Рецензии на книгу «Почти два килограмма слов» Алексей Поляринов
Открою вам всем небольшую тайну – я запланировал покончить с рецензиями. Вот просто взять и наотмашь закончить. Причины? Творческая неудовлетворенность, готовность двигаться дальше, новые вызовы и драмы. Как там говорил известный альпинист Илай Альберт-Финни – «Я обязательно вернусь на Эверест еще раз, но уже с табуреткой». Я, честно говоря, еще не был на Эвересте, ни так, ни эдак (не люблю стоять в очередях, это все мои знакомые знают), но хотя бы собрался с духом попробовать на него (сугубо метафорически) забраться. И решил я, что моим дембельским аккордом перед новыми началами будет что-то важное и особенное, глубоко личное и, разумеется, «это история, а не рецензия». Все, как вы любите. Например, панегирик тысяч эдак на пять слов, посвященный, наверное, пока что главному писателю в моей жизни – Стивену Кингу. И его эпилептически огромному роману «Оно», которым можно глушить рыбу в озере. Или китов. Или Фарерские острова.
Замыслил я, значит, такой вот эпохальный рассказ о творческом пути самого важного писателя «одноэтажной Америки» (запомните вот это место): лучшие романы, этапы творчества, жизненные вехи, структурно-факторный-эмпирический-бамбалейо анализ всего и вся, что связано со Стивеном Кингом, от влияния на мировую литературу до малоизвестных фактов, как он воспитывал старшего сына Оуэна. Почему придумал Ричарда Бахмана. Почему убил Ричарда Бахмана. И так далее, по списку. Параллельно я от души вгрызся в «Оно»; эпохальное, энигматическое произведение, которое подарило всему миру самый точный образ абсолютного Зла – конечно же, клоуна. И в котором тоже почти два килограмма слов.
Прочитав на одном духу треть книги, я понял, что мне нужно дать отдых своему возбужденному мозгу (и кистям тоже. Да, скорее, все-таки кистям). Я понял, что мне нужно оторваться от этой банки со сгущенкой, пока у меня не слиплись мои posladki. Я так обычно не делаю, но обычно и в романах страниц ровно вдвое меньше. В общем, прочитал я ровно треть (которая, например, сама по себе ровно в два раза больше романа «Беатриче и Вергилий» Яна Мартела) и решил бахнуть немного нон-фикшна (притом, что я вообще не читаю нон-фикшн). И вот, за одной очень длинной поездкой с севера на юг Москвы, я решил побаловаться сборником эссе-рецензией своего, позволю себя наглость, коллеги Алексея Поляринова. «Почти два килограмма слов».
Понять кто такой Алексей Поляринов людям, не увлеченным литературой будет немного проблематично. Это раньше, во времена динозавров, была Афиша и там писал тираннозавр критики Лев Данилкин. Лева писал - а мы читали. Я до сих пор вспоминаю как использовал рецензию Данилкина на «Террор» Дэна Симмонса как решающий аргумент в достаточно ожесточенной дискуссии. Эх, что за времена были. Сейчас Лев Александрович получает большие премии, а мы брошены на волю стихий и плохих книг. Ан нет. Афиша успела, конечно, десять раз умереть, но появились полки, горькие, арзамасы. Со временем восстала неказистым трупом и сама Афиша. Расцвел на ниве отечественного критиканства Лайвлиб, где вместо критических стрел в основном пользуются камнями и дубинами, но зато старательно, искренне и с душой. И мне, кстати, приятно быть маленькой частичкой всего этого. Хотя, скажем честно, broda nie czyni filozofa, если вы понимаете, о чем я.
