Рецензии на книгу «Сахарный кремль» Владимир Сорокин

Сорокин - всегда Сорокин.
Вообще всегда. Сорокин - это константа. Сорокин - это болезнь современной русской литературы. Неизлечимая. Только эвтаназия спасет русскую литературу от сорокинщины.
"Сахарный кремль" - последняя книга Сорокина, которая до сих пор была мною не прочитана.
И что мы имеем?
А имеем мы крайне тяжелую форму болезни. Смертельный вирус, который проник в саму кору головного мозга отечественной словесности. В "СаКре" автор прошелся по всем жанрам русской литературы: от самого её появления до современных авторов (от волшебных сказок до Булгакова), вывернул наизнанку и поместил в собственную вселенную. Получился такой хтонический экскурс в постмодернистскую хрестоматию. Конечно, Володенька не обшел стороною и себя любимого. Поэтому в "СаКре" море самоповторов.
Сама вселенная повести "День опричника" (а действия всех 15-ти рассказов происходят именно в ней) уходит на второй план. Остаётся лишь типичная сорокинская магия слова.
Поздний Сорокин практически не использует многим полюбившееся "Хуйкишкиебатьраспидорасилоговножри", но это ему и не нужно (кажется, что никогда не было нужно, а использовал он "соки говн" джаст фо лулз). Самые безобидные и бессюжетные рассказы вроде "Хлюпино" пропитаны страшной тревогой. В них сюжете нет совершенно ничего, чего стоит пугаться. Но Володенька как-то умеет подобрать слова так, что простое изготовление сметаны превращается в ужас и ожидание надвигающегося безумия.
В книге море сатиры. Но от неё не хочется улыбаться, от неё страшно.

ЗЫ 10 из 5-ти. Прочитал за три часа. Сорокину "Букер". А лучше "нобелевку".

...А нам сиять всем будет вечно
наш превосходный белый Кремль
а мы все будем жить беспечно
но токмо видеть белый Кремль
и будут все смотреть прилежно
на очень белый белый Кремль
а после плакать безмятежно
и целовать наш белый Кремль
и все обрадуются сердцем
когда увидят белый Кремль
а он стоять ведь будет вечно
наш златоглавый белый Кремль...

  Конечно, для полного эффекта не помешало бы "День опричника" прочесть, и прочту, но пока -- свежедочитанный "Сахарный кремль". Итак...

  Так и вижу, как Сорокин перечитывает написанный ним отрывок, и, довольно прохаживается по кабинету, мурлыча себе под нос: "Ай да Сорокин, ай да сукин сын!" И самодовольство вполне оправданно: Сорокин-новеллист ничем не хуже Сорокина-романиста. Каждая следующая новелла, будучи законченным сюжетно и стилистически произведением, в то же время -- часть общей панорамы происходящего в Москве и подмосковье в не таком уже и далёком 2028.

  Потоптаться на трупах признанных классиков стало таким же необходимым элементом постмодерна, как обязательная дорожка кокса и изощрённый секс -- можно с блевотиной, а можно и без. Среди новелл присутствует как деревенская проза а-ля Белов, так и явный стёб над "Одним днём Ивана Денисовича" и чем-то невыразимо Горьким тянет от новеллы "Кабак". Но больше всего запомнились очень динамичная, как для рассказа-диалога "Очередь" и тонкий, абсолютно незаметный переход от неспешного эпистолярного повествования к экзальтированному, дико-абсурдному речитативу в "Письме". Так что с "грамматикой рассказа" у Сорокина всё тип-топ.

  Герои. Общим для всех рассказов героем является только, собственно, сахарный Кремль -- самый дорогой подарок, самый дефицитный товар, самый изысканный гостинец, стратегический продукт, высокая награда и сладкий сон. Он -- абсолютное счастье, ироничная метафора сладкой конфеты, жалуемой Государем своим подданным. А в остальном -- прозрачно-гротескные подпольщики, зэки, интеллигенция, режисёры-операторы-сценаристы, палачи и опричники, крестьяне и пролетариат делают своё дело, любят, волнуются, надеются и ненавидят очень трогательно и правдоподобно.

