Александра Николаенко – художник, писатель. Окончила Строгановский университет, стала одним из самых молодых членов Московского союза художников, иллюстрировала детские и взрослые книги. В 2017 году стала лауреатом премии «Русский Букер» за дебютный роман «Убить Бобрыкина». Федя Булкин живет с бабушкой, а родители его в командировке – строят Град Небесный. Главная Федина мечта – добраться туда, к ним. Для этого он учит таблицу умножения, пишет письма Деду Морозу и Ленину, спорит с Богом и,...
Человек, Федя, впрок солит, только прок невелик… Каждым днем все под Богом…
Это что же?!
Каждый день жизнь в смертельной опасности?! Каждый день, всю жизнь так, не зная?! Просыпаешься утром без всякой гарантии, что до мультиков доживешь?!
И вот это не беззаконие? И вот это нормально?!
Так и кажется – вот сейчас, сейчас! Счастье руками схватишь, обнимешь, в себя запрячешь… Мое!
А что квартира, что квартира? Хоть сто комнат в ней, а когда без детей – порожним жизнь поездом…
Не на тот автобус с ней сели.…
– Ну и завез же он нас с тобой, бабушка, ну завез!
– Вот и в жизни, Федя, бывает так…
– Что в жизни, бабушка?
– Сядет человек не на тот автобус… и место чужое займет, и проедет даром до самой конечной станции…
Спокойной ночи, Хрюша! Спокойной ночи, Степашка! Спокойной ночи, Филя!
Спокойной ночи, ребята! Живите дружно! Гав! Гав!
Вот сначала усыпят в человеке бдительность, а потом опять в районе Карибского бассейна у них неспокойно… А еще «последние известия», новости…
Сотни лет идет война за мир во всем мире!
Самое последнее это дело, когда человек на антресолях ищет то, что только что потерял. Потому что на антресоли человек один раз в году только взбирается: елочные игрушки достать.
… Эта вот твоя каша манная, этот творог, морковка с яблоком тертая делают задолго до старости из человека счастливого – несчастного человека!
Никакого нет удовольствия человеку от вчерашней конфеты… Ни сладко. Ни вкусно… одни вспоминания… Ими разве наешься?
... обезьяна гораздо вела себя человека приличнее. Разогнулась, взяла топор каменный, развела огонь, человеком стала!
– Как дела в школе, Феденька?
– В целом, бабушка… своеобразно.
– Неужели, Федя, снова двойку принес?
Молодец ты, бабушка, старой закалки, бабушка, ты человек. В революции закалилась. Сразу к худшему подготовилась. А вот я тебе честно скажу, что к результату подобному, как к нему ни готовлюсь я, все равно всегда не готов…
Новый год уже скоро!
Белым-бело…
Стекла потрескивают, батареи гудят. Холодно уж очень. Солнце в лужах замерзло. Пятнышками все рассыпается, рябчит, до слез светло, ветки, как в вате сахарной, рябины, как клюквы в пудре, воздух – сосульки пить.
И как только в небе таком стеклянном птички летают?
Морозом свистит через щелочку форточкой, часы тукают, бабушка клеенку кухонную скатертью белой сменила к празднику. Елочка, на ней шарики. В шариках лампочки отражаются, включишь фонарики, они мигают, мигают… и так хорошо становится… очень!
День коротает, и скоро уже темнеет в окне, двор как будто одеялом синим накрыт, светятся за занавесками разноцветные гирлянды, фонарики… Синие, зеленые, желтые, красные лампочки.
Сервелат-то кончился…
Хорошо, когда сервелата целый батон. Посмотришь, так душа и оближется, за тело радуется она, сколько у него еще всего впереди…
Храмик на горе горит, пожарное зарево. Это солнышко так его обняло. Куполок синенький, на кресте галочка, на щеке подушка снежная. А по реке солнце колесом закатное катится, лед как петушок сахарный гладится, черные проступи…
И следы по дорожке алые, солнцем как будто налиты.
…Посмотри, бабушка, как будто босиком кто-то раненый перед нами к дверям прошел…
Колоколенка, снег скрипучий, мороз колючий. Примерзают к полозьям варежки, веревка каленая, согнешь – сломается. Не привязать…
– Так оставь, Федя, кто же будет здесь санки-то воровать?
– Нет уж, знаю я, найдутся люди отважные… Я их под Троицу, пожалуй что, подвезу… А пожалуй, надежней вот сюда, под ступеньки самые, у лампадки, где Бог сам за моими саночками приглядит…
... злодеев хватает, конечно же: цари подлые, кощеи бессмертные, бабы-яги, соловьи-разбойники, водяные, кикиморы, вражьи полчища, тугарины там змеевичи, а главный герой один на всех – дурак или богатырь...
