Балканский рубеж

Скандальный русско-сербский фильм «Балканский рубеж» смотреть временами достаточно тяжело. Не из-за вялого сюжета – снят он по канонам типичного голливудского боевика. А чисто психологически. Слишком уж много там непонарошечных страданий и крови. А вот читать первоисточник, понимая, что фильм снят очень сильно по мотивам, в этом смысле ещё тяжелей.
Сразу хочу сказать: в книге нет эффектных сцен с падением натовской бомбы на роддом и террористом, медленно водящим ножом по горлу маленькой девочки. Однако ОАКовцы не выглядят при этом добрей, а НАТОвцы – человечней.
Почему, к примеру, так неуязвим Смук – в миру Фитим Болла? Из-за отрицательного обаяния, большого числа сторонников, которым он разрешает вволю убивать, насиловать и грабить, недюжинного стратегического дарования? Всё проще: за ним стоят силы НАТО. Которые, чуть только у сербской полиции или армии (той, что ещё осталась) появляется шанс одолеть эту сволочь, бросаются на его защиту, оказывая нехилую поддержку с воздуха. А заодно создают ему репутацию умеренного оппозиционера против кровавого сербского режима (подобный имидж, кстати, создаётся сейчас для ИГИЛ).

Примечательно и то, что Смук – ни в коем случае не рядовой бандит. Это европейски образованный человек. Юрист. И занимается тем, чем занимается не потому, что когда-то страдал от притеснений, будучи косоваром, а потому, что строит свою империю, не считаясь с жертвами.
Что связывает Смука с доктором-предателем Штерном? В фильме этот момент как-то слит. А между тем в книге ответ называется прямо – общий бизнес. Смуку нужны деньги и временами медицинская помощь для своих людей. А доктору нужны донорские органы. Взять их можно очень просто: вырезав у пленных. Собственно, именно Штерн в этой истории – наиболее отвратительная фигура. Британская кураторша террористов-ОАКовцев Робин, прекрасно осознавая последствия своих действий, вплотную с насилием всё же не сталкивается. В медсестре Ветон, любовнице Смука и сообщнице доктора, под конец мелькает что-то человеческое. Смук всё же заботится о своих людях. А Штерн, прекрасно зная, какой ценой достаются «доноры», вырезает их органы лично, искренне при этом недоумевая, почему хорошие врачи на такую работу не идут. Сегодня он готов распотрошить практически незнакомых сербов, завтра – не подозревающих о его деятельности пациентов и коллег, а послезавтра – сообщницу. А снаружи весь такой незапятнанный нейтральный швейцарец в белом халате стоит красивый.
Почему НАТОвцы действуют именно так? Да потому что они вполне нормальные колонизаторы. А славяне, что они там о себе не думай и как перед цивилизованными американцами-европейцами не заискивай, всё равно останутся для них дикарями. Аборигенами. Вроде хуту и тутси.
Стороны добра в книге тоже представлены немного иначе. В фильме они просто не дают свершиться беззаконию. А в книге они – партизаны. Как в Великой Отечественной, параллели с которой идут постоянно. Да, силы были слишком неравны, так что о победе не могло идти речи. Да, Югославию не отстояли. Но отстояли…себя. Своё достоинство. Своё право называться людьми.

«Иногда складываются обстоятельства, в которых правильный путь кажется опасным или даже гибельным. Очень хочется свернуть в сторону, но нужно держаться - и делать то, что должно. Потому что, свернув, мы, возможно, сохраним жизнь – сиюминутно, но себя потеряем навсегда…
Поэтому какой бы ни была диспозиция, мы все равно в ответе за свои решения. Не останется нас, но останется память о нас. Потомки будут знать, что когда-то в имевшихся обстоятельствах мы поступили именно так. В критическую минуту это позволит им выстоять – и сделать свой выбор. Мы выигрываем себя в их глазах. Перед временем, перед историей, перед Богом ».