  Атмосфера. Антиутопия? Да навряд-ли... Да, тоталитарный строй, да, будущее... Но антиутопия подразумевает под собой ситуацию, которая могла бы сложиться. А в случае с "Кремлём" -- такого быть в 2028 году никак не может. И только потому, что оно уже есть. Не важно, на чём разъезжает опричник-гэбист -- на сивом мерине, или серебристом "мерине", задавят опричные двух полковников стрелецких или снимут с должностей проворовавшихся депутатов, пересыпан наш язык английскими "Иес", "Фак" и "Кул" или китайскими "Лаовай", "Шаби" и "Яньлиди", бухает государев шут со слугой Егором или роботом Егорром; какая, в сущности, разница -- Государь у власти или премьер -- абы была наша радость, опора и защита -- Сахарный Кремль. Государь дело богоугодное делает, народ свой от врага лютого защищает... А врагов-то тьма-тьмуща:

  

...за Стеною Великой - киберпанки окаянные, которые газ наш незаконно сосут, католики лицемерные, протестанты бессовестные, буддисты безумные, мусульмане злобные, и просто безбожники растленные, сатанисты, которые под музыку проклятую на площадях трясутся, наркомы отмороженные, содомиты ненасытные, которые друг другу в темноте попы буравят, оборотни зловещие, которые образ свой, Богом данный, меняют, и плутократы алчные, и виртуалы зловредные, и технотроны беспощадные, и садисты, и фашисты, и мегаонанисты.

  Конечно, стоило бы написать о чудном архаичном языке и былинно-сказочной манере изложения, но лучше, чем yrimono здесь сделать это не получится, можно ещё рассказать, как это похоже на "Кысь", но не буду, потому что нифига не похоже =)

  Ложка дёгтя? Слишком уж прозрачные порой намёки, взять хотя бы того Федора Лысого, на которого ссылается постановщик разглагольствуя о вседозволенности в кино... Ну и гомосексуальный половой акт, сценка с мочеиспусканием в духе соцреализма и вытеснение головного моска пулей присутствуют, как непременный атрибут сорокинской прозы. А вообще -- очень понравился "Сахарный кремль", свежо и остро. Плюс-плюс директ, мой дорогой лаовай!

Сколько ни говори «сахар» – во рту слаще не станет!

Сборник рассказов "Сахарный Кремль" – это продолжение повести Вл. Сорокина "День Опричника". Получилось оно не ахти какое. Ждал большего от сборника. Нет того задора, что было в "Опричнике", да и однообразно как-то. Если в первой книге представлена острая сатира на власть, на полицейщину, то здесь как-будто высмеивается простой человек. А я не могу смеяться над простым человеком, мне его жалеть хочется.

Не люблю, когда людей загоняют в один стандарт, в так называемый "Народ". Представляют их как безликую массу, где каждый человек однотипен, одинаково мыслит. На самом деде, человек индивидуален, и не так прост как кажется на первый взгляд. И почему он так действует или думает, на это есть своя причина. Если людей постоянно загонять в крепостничество, в колхозы, в бараки, то потом сложно все это вытащить из головы. Не получится за несколько лет вырастить свободное от предрассудков мышление. Но это уже другая тема.

Смысл рассказов Сорокина стоит на том, что власть хитрая, ненасытная, озлобленная, а "Народ" глупый и доверчивый. Народ в книге, это такой коллективный "Иван". Про то, что русский "Иван" - дурак, это мы и так знаем. Все детство про это нам талдычили. Другое дело, если отдельный "Иван" окажется карьеристом, которому дали власть и погоны. Тогда он начинает искать другого "Ивана", желательно дурака, чтобы легче было его посадить, ограбить, облапошить. Тут я согласен, такого человека уже не жалеешь, его боишься.

В целом, рассказы мне не очень понравились, правда есть одно "но". Последний рассказ "Опала" замечательный. Возможно, весь сборник был написан ради данного рассказа. Это прямое продолжение повести "День Опричника". Здесь появляется главный герой из первой книги - Андрей Комяга. А главное, здесь мы узнаем, как ни странно, чем закончилась повесть про новую Опричнину.

...пошла кочерга дальше по дороге. Глядь — навстречу ей майор из Тайного Приказа.
— Здравствуй, кочерга.
— Здравствуй, человек.
— Куда путь держишь?
— Ищу себе работу.
— Ступай ко мне.
— А что я делать должна?
— Будешь вместе со мной врагов народа пытать: пятки им жечь.... работа чистая, легкая и веселая.
Подумала, подумала кочерга и согласилась. С тех самых пор работает она в Тайном Приказе.

