Я не знаю, дар это или проклятие. Наполняя мои дни таинственностью и страхом, меня навещают люди, покинувшие мир живых. Каждый их визит становится началом охоты на убийцу, уже совершившего преступление или только готовящегося к злодеянию. По натуре я не охотник, но какая-то высшая сила заставляет спешить на помощь тем, кому еще рано расставаться с жизнью. О моей способности видеть невидимое знают только самые близкие друзья и еще – любимая. И в эти дни, когда над нашим маленьким городком в...
Во всякие истории я попадаю легко. А вот выйти из них с наименьшими для себя потерями - всегда проблема.
Существование не возможно, если мы лишим себя надежды.
Пусть мы не богаты, но самое большое наше достояние - то, что заложено в наши сердца.
В кошмарах мы не можем посмотреть в собственные глаза, разве что искоса, возможно, потому, что боимся увидеть монстров, которые в них прячутся.
...опыт не становится прививкой против ужаса...
Она - моя сила. Она - моя судьба.
Зло приближалось. Мне оставалось лишь гадать, чью личину оно наденет на этот раз.
Бабушка Шугарс верила, что с Богом можно торговаться. Она называла Его «старым торговцем коврами»...Но она верила, что Бог готов к тому, что Его могут обмануть, и не держит за это зла.Ты можешь обмануть Бога, и ничего тебе за это не будет, говорила бабушка, при условии, что ты сделаешь это легко и с выдумкой. Если в жизни ты даешь волю воображению и излучаешь оптимизм, Бог будет тебе во всем потворствовать, только для того, чтобы увидеть, а чем еще ты Его удивишь.
Он также посодействует тебе, если ты потрясающе глуп, но людям с тобой весело. Бабушка говорила, что только этим можно объяснить, почему у такого количества глупцов столь хорошо складывается жизнь.Разумеется, в процессе бытия ты не должен причинять серьезный ущерб другим, а не то Бога сразу перестанут забавлять твои проделки. И вот тогда придется платить за все невыполненные обещания.
Она всегда называет меня по имени и фамилии.
Иногда у меня возникает подозрение, что она думает, будто Одд — это не имя, а титул, вроде принца или герцога, а правила этикета требуют от простолюдинов, чтобы они использовали его, обращаясь ко мне.
Возможно, она думает, что я — сын свергнутого с престола короля, который должен жить в бедности, но все равно остается особой королевской крови и заслуживает соответствующего отношения.
Яйцо — то же искусство, будьте уверены. Если придется выбирать между Бетховеном и парой яиц, поджаренных на масле, голодный человек, несомненно, предпочтет яйца или курицу и обнаружит, что настроение у него поднялось ничуть не в меньшей степени, чем от прослушивания реквиема, рапсодии или сонаты
Самая характерная черта человечества - наша способность вести себя с другими не по-человечески.
- Ты не веришь в реинкарнацию. - Я не верю и в налоги, однако плачу их.
Ты не была монстром в этой жизни, не так ли? Только одинокой, потерянной, сбившейся с пути, сломленной, но мы все такие же, только в разной степени.
Жизнь меряется стойкостью, способностью оставаться на ногах и продолжать продвигаться вперёд, несмотря ни на что.
«— Помнишь старый фильм «Публичный враг»? — спросил я. - Джеймс Кэгни, игравший гангстера, завтракает со своей сожительницей, и если она раздражает его, швыряет ей в лицо половинку грейпфрута.
— А что делает она… кастрирует его? Именно это сделала бы я тем самым ножом, которым резала грейпфрут.
— «Публичный враг» снимался в 1931 году. Тогда кастрацию на экране не показывали.
— Да, каким незрелым было искусство...»
Правду жизни не найти в ужасах, она только в надежде.
Мы, которые выжили, должны идти дальше во имя тех, кто лег в землю, но, если мы будем смаковать подробности увиденной нами нечеловеческой жестокости, которую одни люди творили по отношению к другим, мы просто не сможем идти дальше.
Что же случилось с нашим миром, если девятнадцать погибших называют чудом?
Я не просил, чтобы меня рожали. Только об одном - чтобы любили.
Если ждать слишком долго, всё сладкое и нежное может скиснуть.