Так что там с рецензиями? Ой, да они просто классные. Тут, правда, признаюсь, я самый гиперсубъективный рецензент рецензента на свете. Ну не могу я ничего сказать плохого про человека, у которого одна из рецензий называется «Дэвид Митчелл и искусство не быть мудаком» (Поляринов, кстати, еще и переводчик моего нежно любимого «Лужка черного лебедя»). Алексей пишет так, как я бы хотел писать лет пять назад, когда сам еще дурковатый был. Каким-то образом субъективность у него получается нераздражающая, без заумного выпендрежа, с правильными пропорциями иронии и колючести. И что самое главное – с должной долей авторитета. Вот прям, как и должно быть у настоящего литературного критика. Ну и, конечно, как же не сравнить некоторые свои вирши, про тех же Гибсона, Исигуро, Кинга (да, это Алексей написал про «одноэтажную Америку», это очень метко) с мыслями Алексея. В каком-то смысле даже полезно. Не в том, конечно, смысле, что я претендую на звание литературного критика. Нет. Меня вполне устраивает быть литературным котиком. Мау-мау.
Кстати, поверьте, далеко не со всеми точками зрения Поляринова я согласен (и вы не будете). Например, я сжал кулаки, когда он обрушился на Макьюэна. Я скривил рот в негодующей ухмылке, когда он хвалил Янагихару. Еще больше ее скривил в горизонт, когда он хвалил Марлона Джеймса. Но так же еще интереснее – начинается дискуссия в голове, ты пытаешься понять, а вдруг этот парень прав (на счет Янагихары нет, конечно же). В общем, сравнить свои вкусы с настоящим критиком правда интересно. Ну а еще интереснее узнать (не новое, а просто узнать) про таких авторов, как: Богумил Грабал и Сигизмунд Кржижановский, Лорри Мур и Дэвид Марксон. Абрахама Вергезе, например, я пошел и заказал в интернет-магазине сразу после рецензии Поляринова. Какой я впечатлительный, однако.
Ну и просто отдельное спасибо тебе, Алексей за то, что так красиво залил какахами Айн цвай полицай Рэнд. Прям в самое сердце. А если серьезно, то, друзья, радуйтесь тому, что у нас есть такие люди как Алексей Поляринов, Анастасия Завозова, Лев Оборин, да даже тот-парень-переводчик-сондерса, который намекнул мне, что я тупой. Цените этих ребят. Не только потому, что они раздувают костер, который у нас вечно тлеет кое-как, и не только потому, что они переводят наших любимых тартт и митчеллов (хотя и поэтому тоже). Они показывают своим примером, как нужно относится к литературе, как нужно ее любить и уважать. И пускай вы постигнете подобную любовь хотя бы на 50% - о, поверьте, это будет счастье – для вас, ваших близких и всех-всех-всех писателей на свете.
И еще один финальный шатаут Алексею Поляринову - сегодня днем мне привезли его художественный дебютный роман "Центр тяжести". Я его ритуально поставил на ту же полку, где стоит обернутый красным бархатом «Лужок черного лебедя».
А Илая Альберта-Финни не существует.
Ваш CoffeeIT
Очень крутая книга. Лайтовый, приятный и весьма интересный сборник на самые разные темы. Тут и американские писатели, которые в России не так известны (Дон Делилло, Дэвид Фостер Уоллес и другие), и писатели более известные читателю (Стивен Кинг, Филипп Дик), и статья о сценаристе Чарли Кауфмане (отличная статья, должен заметить), и даже статья о трагедиях 11 сентября, Беслане и Норд-Осте, как по мне, то самый сильный и самый важный отрывок книги (но о ней чуть позже).
Что радует в самой книге, так это расставленные приоритеты. Так, например, статья о Филипе Дике читается легко, оставляет хорошее впечатление, но в плане охвата она не идет ни в какое сравнение со статьей о Доне Делилло. Статья о Деллило в разы глубже и интересней, Алексей охватывает чуть ли не всю его библиографию, подробно рассказывая о романах. Читая книгу, так и слышишь, как Поляринов спрашивает: ну че, как тебе Делилло, заинтересовал, будешь читать. Да, заинтересовал, да, буду. Книги уже лежат на полке, так что все будет. И вот за что еще хочется похвалить. После прочтения мой список авторов на ознакомление увеличился. Уже порядка 10 новых книг, которые меня заинтересовали и с которыми мне хочется поскорей ознакомится. Так что можно смело сказать, что цель Поляринова была достигнута.