Солнышко красное встаёт над Землёю-матушкою, над Русью Святой Златоглавою, над Кремлём Белокаменным, над русским людом честным, Православным. Откладываю полнопрочтённую книжицу буквописца и словопаса Владимира Свет Георгиевича Сорокина. Эх, в деревеньку сейчас бы, да в баньку бы, да на тройке с бубенцами, да медку бы хмельного... но делу время, а потехе - час, на службу надобно, ибо Господним-Божеским повелением указано человеку кусок хлеба себе трудом добывать.
Что ж рассказать-поведать о "Кремле Сахарном", книжке давечапрочитанной? Продолжение это темы из "Дня опричника", книжицы, читанной какое-то времечко позади. Здесь действие происходит в той же самой, что ни на есть, ново-царской Руси, токмо теперь енто сборник рассказов, практически не связанных промеж себя, представляющих собой срезы различных слоёв общества. Автор эти срезы, как колбаску нарезает и подаёт нам, читателям, на стол к водочке в запотевшем графинчике, да с огурчиками малосольными и грибочками маринованными. Ух, хорошо! Хотя и страшновастенько местами, а где и противненько.
Конечно, прибила живородящая шуба, которая жрёт снег и пьёт дождь. А ещё вельми потешно, что автор сам себя пародирует в некоторых рассказах, в той же "Очереди" (есть отдельная одноимённая рассказ-повесть)... Ну, а про остальное-прочее уже другие в своих отписаниях понаписали.

Впечатление от этой книги должно улечься, выдержаться - в общем, сложная штука, не малосольный огурец. Может, я еще добавлю что-то к отзыву.
Пока что показалось, что автор отличный стилизатор. Письмо сестре, переходящее в молитву, переходящую в истерику - если вы хоть ногой заступали в церковное, то узнаете эти интонации. И пишет удивительно зримо. Поэтому хорошо, что все-таки на этот раз не о говне. А то ладно, что сахарные башенки и голые бабы стоят перед глазами, а могло бы, с его умением, все что угодно быть на их месте.

Эту книгу можно назвать приквелом к небольшому роману Сорокина «День опричника». Ограничившись в последнем только линией, связанной с главным героем – опричником Комягой, он сознательно, ради динамичности сюжета, опустил все боковые ответвления, восполнив их в «Сахарном кремле».
***
Фактически, это повествование о повседневной жизни России в 2028 году. Стране, прошедшей через красную, белую и серую смуты, и наконец, успокоившуюся под дланью монархии. Связующим звеном всех рассказов служит кремль из сахара – рождественский подарок, выдаваемый детям на Красной площади от имени императора.
По большому счету, Сорокин в своей книге ничего особого не придумывал. Он просто переместил в недалекое будущее некоторые моменты из истории России. Опричников, верных псов режима, которых этот режим в конечном итоге и сожрет. Народ – добровольно сжегший на площадях загранпаспорта и вновь опустившийся до реалий советского быта 50-60-х годов прошлого века. Разбавляющий свое неустройство разрешенными легкими наркотиками и вполне доступными тяжелыми. Только, если в «Дне опричника» совместный галлюциногенный бред испытывали бравые ребята, представлявшие себя в виде Змея Горыныча, сжигающего зарубежный круизный лайнер, то теперь уже пострадавшие от их рук погорельцы, обратившись волками, насмерть загрызают всю императорскую семью.
И, конечно же, всесильные органы, исправно поставляющие рабочую силу на стройку века – гигантскую стену, отгораживающую Россию от всего остального мира. Стену, в которую на момент описываемых событий осталось заложить 62 876 543 кирпича.
***
Читая эту книгу, невольно задаешься вопросом, а могут ли писатели влиять на будущее, описывая самые неприглядные его варианты? Наверное, все-таки, могут. В 1993 году народ вышел к Белому дому, в том числе, и потому, что слишком наглядно в своем «Невозвращенце» Александр Кабаков показал возможные последствия. Но для такого воздействия книга должна оказаться в нужное время и в нужном месте. Иначе, ее будут просто рассматривать как очередную пусть страшную, но сказку.
В России уже выросло целое поколение, для которого реалии социализма - всего лишь слова, и, потому, вряд ли, Сорокин кого-то от чего-то сейчас сможет предостеречь.

Вердикт: Читать после «Дня опричника».

