Перемена климата

Умение забывать - искусство...

Восхитительная книга. Чтение её похоже на беседу с человеком, когда-то давно пережившим страшную трагедию и вот теперь рассказывающим о ней. Этот человек говорит простыми словами, излишне не драматизируя, не сгущая краски, не привнося эмоции в те эпизоды, где их не было (хотя в обществе принято, чтобы они присутствовали). И слушателю порой кажется, что рассказчик какой-то бессердечный, что ли... А потом приходит понимание, что это не так, далеко не так.
Главные герои романа - супруги Ральф и Анна Элдред.
Автор обрушивает на читателя трагедию, произошедшую с ними в Африке, далеко не на первых страницах книги и настолько оглушительно, что приходится по нескольку раз перечитывать одни и те же строчки, повторяя про себя, что этого просто не может быть!

Если это случайность, способна ли она быть зловещей? Если зловещая, случайность ли это?

Супруги возвращаются в Англию и пытаются жить обычной жизнью, что, на первый взгляд, им удаётся.

Анна, нет ничего, поистине ничего хуже, нет ничего обременительнее... нет ничего тяжелее... чем неблагодарная задача оставаться человеком.

Они пытаются справиться с этой задачей, только делают это по-разному. Анна погружается в заботу о детях, о доме, который весь скрипит и шатается, такое чувство, что разваливается на глазах, как и допотопный котёл для нагрева воды, стиральная машина, пылесос. А Ральф посвящает всего себя "печальным историям" - людям, нуждающимся в помощи, обитателям хостелов, приютов, ночлежек. Дети уже привыкли к тому, что дома постоянно присутствуют эти странные "гости", знают, как нужно себя с ними вести.
Почему же не становится легче? Почему ни Ральф, ни Анна не могут забыть того страшного африканского вечера?

Умение забывать - искусство, ничуть не хуже прочих искусств. Оно требует преданности и постоянной практики.

Ральфу кажется, что он ведёт себя единственно правильным образом, не замечая, что его собственные дети уверены, будто он умеет находить общий язык со всеми, кроме них.

Конечно, думал он, никто не посмеет обвинить его в том, что он принадлежит к людям, которые любят человечество в целом, но не питают любви ни к одному конкретному человеку.

Вот в этом-то и заключается его беда: в отсутствии умения любить, по-настоящему любить хотя бы кого-то.
От этого так страдают дети, от этого мучается его жена.
В романе нет отталкивающих героев, нет неприятных сцен. Он спокоен (хотя от этого спокойствия порой становится не по себе), но довольно непрост. Я читала его долго, и первое, что хочу сделать, перевернув последнюю страницу - это перечитать опять.
P.S. Очень сильная финальная сцена, где сестра Ральфа, Эмма пишет в церковную книгу имена тех, кто должен удостоиться молитвы.

Никогда не знаешь, какой заблудшей душе может понадобиться молитва, а ручки поблизости не окажется.

P.P.S. Я написала бы больше, но не хочется раскрывать сюжет, а мой отзыв пока единственный - можно смазать впечатление от книги, а она этого не заслуживает. Она достойна того, чтобы быть прочитанной, а мысли, которые автор попыталась выразить словами и ощущениями своих героев, достойны того, чтобы их прочувствовать.

Ни одно доброе дело не останется безнаказанным.

30е-40е годы ХХ века. Английские миссионеры англиканской церкви, супруги Ральф и Анна, тщательно и педантично причиняют добро в Претории. Раз за разом, получая предупреждения уехать от ангелов-хранителей в виде полисменов, они всё-же продолжают свою миссию добрых дел, уже в забытом Богом посёлке на далёком севере Ботсваны.
Через десять лет, в Норфолке, Англия, они всё так-же открывают дверь каждому наркоману, бродяге, самоубийце. Четверо детей Ральфа и Анны растут в присутствии вечных "гостей". Тайну своего разбитого Африкой сердца, откроет Анна 17ти летней наркоманке-воровке.
Книга затянула с первых страниц и не отпускала.
Роман написан удивительно красочным, объемным языком. Книга о проблемах атеизма и веры, родителей и детей, жестокой правды и желанного неведения. Совершенно ненавязчиво автор показывает семейные проблемы, замешанные на религиозном воспитании.
Берегись каждого, кому ты сделал добро (турецкая поговорка).