Наиболее интересным персонажем здесь является не Андрей Шаталов, которого чуть было не ушатали, не полицейский Милич (сыгранный в фильме индейцем всея Руси Гойко Митичем, что, кстати, огромный плюс), не мстящий Смуку албанец (чья история целиком на совести сценаристов) и даже не потомок белого офицера Маевский (который в фильм не попал, что к лучшему. Автор, впрочем, объясняет, где белые офицеры были неправы). Наиболее интересна Ясна Благович. Если в фильме она скорее леди в беде, то в книге – воин. Пусть даже не держит в руках оружие. Участие в гуманитарной миссии Красного креста в Африке и работа в сербском госпитале в разгар войны – дорогого стоит. Кстати, именно она вдохновила Шаталова на подвиги. А сцена, в которой Ясна бросается на его защиту, достойна крепкого боевика.
Эпилог и послесловие в фильме не отражены. У меня две версии, почему:
a. режиссёр хотел финала в голливудском духе, под стать сюжету, а эффект любительской камеры с дрожащей картинкой ему явно не нравился;
b. режиссёр не хотел ещё больше выбесить определённую аудиторию, хотя, казалось бы, куда уж больше. Ведь изображаемые события не только истории Сербии касаются, но ещё и истории России.
Так или иначе, книгу надо читать обязательно - в дополнении к фильму. А фильм посмотреть всё же желательно - в дополнении к книге: режиссёрские находки будут приятным бонусом.

От сотворения мифа

Эту книгу я пока оставила без оценки, потому что так и и не смогла понять, по душе мне ее главная мысль или нет. Есть вещи, в которые мне хочется верить абсолютно иррационально, спасибо патриотическому воспитанию: взрослые есть и они знают, что делают, ученые заботятся о людях, солдаты и офицеры стоят на страже безопасности страны, а дипломаты в решающий момент вспоминают о своей государственной принадлежности. Ну и всякое по мелочи: Красная армия пыталась нести мир и добро, а Советский союз не был такой уж империей зла. И в этом плане книга гладит меня по затылку, приговаривая: "Так все и было, солнышко". От этого верить хочется, конечно, еще сильнее.

Но все же не могу отделаться от нехороших мыслей, что все это – сотворение мифа. Особенно к этой версии склоняет финал книги. С одной стороны, логично: спустя тридцать лет мы наконец перестали выживать, и смогли начать думать. Рефлексия этого периода у нас на удивление отрывочна, трагедий там было немало, а многие государственные решения хочется назвать не иначе как предательством. И здесь включается извечное: «Ну не могло же быть все ТАК плохо?» Чтоб вообще никто не помог, чтоб ни луча света в темном царстве.
На его основе Наумов и развивает свою теорию партизан: правительство не может отдавать честные приказы потому, что увязло в дипломатических и прочих дрязгах, но оно может закрыть глаза на то, что люди сделают по правде. Как в этом случае. Могут, конечно, и не закрыть, и тогда господам офицерам светит двадцаточка по трибуналу, но это было в другом кине. Да и героев это не пугает, ведь они там не за страх, а за совесть. А мне от такой морали тошно. Да, это лучше, чем ничего, – бессмысленный вой либерастов, как говорят с СМИ, – но и это не выход. Я всегда немного гордилась нашим партизанским мышлением, но не хочу верить, что это – единственный выход.
А теперь о книге. Плох тот писатель, который в начале XXI века не хочет стать сценаристом. И это тоже логично: все деньги ушли в кинематограф, в литературе осталась только имиджевость. Вот и появились «пострелы», которые везде поспели: и книга была неплохая, и фильм получился ничего. Не новеллизация (которая почти всегда дно дна), а тот же сюжет, делающий упор на другие точки + расширенное описание и появление причинно-следственных связей, не вошедших в фильм.
А потому книга в разы подробнее фильма (за что ей спасибо) и чуть менее эпична (за что спасибо еще больше). Хотя эпичность здесь есть, просто другого – патриотичного – склада. Чтобы вынести на экран все перипетии тяжелой судьбы бывших республик Югославии и растерянной России потребовался бы как минимум сериал, бюджет на который никто не даст. Хотя даже в фильме, если закрыть глаза на голливудские лекала, очень много боли, много вопросов без ответа, получить, которые, все меньше шансов.
События, которые превращаются в красочный миф, мифы, которые строятся на пустоте. Понимать это тяжело страшно и больно. А без таких сказок еще страшнее. И кто-то хитрый и большой это знает. Так и хочется заплакать и сказать, что все это слишком сложно и больно.

Куда иду я? Туда, где светит солнце, вот только, братцы, добраться б дотемна.
СерьГа