«Сахарный кремль» – это сборник рассказов, продолжающий крамольную тему романа "День опричника" . Можно сказать, что это дополнительные материалы к роману, мол, режиссёрская версия с вырезанными сценами. События рассказов протекают всё в том же антиутопическом будущем, в котором Россия вернулась к опричнине: кремль перекрасили в белый цвет, зэки строят вокруг страны Великую Русскую Стену, в школе второй язык – китайский, а любимое лакомство народа – это сахарный кремль. Каждый рассказик – это зарисовка о быте и укладе людей, живущих в такое вот фантасмагорическое время. При помощи своих фирменных инструментов Сорокин высекает из этих историй неведомые доселе смыслы о России, о том месте, где мы с вами живём и где, я надеюсь, будут жить наши внуки. Смыслы страшные, смешные, противные, непонятные, но как ни крути талантливые. Ставлю четвертак с плюсом без дрожи в руке. Прекрасный доп к.
ЗЫ: Конечно, не хотелось бы, чтобы Сорокин оказался пророком в своем отечестве. Да только уж больно похожи эти рассказы ни то что на недалекое будущее, а натурально на наши дни окаянные. Что ж, поживём – увидим. Единственное, в чём можно не сумлеваться – это то, что прошлое нашей бескрайней родины никуда не сгинуло и не испарилось, оно по-прежнему тут, рядом, прячется среди лиц и транспарантов, хоронится в подвалах бессознательного, яко детская психотравма, и ждёт своего рокового часа, чтобы выйти на главную площадь и всех удивить своей новой бесподобной сущностью. Будь готов, зёма!

собрание рассказов длиною в сигарету каждый, способное ткнуть носом в глубины загадочной и непонятной.

а, еще в книге на полном серьезе действуют штангист Медведко, фокусник Пу и Тин, а также лотошник Гришко Вец

Очередная "энциклопедия российской жизни". Надо было Сорокину отодвинуть время действия подальше в будущее. Думаю, к 2028 году мы до такого всё-таки не дойдём.

Один в один "Теллурия", только вместо теллура сахарный Кремль. Ну и реалии сегодняшнего дня немного другие, чем, скажем, в "Голубом сале": Каспар, Касьян и Лимон, Девочка Прасковья из Подмосковья... Вот вопрос: зачем они? кто их вспомнит лет через двадцать? Да боюсь, и сегодня целевая аудитория Сорокина их не узнает. Впрочем, автору, разумеется, виднее, как писать свою нетленку. А реалии меняются теперь быстро, так что пересказывать из можно ещё не в одной сотне рассказов.
В результате получается такое "блогообразное" произведение. Сборник рассказов, соединённых чистой формальностью: теллуром, сахарным Кремлём или ещё чем-то. И стиль, и структура повторяются. Да и общий антураж мы уже видели в "Дне опричника".
Видимо, постигает Сорокина судьба Пелевина. Слог хорош, фантазия что надо, а чего-то не хватает. Разнообразия, вот чего. Один советской властью навсегда ушиблен, другой насмерть увяз в славянофильской антиутопии близкого будущего с родимыми пятнами последнего выпуска новостей.
Жалко их обоих. Хорошие писатели-то.

На мой взгляд, из всех глав (рассказов) этой книги достаточно прочитать "Письмо". Это самая мрачная часть и самая эмоциональная.

Думаю, описывая выкрашенный в белое Кремль, Сорокин имел в виду старый советский анекдот.

Оживили Сталина, он ознакомился по-быстрому с делами и приходит к Брежневу. Тот его спрашивает:
-- Иосиф Виссарионович, как вы думаете, что надо сделать, чтобы жизнь народа лучше была?
Сталин трубку пососал и отвечает:
-- Надо всё Политбюро -- расстрелять, а стены Кремля покрасить в зелёный цвет.
-- Почему в зелёный?
-- Это хорошо, Леонид Ильич, что про Политбюро вы того же мнения.

В принципе это всё, что я сказать хотел. Остались лишь два второстепенных вопроса.
Первый. Есть в книге персонаж по имени Ариша. Почему родительный падеж от этого имени систематически пишется с окончанием "-ы"? (нет кого?) Аришы... Вроде бы правило про жи-ши проходят в первом классе.
Второй вопрос связан с пробуждением государыни:

Государыня увидела в окно сквер с голубыми елями и снегом на них, Архангельский собор, часть соборной площади [...] Поодаль, за белым углом Успенского собора виднелась черная, чугунная царь-пушка.