Пару слов о прекрасной статье про 11 сентября, Беслан и Норд-Ост. Пробирающий текст, который моментально отпечатывается в голове (особенно расстрел заложников в кабинете литературы под портретом Маяковского, до мурашек). Сначала рассказывается про 11 сентября, про то как американцы перерабатывали трагедию и как ее переосмысливали. Про то как много они говорили о трагедии, как много книг на эту тему писали, как много фильмов выпустили, как сильно изменился Голливуд в последующие годы. И на этом контрасте продолжается рассказ уже про Беслан и Норд-Ост, показывая неутешительную реальность. На основе личных опросов Поляринов приходит к выводу, что большинство людей из СНГ практически ничего не знают ни о Беслане, ни о Норд Осте. После чего, на основе трагедий, произошедших в США и в СНГ, Поляринов сравнивает культуры. Самый показательный момент - единственная подробно написанная статья, рассказывающая о трагедии в Беслане, была написана не русским писателем, а корреспондентом New York Times. Это заставляет задуматься. И что понимаешь после окончательного прочтения - Алексей рассказал нам не так много. Он, конечно, сказал и напомнил нам об этих трагедиях, о том что важно их помнить, но он намерено рассказал меньше, чем мог. Почему? Чтобы вызвать интерес. Чтобы мы сами пошли, вбили в поиск и прочли статьи об этих событиях. Хороший ход, должен заметить.
Почти два килограмма слов - это образцовый пример, как можно и нужно рассказывать массовому читателю о том, что тебя интересует, и написать это так, чтобы читающий пополнил список своих хотелок авторами, про которых были написаны статьи. Крайне рекомендуется к прочтению.
С любовью о литературе и чтении без границ
Книга «Почти два килограмма слов» написана эрудитом, увлечённым рассказчиком и страстным любителем литературы. В этом убеждаешься сразу, когда начинаешь её читать. Под одной обложкой Поляринов собрал эссе о разных писателях. Бегло взглянув на содержание книги, можно задаться вопросом «Какого чёрта они тут все делают? Их же ничего не связывает!». Но как объясняет сам автор в предисловии к книге, не смотря на разные «весовые категории», их объединяет то, что каждый из них изобрёл свой стиль и разрушил границы между высоким и низким искусством.
К слову о границах, Поляринов убеждён, что культурное пространство едино, а массовое служит фундаментом элитарному. Фантастика, книги про «драконов», комиксы, бульварное чтиво, фильмы категории Б — всё это «гетто», где настоящие писатели черпают новые идеи и прощупывают пульс современного общества.
Из книги я узнала о макгафине — предмете, которым все хотят обладать и который нужен исключительно для того, чтобы двигать сюжет. Например, стул в «12 стульях», ковер в фильме «Большой Лебовски» и т.д.
Мне также запомнилась история о купленной на книжном развале книге «Белый шум» Дона Делилло одним студентом, который хотел отыскать предыдущего владельца этой книги и выразить ему благодарность за столь остроумные и полезные комментарии на полях, которые сделали чтение ещё более занимательным. Этим владельцем оказался Дэвид Марксон, писатель про которого я ровным счётом ничего не знала, но теперь непременно хочу его прочитать.
В конце автор рассказывает историю о том, как он стал запойным читателем и даёт напутствие о том, что читать «сложную» литературу нужно просто ради удовольствия (как бы это ни звучало банально) и без зелёных очков Филологического Изумрудного Города, т.е. без поиска потайных смыслов, толкований и домыслов. Увлечённость Поляринова заразительна и после прочтения книги появляется второе дыхание и желание открывать для себя новые читательские горизонты. А я уверенна, книга вам их обозначит и список "must read" пополнится чем-нибудь новым. В моём случае так уж точно :)
«...если какой-то интеллект нас и уничтожит, то скорее низкий, чем искусственный"
«Не знать – не стыдно.
Стыдно – не хотеть знать».
