем неугодным, а кто-то пытается этому противостоять (чтобы, понятно, в итоге сделать то же самое). Фоном дети играют в irl-симулятор апокалипсиса, а на территории бывших северных штатов США носится армия хомяков-убийц. Таков сюжет.

Уоллесовская “Шутка” - культовый кирпич, который почему-то старательно пытаются свести к дистиллированной американовости, хотя книга, буквально, для всех и обо всем. Когда политики рассуждают о невозможности запустить ядерные и прочие мутагенные отходы в космос, т.к. ракетоносители постоянно падают, при этом создавая новые отходы, и так без конца, - что-то ничего исключительно американского в этом не вижу, кхм. Аналогично, внешнеполитическая позиция “-а мы его хрясь по сопатке. - а если он нас? -а нас-то за что?” не только для США характерна, вообще-то.
Кто-то даже сравнивал “Шутку” со всеобъединяющей силой глобальной деревни - интернетом: бесконечные горизонты тем, бесконечная перелинковка и шуточки “для своих”, меметичная основа которых не явная, но угадывается. К примеру, вот только что мальчик из Энсфилдской академии, Сбит, старательно рерайтит словесный понос одного ученого мужа об убийцах в инвалидных креслах (и мысленно фигачит его форхендами и бэкхендами за кудрявый высокий слог), - а через пару сотен страниц сей достойный муж уже лечится от наркомании и/или алкоголизма в доме-на-полпути, и если мы не запомнили его имя во время предыдущей встречи, то этот человекомем пройдет мимо нас. Или еще один пример того же поля - в первой трети “Шутки” мы легким крылом касаемся возможной измены Аврил Инканденца мужу (JOI) и улики в виде надписи на запотевшем стекле автомобиля. Много позже уже совсем краем перышка внезапно всплывает малозначимый на вид фактик о создании Джеймсом Инканденцей таких особых стекол для мицубиши, чтобы ни намека от следов пальцев не оставалось. Такие вот примеры внутривенных шутеек, т.е. для внимательных. Я вдумчиво читала список кинопроектов Инканденцы-старшего в самом начале примечаний книги, и ни разу не пожалела - очень помогает по ходу повествования, я уж молчу о низведении (или возведении) до мема шекспировского Йорика, т.к. Инканденца даже создает студию “Бедный Йорик Интертейнмент” - приятный детский палимпсест или, как говорит автор тоже уже культового Call me by your name Андре Асиман, - клементизация. В этом главная и единственная хитрость чтения “Шутки” - внимательность. Если текст расползается, и что-то как-то непонятно, - это явный симптом потери концентрации, потому что эта книга - хорошо продуманная система, где лишнего в принципе нет, каждая точка продумана и на своем месте, по-набоковски. Впрочем, важно знать, что ни один из героев не является достоверным свидетелем. За исключением, может быть, Марио Инканденцы.

Это не контркультура, сразу расставим точки над i. Проблема зависимостей к началу 21 века настолько многослойная и актуальная, что это уже давным-давно реалистический момент любого повествования, а не ппц какая контркультурка, нет, ну это совсем несерьезно. Уоллес, скорее, стоит в одном ряду с моими любимчиками Йеном Бэнксом и Куртом Воннегутом, немного возвышается над Geek Love Кэтрин Данн, Кейт Аткинсон, которая неустанно месит одну и ту же тему, зато мастерски. И даже немного устремляется к Фолкнеру (который тоже вроде как только о своей Йокнапатофе хотел пару слов вставить, а получилось, что про всех). Не стоит ДФУ ровнять с милыми, но одноэтажными Палаником, Уэлшем и т.д. Не нужно даже брать еще пару десятков наших и забугорных модернистов, постмодернистов, постпостмодернистов (даже специальное слово придумали, чтобы было о чем докторские писать - метамодернизм), достаточно пройти минимальный модернистский читательский путь и полюбить его, этот путь, чтобы “Шутка” очень зацепила как мастерское, умное и очень ловкое творение. Пресловутое “так шо ж автор хотел нам сказать” тоже не стоит сбрасывать со счетов, потому что сам Уоллес достаточно говорил о своем посыле и о повороте к вроде как старомодному копанию в экзистенциальности и к искренности как ответу на постиронию (читай - на конфлюэнцию). Но вопрос “как это сделано?” в “Шутке” тоже важен. Не выпирает на первый план, как в “Улиссе”, но заставляет запинаться. Могу побиться об заклад, что любителям простого и прямолинейного нарратива русской классики книга не понравится, несмотря на схожие векторы основополагающих категорий - добра и зла, силы и слабости, свободы и зависимости.