Судя по цитате, проснулась государыня в Грановитой палате. Но разве от стен Палаты видно Царь-пушку? Что-то я сомневаюсь. Насколько я помню, Пушка за углом Успенского собора около Двенадцати апостолов стоит. Если же предположить, что государыня проснулась в одном из восточных помещений Большого кремлёвского дворца, то вид вдобавок перекроет та же Грановитая палата...
Проверю при случае...

Это очень высокотехнологичная книжка, в том смысле, что это не Сорокин, а такой наносорокин - во всех смыслах. Прочитывается за два часа, написана, думается, немногим за большее время.

Про этот сборник, вобщем-то, уже все сказано, но есть один любопытный момент. Совершенно не понятны все эти вздохи, дескать, "ай, да это же наше будущее, которое уже почти что настоящее! попрание либеральных свобод, насилие над личностью блаблабла".

А че, по-моему дико уютный мирок, я б пожил-прикололся. Ритуал uber alles. "СК" - по сути зеркален "Первому субботнику", с той лишь колоссальной разницей, что точка взрыва ампутирована. Коллапса текста не происходит, он вынесен за скобки, и потому остается лишь округлая соцреалистическая "реальность", работающая на своих невидимых и хорошо смазанных механизмах.

Кстати, если сравнивать нового Сорокина и Пелевина, то халтурны обе, но последнюю книжку последнего я решил вообще не читать, как только узнал: П5 - это первое произведение, отданное автором на внешнюю редактуру. Характеризует отношение в полной мере.

Пелевин всегда был не столько писателем, сколько автором инструкций ("по уходу за..."). В случае же с Сорокином, сомнений в том, что он в первую очередь великий пастух слов, не остается. Хотя "Сахарный Кремль" дает это почувствовать разве что в микромасштабе.

Сорокин – один из ярчайших представителей русской постмодернистской литературы. Он одновременно является и пульсирующей опухолью, нарывом современной культуры, и лекарством от всех прочих её болезней.
Главное в произведениях В. Сорокина – мастерское использование Слова. Невероятно точная передача интонаций совершенно разных слоёв общества, представителей разных культур. Сказочность слога создаёт великолепный контраст с весьма мрачными декорациями.
Книга «Сахарный Кремль» – это сборник из 15 коротких глав-новелл, каждая из которых является отдельной историей, стилистически законченным произведением. Героев этих новелл связывают между собой, кажется, только две вещи – общая страна – место действия, и белые фигурки сахарного Кремля, которые каждый смакует, распиливая на нужное ему количество частей.
Семантика этого самого сахарного Кремля интуитивно чувствуется, настолько хорошо автор владеет своим главным инструментом – словом. Однако полностью выразить глубину и сатиричность этого лакомства смог бы, пожалуй, только Сорокин.
Сахарный Кремль – это самый дорогой дефицитный товар, мечта каждого ребёнка, каждого взрослого, опиум для народа. Радость бедняков, гордость богачей. Несмотря на дороговизну, каждый житель страны имеет собственный кусочек сладкого Кремля пожалованного (или проданного) им Государем.
Какая разница, что электричество и воду экономят по приказу Государя – батюшки, если можно разгрызть за вечерним чаепитием башенку от сахарного сердца страны! Вмажешься кокошей, запьёшь спиртом и – гуляй, рванина во славу государеву!
Назвать данное произведение антиутопией я могу с натяжкой, ведь это утрированная копия современной российской реальности: бессменный президент – батюшка, который защищает своих граждан от страшных заграничных врагов:
« за Стеною Великой — киберпанки окаянные, которые газ наш незаконно сосут, католики лицемерные, протестанты бессовестные, буддисты безумные, мусульмане злобные, и просто безбожники растленные, сатанисты, которые под музыку проклятую на площадях трясутся, наркомы отмороженные, содомиты ненасытные, которые друг другу в темноте попы буравят, оборотни зловещие, которые образ свой, Богом данный, меняют, и плутократы алчные, и виртуалы зловредные, и технотроны беспощадные, и садисты, и фашисты, и мегаонанисты. Про этих мегаонанистов Марфуше подружки рассказывали, что это европейские бесстыдники, которые в подвалах запираются, пьют огненные таблетки и письки себе теребят специальными теребильными машинками».
Великая стена ли, железный ли занавес – как ни назови, суть одна – отгородиться от аморального вражеского гнилостного Запада. Поворот внешней политики в сторону Востока – давно начавшийся процесс. Впрочем, такая ли уж большая разница, использовать англицизмы или китайцизмы в речи, когда народ шалеет от ядрёной смеси бедности, выпивки, наркотиков и религии?