Очевидно, что моё знакомство с автором не состоялось, если бы не сайт «Лайвлиб» и блестящие рецензии незнакомых людей, случайно попавшие в поле моего зрения. За что всем причастным: БОЛЬШОЕ человеческое спасибо!
«Почти два килограмма слов» - замечательная книга, явившаяся для меня неким проводником в удивительный и многогранный мир, непростой, подчас многослойной, литературы. Я благодарна Алексею за увлекательность, доступность, живость и красочность повествования. Проглотила на одном дыхании, почерпнула ворох умных мыслей, приобрела почву для размышлений, пополнила вишлист… О чём ещё мечтать?!!
Авторские цитаты дополнят картину:
Иными словами: мир Кафки настолько сильнее человека и вообще всего человеческого, что вытесняет из текста даже главного героя, превращая его в функцию, нужную лишь для объяснения этого самого мира.
Проза же Грабала, наоборот, очень героецентрична. Она почти граничит с солипсизмом. Она идёт изнутри, текст сфокусирован на персонаже и подан от первого лица
Школа должна воспитывать в детях любопытство, а не священный трепет перед громкими именами и великими идеями. Потому что настоящий учитель - это человек, беседуя с которым, ты кажешься себе умнее, чем ты есть на самом деле. Не наоборот
Разговор с Поляриновым, вызвал во мне то самое «любопытство, а не священный трепет», во время чтения, я «казалась себе умнее, чем я есть на самом деле», а потому искренне рекомендую.
Это одна из самых потрясающих книг, что я читала в последнее время, оторваться было невозможно.
Автор раскрывает многих писателей с новой стороны, он осмысливает их тексты так, как я ещё ни разу не видела. А.Поляринов в своих заметках стирает границы между жанрами, заставляет вас топнуть ногой на внутреннего сноба и задуматься о том,чтобы поменять взгляд на многие вещи и книги. Я открыла для себя столько книг, о которых слышала,но не думала читать!
И как вишенка на всех этих вкусных страницах, две заметки в конце: "Как я стал читателем" и "Манифест читателя". Наконец-то я вижу эти слова напечатанными на бумаге, слова о том, что "Не нужно бояться классики!" Что литературу можно и нужно читать ради удовольствия. Поэтому, если вы одни из тех "счастливчиков", которым на уроках в школе внушали страх и трепет перед Ф.М.Достоевским, внушали то,что вы должны замечать все символы в тексте и ,что если вы их не заметите,то не понять вам произведения, то возьмите эту книгу. Прочитайте заметки А.Поляринова, а потом берите классическую прозу, современную прозу, фэнтези,фантастику и погружайтесь в чтение, без мысли,что вы чего-то не поймёте.
Центр тяжести
Сегодня я представлю вашему вниманию новый бестселлер от создателей «Почти десятка яиц» и «Почти литра молока» - «Почти два килограмма слов». Впрочем, бесконечные шутки в сторону. Название сборника эссе Алексея Поляринова неслучайно, но оно не имеет никакого отношения к растущим налогам, инфляции и ценам. Так сам писатель называет монументальный роман Дэвида Фостера Уоллеса, на долгих три года поселившийся в его рюкзаке, вступивший в жесткую конфронтацию с межпозвоночными дисками и предопределивший появление того Поляринова, которого мы знаем. Влюбленного в американскую литературу и наделенного редким даром заражать этой любовью окружающих.
В сборник вошли эссе, написанные на протяжении нескольких лет и по большей части уже опубликованные на различных площадках. Для тех, кто не следил за критической деятельностью Поляринова, это прекрасная возможность познакомиться с ней – best of the best, систематизированный и отфильтрованный безграничной авторской самокритичностью материал. Под одной обложкой собраны статьи о Томасе Пинчоне и Доне Делилло, Иэне Макьюэне и Кадзуо Исигуро, Ханье Янагихаре и Стивене Кинге. Кроме того, Поляринов выходит за границы собственно литературной критики и размышляет об акционизме и кинематографе, своих собственных отношениях с окружающим миром и посттравматической рефлексии в культуре.