К слову о взаимозависимости. Метатекст сам за себя говорит, но не могу не отметить, как шикарно Уоллес включает внезапно Дэвида Линча на общем эмоциональном спаде повествования - сцена беседы двух жителей Эннет-Хауса после вероломного нападения “канашек”. Очевидный реверанс Линчу, причем очень уважительный. Таких пасхалок, иногда мной не идентифицируемых четко, но подкоркой ощущаемых, у ДФУ полно, их пьешь-пьешь-пьешь, и напиться не можешь, и я бы не отказалась еще от тысячи страниц, пожалуй. Ну и так, по мелочи, узнать наконец, что произошло за год между последней главой и первой.

Ругаться на якобы заумь Уоллеса как-то тупо. Во-первых, его язык вообще не слишком богат на пункты из узкоспециальных словарей, что очевидно в его эссе, так что здесь оползни специальной лексики нужны с особой целью, очевидно. Во-вторых, у каждого свой уровень. Кто-то матом говорит, и все все понимают, что характерно. Вспоминается, как один незнакомый мне человек из тех времен, когда я еще могла что-то написать зачем-то (до сих пор не соображу, зачем) незнакомому человеку в интернете, обиделся на использование мной “когнитивного диссонанса”. Он счел, что я пытаюсь его оскорбить, унизить, обидеть. А ведь мы в те учебные времена постоянно возвращались к этим и другим терминам, потому что они четче выражают ощущения. И куда быстрее, чем сказать, что увиденное сильно озадачивает из-за того, что информация на вводе совсем не соответствует исходной программе в голове. Единственный краткий аналог: “И тут я ох*ел”. Многословно и бестолково, либо кратко, но слишком эмоционально окрашено, даже если пытаться при этом сделать морду кирпичом. А чувак обиделся, ну что тут скажешь. Пришлось клясться, что это я исключительно в ироничном псевдоинтеллектуальном ключе, не подумайте чего. А как описать дискурс как явление просто и по существу, избегая, собственно, слова “дискурс”, м?
Может быть, благодаря (кабы не…) такому подходу мне было очень приятно читать такое емкое, плотное развлечение и снова видеть мир как поток завихряющихся и размножающихся символов, знаков, как после Лотмана, но только в приятной игровой форме. Очень освежает. И несмотря на общую минорность книги - она без шуток грустная - какое-то весеннее послевкусие остается. Будто от радости осознания, что даже человеческий мозг с органическими повреждениями (Уоллес в 1996 уже был болен) способен на такие вот конструкции, парящие в воздухе и тяжеленные, как ведро с цементом, в котором покоятся мои ноги. Текст настолько плотный, что “Бесконечная шутка” очень быстро превращается в саму себя. Есть не хочется, ничего не хочется, только читать. Иногда везло устать и вырубиться таки.

Нашла несколько любопытных научных работ о “Шутке”.
Эта рассматривает Хэла Инканденцу в свете онтологии Сартра (простенько, но местами занимательно).

А вот это - серьезное исследование мира ОНАНа в его взаимодействии с собой, другими странами, народами, личностями. Акцент сделан на веском I am in here Хэла (и его же i am in there/i am not in there) так что здесь всякое про работу системы свой-чужой, включение в группу, исключение из группы, осознание себя как индивидуальности или части группы и т.д. Что называется, автор запарился.

PS. Знаю также, что в прошлом году ДФУ, будучи уже 10 лет упокоенным, попал под движение #metoo из-за сложных отношений с тоже весьма примечательной писательницей Мэри Карр. Ничего такого, что угодило бы под статью любого из кодексов РФ, хоть я и не пытаюсь выбелить ДФУ. Так вот, теперь некая доля академических деятелей исключает Уоллеса из своих программ. Обвиняют его работы в мизогинности. Боже. Достаточно вдумчиво почитать Уоллеса, чтобы перестать уже сбрасывать его с лодки современности. В эссе про Апдайка он, фактически, говорит, мол, мы тут со знакомыми женщинами обсудили и пришли к выводу, что Апдайк - м*дак.
В общем, для сомневающихся - вот достойное интервью с преподавателем Дублинского колледжа Клэр Хейс-Брэди, где она объясняет, что все мы мизогинны, потому что таков наш мир пока что, но вычеркивать Уоллеса из учебных программ - такоэ, мы это проходили уже.

PPS. Про заявленную как-то двойственность, двоичность “Бесконечной шутки” мало чего могу сказать, но если сначала это не очевидно, то к концу проясняется: Хэл и Дон - это почти соулмейты с противоположными векторами движения. Как и общую синистральность кучи героев книги, совпадения их сюжетных линий можно принять за ну очень значительное совпадение, а все же ждешь и ждешь их встречи как, я не знаю, встречи Стивена Дедала и Леопольда Блума.

PPPS. Вместе с "Шуткой" бесконечно полезно прочесть большое эссе ДФУ о Линче. Хотите разобраться в творчестве Инканденцы-старшего - читайте это эссе.

Оригинал постера был здесь