Французский писатель Жан-Поль Дидьелоран, лауреат десятка престижных премий, в том числе дважды – Международной премии Хемингуэя за сборники новелл, завоевал настоящую славу, написав в пятьдесят лет свой первый роман “Утренний чтец” (2014). Книга вышла в тридцати шести странах, стала бестселлером, планируется ее экранизация. “Вся оставшаяся жизнь”, второй роман Дидьелорана, блестяще подтвердил его репутацию неподражаемого рассказчика. Молодой танатопрактик Амбруаз готовит тела умерших к...
Шкаф без книг – такое же уродство, как рот без зубов.
И помни: только мертвые рыбы плывут по течению!
Горе всегда тяжелым ватным комом ложится на голосовые связки и глушит звуки в гортани.
"Медицина - точная наука, все можно посчитать. Дебет, кредит, итого. Итог жизни".
"Иметь под рукой столько официантов и не иметь права их гонять - такая же глупость, как вставить свечи в именинный торт и не позволить их зажечь".
И никогда не рассказывала об одиночестве, заполненном пустыми телепередача, о книжках, которые жадно глотала, чтобы насытиться чужими словами, о бессонных ночах, когда мечтала уехать как можно дальше.
- Кто это? - спросила Бет внука, убирая остатки обеда и краем глаза оценивающе поглядывая на девушку.
- То ли фея, то ли демон, а может и то и другое сразу, понятия не имею, в смятении ответил Амбруаз.
И потом, ещё раз говорю: я делаю это ради тех, кто остаётся, чтобы им не пришлось смотреть смерти в ее мерзкую рожу. Вы спрашиваете, почему я выбрал такую работу, а я вам приведу пример: потому что матери легче поцеловать в лоб сына, который как будто мирно спит в вечности, чем всю оставшуюся жизнь видеть перед собой его изглоданное смертью лицо. И если я своим ответом обманул ваши ожидания, прошу прощения, другого у меня для вас нет.
- Секрет хорошего сдобного теста тот же, что у красивой любовной истории, - заявила Бет, водружая на стол полную тарелку булочек.- Всю ночь должно подниматься, тогда будет пышным.
Знаете, скука может быть настоящей мукой. Угнездится тайком, а потом отравляет вам дни и ночи, словно тупая боль, не отпускающая ни на миг. Временами так достанет, прямо до слез, потом схлынет, приходит и уходит, но в итоге вам никуда от нее не деться, потому что скука в девяносто четыре года - совсем не то, что в двадцать лет. Теперь для нее приготовлено место, она просачивается между нашими воспоминаниями и сожалениями, заливает морщины. Настоящий потоп, и кончается он только с последним вздохом.
"Доктор, сколько аутопсий трупов вы произвели?” А тот отвечает: “Я все аутопсии произвожу на трупах”.
Только мертвые рыбы плывут по течению!
Секс без любви – как еда без соли.
- Мне скучно, - однажды призналась она. - Знаете, скука может быть настоящей мукой. Угнездится тайком, а потом отравляет вам дни и ночи, словно тупая боль, не отпускающая ни на миг. Временами так достанет, прямо до слёз, потом схлынет, приходит и уходит, но в итоге вам никуда от неё не деться, потому что скука в девяносто четыре года - совсем не то, что в 20 лет.
Если лгать не приходилось, он нередко прибегал к формуле мэтра Танато: "По жизни я спец по смерти." О, если находило шутливое настроение, сглатывал второй слог в слове "реставратор", отчего тут же возникало недоразумение. В городе? Да, и в городе, и во всей округе. А ресторан какой? С чего вы взяли, что у меня ресторан? Но ты же сказал "ресторатор". Едаа на дом, да? Пицца-суши? Иногда выезжаю на дом, но к кухне это не имеет никакого отношения. Диалог мог продолжаться бесконечно. А, реставратор! Картины реставрируешь? Нет, но уже теплее, подсказывал Амбруаз. Мебель? Нет. Здания! Мимо. Вдоволь наигравшись в угадайку, он наконец ронял два слова, после которых поток вопросов вместо того, чтобы иссякнуть превращался в Ниагару: реставрирую тела.