Последнему в «Почти двух килограммах» посвящена отдельная глава, где автор рассматривает то, как по-разному американская и русская культуры реагируют на травматичные события. Поляринов упоминает Дона Делилло, который назвал убийство Кеннеди «семью секундами, сломавшими хребет Америки». Особое же внимание он уделяет трагедии 9/11, растоптавшей уже когда-то сломанный хребет в пыль. Падение башен-близнецов перезагрузило культуру, нуждавшуюся в абсолютно новом языке. Постмодернистские ирония и сарказм перестали работать, более того - выглядели бы кощунством.
В отличие от американской культуры, моментально реагирующей на болезненные события, в нашей все замыливается и откладывается в долгий ящик. Мы только начинаем переосмыслять события двадцати- а то и пятидесятилетней давности. Даже более и до смешного: нас оскорбляют фильмы не только про смерть Сталина и блокаду Ленинграда, но и, прости господи, про роман последнего русского императора с Матильдой Кшесинской. И в этом тоже видятся следствия заторможенного осмысления своей истории – пока мы добираемся до разговора о событии, оно успевает засахариться, и пробить застывшее в коллективном сознании представление о нем становится очень сложно.
Я сейчас останавливаюсь на этом так подробно, потому что небольшое в общем-то эссе «Культура и трагедия» встретилось мне в правильный момент. Буквально неделю назад на Медузе появилась игра на знание современной истории России. Пройдя тест, я поняла, что гораздо лучше помню дату выхода первого альбома Земфиры или показа фильма «Брат» на Каннском кинофестивале. А вот вопросы про Беслан и Норд-Ост привели меня в замешательство. Поделившись этим наблюдением с друзьями, я услышала в ответ: «Та же фигня».
Честно говоря, на мысли о том, что как-то это ненормально, моя рефлексия и закончилась бы. Но Поляринов создал для меня ту самую точку входа, которую, по его утверждению, и должен создавать художник. Без этого самые страшные события просто не будут восприниматься как травмирующие, а будут прятаться в подвалы коллективного бессознательного, препятствуя – сейчас будет жутко громко, извините, но все это воспринимается как запредельно близкое – национальному оздоровлению. Пафосно, но тут все работает, как с отдельным человеком.
Надеюсь, выбрав самую больную тему из сборника, я не сильно вас напугала. На самом деле его автор не будет вас грузить и бесконечно анализировать синие занавески, а просто расскажет, почему читать книжки – это здорово. Вспоминая о времени, когда «Бесконечная шутка» была постоянным обитателем его рюкзака, Алексей пишет: «Барахла было больше, чем слов, но слова - тяжелее. Они всегда тяжелее». После этого несколько иначе звучит название собственного романа Поляринова. Кажется, слова - это действительно его центр тяжести. Причудливая архитектура постмодернистских текстов, отчаянная смелость их авторов, сумевших наделить форму содержанием. Рассказывая о том, как Джулиан Барнс ловко деконструирует жанры и собирает их заново, или о том, как Чарли Кауфман идет ва-банк, работая над сценарием, который ни в какую ему не дается, он транслирует искреннее восхищение. Поляринов говорит о действительно важном для себя, и поэтому ему так легко удается передать энергию чужих текстов.
Если читать, то в удовольствие и с удовольствием. И эта прекрасная книга как раз об этом. О том, что чтение может затянуть тебя в увлекательнейшие приключения, поведать об интереснейших героях и тронуть сердце проникновенными историями. При этом замечательно, что автор не одобряет какого-либо снобизма по отношению к жанрам. Потому что, во-первых, никогда не знаешь, какая именно книга вдохновит на новые свершения (а, возможно, даже на написание шедевра). Во-вторых, время очень часто показывает относительность гениальности и культовости.
У Алексея потрясающий дар рассказчика. Действительно, читая эту книгу, возникает ощущение, что автор рассказывает всё это именно тебе, пытаясь заинтересовать именно тебя, описать всё так, чтобы в следующий раз из книжного магазина ты точно не ушёл с пустыми руками.