Где учительские пальто, куртки всякие, тулуп висит Дед-Морозовый, посох серебряный к стенке приставлен и Снегурочки рядом пальто…
Я бы, может, решил бы, что просто разделись они, в школе жарко…
– Может, так и было, Федя?
– Так бы было, если б, бабушка, не борода Дед-Морозова на резиночке, так бы было, бабушка, если б не коса от Снегурочки снизу шапки…
Горько стало, в душе ни вздохнуть ни выдохнуть, слезы так на тетрадку и капают, растекаются прописи кляксами… Для чего пишу? Для кого стараюсь, живу? Отнимаю от двух один, прибавляю восемь к десяти, зубы чищу? Посуду мою, пылесошу полы? Помогаю бабушке для кого?! Для кого твержу таблицу ужасную умножения, если даже в снегурочку просто Инну Александровну нарядили?!
-Сколько много ей было лет, бабушка? Как тебе?
- Мне поменьше, Федь, на десяток...
-А десяток этот пройдёт, и что?
-Что и что?
-... Тоже станешь ты, бабушка, в смертельной опасности?!
-Ну и как? -Где, в Суздале? -Да не в Суздале, в жизни, бабушка! Есть в ней смысл или нет?
Опасно, выходит, жениться, как вижу я... Ненадёжно и разорительно.
Поженился я тут вчера на той, в зеленый горошек, а она...
С другим мальчиком пупсика родила, машинку мою отняла и ушла на качелях качаться...
-Посмотри, никто не ползает там по мне?
-Муравей полз, Федь.
-Смахнула?
-Смахнула.
Бабушка?!-А вот знаешь, что только что мне подумалось?-Что подумалось?
-А ведь я, наверно, как Бог вот этому муравью.
-Он тебя и не видел, Федь.
-В том-то и дело, бабушка... в том-то и дело......Да и ты тоже, бабушка, как Бог ему. Смахну
ла, и всё. Слава богу, что не прямо на мне убила...
Ни к чему нельзя привыкать, ни к кому, плохая очень привычка! Опасная.
Пустыми обещаниями кормит Бог человека! Завтра да вчера...
Завтра еще нет. Вчера уже было. Одно сегодня остается. Безвылазно!
- Так сколько лет тебе, бабушка?
- А вот тут, Федь, написано. От сорока пяти у нас дальше живи, сколько хочешь. Сначала, правда, доживи попробуй, а после попробуй выживи...
- Так сколько ты выжила, бабушка?
- А сам посчитай. Без очков-то не вижу я. Ах ты, осподибожемой! А очки-то я куда положила?
Не уследишь за ней...
- Вот они, в голове торчат.
Всегда очки торчат из головы у бабушки, когда потеряет их.
- Могла бы и сама запомнить, бабушка!
- И не говори, Феденька... память девичья...
- Так сколько лет тебе, бабушка?
- А ты, Федя, сам на папином калькуляторе посчитай, а то у меня капуста сгорит.
Сложил я одно с другим, так и ахнул... 1922+1982=3904. Ну и ну... многовато. И не знаю даже, как такая длинная цифра вслух?
- Тебе, бабушка, три вначале, после девять, потом ноль, за нулем четыре.
- Что, Феденька?
Конечно, ничего не слышно бабушке в таком оглушительном возрасте...
- Первой три, потом девять, потом ноль, потом четыре!!!
- Что ты, Федь, кричишь, как оглушенный, дай-ка я сама посмотрю... Три тысячи девятьсот четыре? Ты что это, Федя, складывал?
- Складывал...
- А тут вычитать, ах ты глупенький, нужно.
- ИЗ ЧЕГО ЧЕГО, БАБУШКА???!!!
- А?
Ладно, в таком-то возрасте не слышит же она ничего, странная моя бабушка, древняя, сам сообразить посчитаю... От года ее рождения: один девять два и два (раз раньше год был. значит больше) вычитать нужно меньшее: один девять восемь два...
Это уже высшая математика. Слава богу, у папы калькулятор есть...
- Бабушка...
- Что, Феденька?
- Минус шестьдесят лет тебе, бабушка.
- Федя...
- ЧТО, БАБУШКА?!!
- Почему минус, когда плюс?
- ЧТО ПЛЮС?! Тут минус написано...
- Шестьдесят лет мне, Федя, хоть в минус, хоть в плюс...
Плюс минус ШЕСТЬДЕСЯТ ЛЕТ моей бабушке.
Ну ничего себе, как папа мой говорит, погрешность!
- Видела что-нибудь во сне, бабушка? – Ничего не видела, Федь. – Так ты, бабушка, во сне очки не снимай…
– Откуда это такое слово взял, Федя, разбойное, «перекантуемся»?
– А где все слова берутся, бабушка, там и я взял. Из жизни каторжной…