Профессиональные христиане: опыт художественного исследования

Общее впечатление от книги Мантел – какая-то она несобранная, разлапистая. Такое впечатление, что автор попытался объять в ней необъятное. Тут тебе и семейный роман (у Тайлер, правда, они какие-то более ладные, подобранные), и повесть о провальном африканском миссионерстве. Любовь к дальним борется с любовью к ближним, ум традиционно не ладит с сердцем и чувствами. Ну и бонус – очерки туземных нравов в Ботсване плюс зарисовки трагического межеумочного положения церкви в ЮАР эпохи апартеида.

Странная книга, в которой, похоже, сами герои задают ход рассказываемой истории, а не она организует их.

При таком разбросе, неудивительно, что связать воедино детские и взрослые, африканские и английские главы Мантел не удалось. Вопрос: а нужно ли? Удивительно, но несколько разваливающаяся конструкция романа довольно удачно отражает общую атмосферу, царящую в семействе профессиональных миссионеров. Есть подтверждение сознательности такого несобранного литературного здания в самом тексте романа. Анне кажется, что дом не имеет собственного центра. Так и есть. В принципе, перед нами не семья, не дом а миссия. И так уж получается, что даже дети с ранних лет наблюдающие как их местожительство превращается в некий симбиоз санатория, КПЗ и психушки, свыкаются с таким положением.

Профессиональное христианство. Правда отдает оно кантовским императивом, где добро делается не в силу доброго расположения, а исключительно из соображений долга. Любовь к человечеству так и не переходит в любовь к человеку. Поэтому о Ральфе, заправляющем христианским фондом, и говорят, что он изучает любовь как научную дисциплину. С другой стороны, откуда ей взяться, этой любви. С родителями, не то чтобы святошами, но довольно упертыми и повернутыми на религиозных предрассудках людьми дела не ладились ни у Ральфа, ни у Анны. Их служение началось с долга и эскапизма, под давлением обстоятельств, и нельзя сказать, чтоб оно завело их в тупик, но не принесло счастья, скорее покой и привычку.

В определенный момент проблематика добра без души, добра без внимания к человеку и понимания его, добра как чистого абстрактного долженствования, выходит в романе на первое место. Поразительная человеческая слепота от большого ума ли, от семейной трагедии или чрезмерной душевности – вот что характеризует Ральфа и Анну.

Но, кажется, это не ведет ни к каким семейным катастрофам даже тогда, когда они кажутся неминуемыми. И у Ральфа, и у Анны ничего не доходит до конца. В этом их слабость, в этом их сила. Поэтому роман имеет открытый финал. Мы знаем начало истории, мы знаем ее продолжение, но финал нам не дано увидеть никогда. В чем-то это довольно символично. Так всегда с христианством и христианами. Вроде бы финал, конец истории, но что-то не дает всему развалиться, христианам разойтись в разные стороны. И огонь человеколюбия тлеет и семейная телега скрипит дальше не то несмотря ни на что, не то благодаря этому же.

Все в этом мире стремится быть уничтоженным

Если не творить здесь и сейчас добро, то остается человеку хаос, разрушение и забвение. Битва не прекращается ни на минуту, а поле битвы- душа каждого. Совсем несвятые супруги Ральф и Анна пытаются делать правильный выбор здесь и сейчас, руководствуясь лучшими побуждениями. Духовный рост, похоже, совсем не прост, да они и не ищут легких путей. Впрочем, у всех героев романа свой камень преткновения.