Дополнительная прелесть в рецензиях, собранных в этой книге, - это небольшие интересные факты об авторах, об их жизни, которые не только раскрывают их как неординарных личностей, но и делает читателя чуть ближе к их творчеству. А ещё всегда интересно узнать, как книжные строки иногда становятся реальностью и как сама жизнь диктует сюжеты произведений.
"Почти два килограмма слов" - это сплошное наслаждение книголюба, небольшой сборник с огромным запасом вдохновения не только ещё больше погружаться в книжный мир, но стремиться развиваться и узнавать что-то новое. Книга как воплощение удовольствия.
...и хотя я не всегда согласна, а часто просто не знаю и потому не в состоянии согласиться или возразить, мне очень понравилась книга про книги, которую написал Алексей Поляринов.
Не критика и не рецензии в чистом виде, но желание поделиться мыслями по поводу в такой дружеской форме, что плевать становится на несовпадение наших кругов чтения, не мешает.
Знаете, говорит автор, я тут подумал, Мартин Эмис и Дуглас Коупленд написали независимо друг от друга два романа об одном и том же, но Эмис победил, его юмор... (Да ладно, говорю я, не видела я там юмора, тем более искрометного, соскочила и не вернулась страниц через тридцать)
Ну и что, говорит автор, это ничего не значит, кто мешает попробовать еще раз ( Это да, соглашаюсь я, книги тем и хороши, что всегда можно вернуться)
Искусство - род национальной психотерапии, говорит автор, если трагедия загнана внутрь и не осмыслена, хорошего это псевдозабвение не принесет ( Не знаю, говорю я, по свежему, наверно, слишком больно и близко, чтобы получилось что-то достойное, хотя, если цель литературы - не в литературе... Тогда Фоер, да)
Стивен Кинг, говорит автор,... (Да, киваю, согласна, плюсую, кажется, что мы читали вместе и вместе плевались от экранизации "Мертвой зоны")
Марлон Джеймс, говорит автор, лейтмотивы, все герои - главные, сравнение с Тарантино стало уже общим местом... ( Я записала, говорю, заинтригована и опасаюсь. Богатство стилизаций, залитое тарантиновской кровью, настораживает)
Макдона, говорит автор, "Три биллборда на границе Эббинга, штат Миссури". ( Эй, это же кино!) Ну и что? ( Вообще-то, да. Границы утратили прочность, постмодернизм пророс в комиксах, кино "не только про спецэффекты" ушло из кинотеатров в сериалы, комиксы стараются оправдать звание "графический роман", а Макдона превращает свою пьесу в кинофильм, минуя промежуточные театральные стадии) Кстати, про "Три биллборда", продолжает автор, этот фильм критики обвиняли за то, что в нем... (Серьезно? Нет, серьезно?! Пусти, называется, дураков избывать национальные травмы)
Платонов, говорит автор, это как перевод с какого-то неземного языка, наш язык не соответствует, смысл вынужден пинать его, изгибать... (Нет, говорю я, не смогу. Пока нет. Но я слушаю, может, найдется, что-то в качестве мостика в направлении)
Итого: пометки в блокнотике, согласия, сомнения, вопрос "Почто Макьюэна так, а "Искупление"?", "Безутешные" Исигуро с прилепленным стикером "так вот, что это было! я чувствовала, но все равно, конечно, не дочитала." и фамилия, которую я теперь запомнила: Поляринов.
Это было очень увлекательное чтение, написанное небанально и с юмором. Почему-то, если мне попадаются тексты по литературоведению или эссе на эту тему, то чаще всего они жутко нудные или слишком заумные. А вот А. Поляринова в этом плане читать одно удовольствие. В своих эссе он рассказывает о совсем разных писателях, показывает их немного с другой стороны, делится интересными историями из их жизни, и советует, что почитать. Для тех, кто увлечен литературой, эта книга на вес золота. Кстати, в его работе встречаются упоминания не только о деятелях литературного мира, но и о сценаристах некоторых известных фильмов, что тоже очень интересно!
