Привилегированная школа Сент-Освальд всегда славилась безупречным порядком и исключительным благонравием. Трудно даже представить, что здесь может произойти нечто дерзкое, возмутительное, вопиющее. Однако это происходит. Начинается с каких-то мелких недоразумений, но постепенно события нарастают как снежный ком. Против Сент-Освальд ведется тайная война, ведущая к ее полному разрушению. И никто не знает, что корни происходящего уходят в прошлое, когда страдающий ребенок твердо решил отомстить...
Я люблю осень. Напряжение, рык золотого льва на задворках года, потрясающего гривой листвы. Опасное время — буйная ярость и обманчивое затишье; фейерверк в карманах и каштаны в кулаке.
Судить задним числом — обманчивый способ, обращающий ангелов в негодяев, а тигров — в шутов. С годами всё, в чём был так уверен, тает, будто зрелый сыр. На воспоминания нельзя положиться.
Удивительно, как легко друзья могут от тебя отвернуться, как легко страх или корысть срывают маску товарищества.
Забавно, до чего люди верят бумажкам: сертификатам, дипломам, степеням, рекомендациям.
Верите или нет, но я презираю насилие. Наверное, потому, что оно неизящно. Оно тупое и непрошибаемо глупое.
Всякая школа — это немного бойня.
«Школа не суд, у неё свои правила и свои способы их применения; своя система, свои меры предосторожности. Подобно церкви, подобно армии, она сама решает свои проблемы.
Учитель должен быть прежде всего актёром, держать публику в руках и заправлять на сцене.
Учитель хорош настолько, насколько хороши его ученики.
Большинство взрослых считают, будто чувства подростков несерьёзны и все эти душераздирающие страсти — ярость, ненависть, смятение, ужас, безнадёжность, отвергнутая любовь — лишь игра гормонов, тренировочный забег перед Настоящим, из этого вырастают. Это неверно. В тринадцать лет всё серьёзно, у всего острые края, о них можно порезаться.
Расчёсывая болячку, получаешь болезненное удовольствие. Этим и занимаются влюблённые — выискивают самые болевые точки и беспрестанно давят на них, принося себя в жертву любимым с тупым упорством, которое поэты часто принимают за бескорыстие.
граффити - из тех что пробуждают фантазию в мужских уборных
- Чаю? - Учительский кокаин, - улыбнулась она.
Люди очень мало что замечают, особенно у себя под носом.
Хотя верно, что мы редко задумываемся о личной жизни наших коллег. Дети, возлюбленные, жилища. Мальчики всегда удивляются, увидев нас за пределами «Сент-Освальда» — в супермаркете, у парикмахера, в пабе. Удивляются и слегка восхищаются, как будто встретили на улице знаменитость. «Я видел вас в субботу в городе, сэр!» Словно они думают, будто с вечера пятницы и до утра понедельника мы висим в классе за дверью, как снятые мантии.
Мне вспомнилось, как я сам так же бежал - и не так уж давно это было, - когда выходные казались длинными, как футбольные поля. А сейчас они проходят в мгновение ока: недели, месяцы, годы - все скрываются в цилиндре фокусника. Всегда одно и то же, и это поразительно. Почему мальчишки всегда бегут? И когда я перестал бегать?
Одним махом ворвался октябрь, и вдруг наступила осень. Я люблю осень. Напряжение, рык золотого льва на задворках года, потрясающего гривой листвы. Опасное время - буйная ярость и обманчивое затишье; фейерверк в карманах и каштаны в кулаке. Осенью я ближе всего к тому мальчику, каким был, и ближе всего к смерти.
Точно запущенный камень может свалить и гиганта.
Расчесывая болячку, получаешь болезненное удовольствие.
Быть учителем означает скрывать ярость, если злишься на самом деле, и изображать ее, если нет.
Судить задним числом - обманчивый способ, обращающий ангелов в негодяев, а тигров - в шутов. С годами все, в чем был так уверен, тает, будто зрелый сыр. На воспоминания нельзя положиться.
Все они одинаковы, эти психологи. О чем с ними ни заговоришь, все сведут к сексу.
Большинство взрослых считают, будто чувства подростков несерьезным и все эти душераздирающие страсти – ярость, ненависть, смятение, ужас, безнадежность, отвергнутая любовь – лишь игра гормонов, тренировочный забег перед Настоящим, из этого вырастают. Это неверно. В тринадцать лет все серьезно, у всего острые края, о них можно порезаться. Некоторые наркотики способны вызвать подобный накал чувств, но возраст притупляет грани, приглушает краски и портит все рассудительностью, рациональностью и страхом.
Бей в основание и верхушка отвалится сама.
Короткие фразы, взгляд в упор, уверенный вид. Этим пользуются учителя, а также врачи, священники и прочие фокусники.