Кругом только и разговаривают о бесконечной шутке, об этом талмуде свыше 1000 страниц, в котором сноски на сноски и вероятность взрыва головы 100%. Это я к чему, я тоже хочу попробовать вкусить постмодерна, но для этого нужно подготовиться. И начать я решила с мыслей одного из переводчиков бесконечной шутки, так сказать издалека. Мне многое понравилось, с некоторым я не совсем согласна, а кое-что пометила к прочтению. Я даже подписалась на Поляринова в соц. сетях, где его все время заваливают вопросами о книге Д. Ф. Уоллеса. Наверное все считают раз прочитал, перевёл, то и смысл разжеванный донесет. Интересный человек с умными мыслями мотивирует не идти по лёгком пути беллетристики, а заставлять шестерёнки в мозгу работать.
Эта книга — сборник статей. На первый взгляд может показаться, что у перечисленных в оглавлении авторов нет ничего общего. Они как бы из разных «весовых категорий» — фантастика, комиксы, ужасы, реализм, постмодернизм, кино и сериалы. И все же кое-что их объединяет — каждый из них изобрел свой собственный способ рассказывать истории, научился максимально эффективно использовать возможности и ограничения своего медиума и внес свой вклад в разрушение границы между высоким и низким искусством.
Алексей Поляринов располагает к себе с первых же страниц. Точнее с цитаты Терри Пратчетта и призыва воспринимать литературу как единый организм, не разделяя на элитарную, массовую или жанровую, потому что одно без другого не может существовать. И я с этим полностью согласна.
Не побоюсь заявить, что в этом сборнике есть всё, что необходимо заядлому читателю: книги и рассуждения о них, которые перемежаются мыслями о жизни в целом и смысле этой жизни в частности; «ключи» к некоторым произведениям, необходимые для более полного понимания, и детали на которые стоит обратить внимание; короткие биографические справки о писателях с интересными фактами; прекрасные цитаты из обсуждаемых книг; и не много о жанрах и течениях в литературе в формате размышлений. И всё это со здоровой долей чувства юмора и иронии по отношению к миру (и снова привет сэру Пратчетту, уж очень они схожи по некоторым вопросам). Ну, а вишенкой на торте служит хороший язык (живой, в меру образный) и достойный словарный запас. Читая книгу я получила огромное эстетическое удовольствие от стиля автора и его оборотов, которые с упоением зачитывала друзьям.
Литература и медицина — родственные дисциплины. Обе — о травмах и о близости смерти. И цель у обеих (во всяком случае, в их изначальных состояниях) — уменьшить количество боли.
Герои книг получают ранения, болеют, рожают детей и делают аборты, впадают в кому и в безумие, теряют конечности и память. Любая травма/болезнь — это всегда объект пристального внимания не только врача, но и писателя.
И все же цели у них разные: врач ищет причину болезни и способы устранения; писатель же раны не лечит, часто как раз наоборот — наносит и заставляет читателя переживать их. И это тоже хорошо. Своего рода вакцинация. В кровь вводят малые дозы вируса гриппа, чтобы организм мог выработать иммунитет и побороть болезнь в случае эпидемии. Примерно то же самое делает с нами большая литература — она дает нам иммунитет. К глупости, к подлости. К равнодушию.
Что важно, мне было интересно читать как о знакомых книгах, так и о неизвестных произведениях и авторах. О последних даже больше, потому что Поляринов пишет о книгах так что их сразу хочется прочесть. А после эссе о Лорри Мур я готова снова взяться за английский, уж очень хочется познакомится с её прозой.
Алексей Поляринов не строит из себя великого критика или литературоведа, он просто и по человечески рассказывает о книгах. Где-то анализирует и проводит параллели, где-то сравнивает или делится собственными впечатлениями. Так же у эссе нет единой структуры, о каждом авторе или произведении он говорит что-то своё, даже если это 2000 раз написанное слово «бл*». Именно такая непосредственность и привлекает, автор пишет о том что ему интересно, а это всегда располагает.
Ведь любой народ хорош лишь настолько, насколько хороша его литература. А искусство — это единственная стихия, способная противостоять варварству.
Манифест читателя, вместо послесловия. Тут мне не чего сказать, потому что Поляринов уже всё сказал, а я подписываюсь под каждым словом и оставляю это здесь:
Писатель и критик соотносятся примерно так же, как астроном и астролог. Можете мне поверить, я был по обе стороны баррикад. Очень часто там, где автор фиксирует сверхновую, толкователь видит нечто, напоминающее скорее гороскоп: «Козерога завтра ожидает тяжелый день, опасайтесь конфликтов на работе, светофоров и овсяной каши».
Все мы помним эту «астрологию» еще со школы: черное/лиловое платье Анны Карениной, высокое, бесконечное небо Аустерлица, а «Базаров с помощью розы иносказательно просил о любви, хоть небольшой, хоть на краткий миг» (про Базарова — это не шутка, а реальная цитата из пособия для учителей).
Писатель указывает им на луну, а они смотрят на палец. Мало того — смотрят, так еще умудряются этот палец комментировать: «Так, он указывает пальцем на луну, это символ! Это что-то значит! Палец — это перст указующий, отсылка к Библии, Иов, глава двадцать пятая, стих семнадцатый, точно!»
Але, придурок, я луну тебе показываю, перестань анализировать мой палец.
Поймите меня правильно: я и сам люблю поискать аллюзии, отсылки, символы. Любой хороший текст наполнен такими штуками под завязку. И, разумеется, высокое, бесконечное небо Аустерлица и черное платье Анны — очень важные детали, Толстой не просто так прикрутил их к сюжету. Проблема в другом. Чтобы любить Бетховена, не обязательно знать, что такое фуга, и чем увертюра отличается от сонаты, и почему ноктюрн — это не то же самое, что и квартет. С литературой точно так же — вы удивитесь, но ее можно просто читать. Ради удовольствия. Без всей этой филологической «астрологии», иносказательной символики и прочего. Серьезно.
свернутьЯ постоянно слышу от людей: «я боюсь читать Джойса/Данте/Пинчона, он слишком умный, там комментариев и толкований больше, чем самой книги, я ничего не пойму, я чувствую себя тупым/тупой, когда открываю его книгу, я не потяну его».
Этот невроз знаком многим: нас с детства запугивали маленькими людьми и Большими Идеями, приучали к тому, что классика — это ого-го-го (потрясая пальцем в воздухе)! К ней просто так не подступишься! Это вам не в носу ковыряться, это «заглянем в лицо трагедии, увидим ее морщины», а если ты не понял, что символизирует черное платье, расщепленный молнией дуб, и небо Аустерлица, и роза Базарова, и почему фамилия главного героя Дедал, и при чем здесь бананы и ракеты Фау-2, то тебе должно быть стыдно.
А вот и нет.
Не знать — не стыдно.
Стыдно — не хотеть знать.
Этот комплекс неполноценности — «ты все равно не поймешь» — похож на зеленые очки, которые носили жители Изумрудного города.
Я завидую людям, читавшим «Анну Каренину» в 1877 году, по мере того как она выходила в журнале «Русский вестник». Они читали с чистого листа, ради удовольствия, ради самой истории, они еще не знали, что у Толстого есть какая-то там «мысль семейная» и что образ металла в книге очень важен. Я иногда представляю себе шок первого читателя: «О Господи! Анна, не надо, не делай этого!» Сегодня ее поступок уже давно не спойлер. Но как же хочется увидеть лицо человека в 1877 году, дочитавшего до сцены на вокзале.
На самом деле именно так в первый раз надо читать классическую литературу: так, словно книга только что из типографии, словно еще не существует огромного корпуса сопутствующих текстов, толкований, диссертаций, анекдотов, домыслов и прочих зеленых очков Филологического Изумрудного Города. Эти очки вы всегда успеете надеть, не торопитесь.
Ведь если вы откроете Данте, Кафку, Рабле, Толстого, Джойса, Пинчона просто так, ради удовольствия, то рано или поздно вы почувствуете, что книги «сложных писателей» хороши — невыносимо хороши — даже без комментариев. Особенно без комментариев.