Неблагодарная чужестранка

Эволюция души

Что хорошо в этой книге, о ней можно спокойно писать, не боясь раскрыть сюжет. Потому что его нет. Это поток мыслей девушки, которая эмигрировала из Чехословакии в Швейцарию, о чем нигде прямо не сказано, название второй страны встречается только в сносках - примечаниях переводчика, а название первой - ни разу.
Чужая страна - как нелюбимый муж, за которого тебя насильно выдали замуж и которого велено любить.
Обычно книги, в которых эмигранты или трудовые мигранты ругают страну, их приютившую, безмерно меня раздражают. А этой книге я поставила "отлично". Потому что она не о том, какие все швейцарцы глупые. Она о том, как трудно быть чужестранцем. Как трудно (невозможно!) непрерывно испытывать благодарность., которую испытывать положено. И местных понять можно, пустили свою уютную безопасную страну - вполне законно ждать"спасибо".
Как не хочется меняться и как страшно раствориться в чужой культуре.
Девушка боится - не хочет! - ассимилировать. Не хочет даже заплести волосы и не раздражать неподобающим видом соседей. Но вот, что интересно: поток мыслей девушки то и дело прерывается вставками-историями другие эмигрантов, с которыми она сталкивалась, став в последствие переводчицей.
Она отказывалась отречься от своего образа мыслей, но стала, по своему мнению, ничем. Пустым местом, передающим чужие слова.
(Да простят меня переводчики, это я мысли автора пытаюсь передать, не свои)
С каждой страницей градус напряжения спадает. Прямо об этом не сказано, но создается ощущение, что девушка привыкает. Не становится "своей", нет. Но хотя бы находит свое место в Мироздании.

Когда вся жизнь путешествие

"Оставив родину в привычной глазу тьме, мы приближались к светящейся чужбине."

Каждый раз, переезжая с места на место, я ловлю себя на том, что говорю о новом пристанище "здесь, у них", а о предыдущем: "у нас". Хотя предыдущее тоже не было постоянным, не тем местом, где я родилась или выросла. Целый год могу брюзжать, привыкая, закатывая глаза.
Ну что за люди? Что это за порядки? Посмотрели на себя со стороны бы! У них так не принято! Как можно делать так? А вот так не делать? И они считают нормальными себя, а всех остальных ненормальными!
Потом что-то происходит со мной. Я начинаю говорить "у нас".
У нас тут готовят не так... у нас тут лучше так не говори, можешь нарваться... у нас тут такое не носят и даже не продают.
Мое "у нас" растянулось и включило в себя еще одно место с его труднообъяснимыми правилами и реалиями. То, что "мое" растянулось совсем не означает, что само новое место растянулось до такой степени что бы назвать меня "своей", "нашей". Я никогда ей не стану. В этом нет ничего обидного. Ведь местное во мне лишь верхний слой, будут слои еще и еще. Я не готова принять дар свойства, даже если кто-то необычайно расщедрится. Но когда приеду в новое место, буду вспоминать и рассказывать там о предыдущем. Как будто оно мое и я оттуда. Может, оно и есть мое? Мое. Только не целое мое. А часть моего.

Но речь не обо мне. В книге речь ведется об интересном антропологическом исследовании. О жизненном опыте привыкания славян к немецкой культуре. Автор - чешка, с усилиями, но успешно освоившаяся в Швейцарии. Но повесть и не только о ней. Здесь о людях, прошедших путь от "у них" до "у нас". И о тех, кто так и остался в стадии "у них". О душевных переживаниях и тех, и других. Об авторском рецепте обретения своей принадлежности. К чему? К земле ли, общине, национальности, культуре или к чему-то еще? Возможно ли вообще приобрести собственную принадлежность к какой-то общности, которая приютит, даст ощущение родины? Меня давно этот вопрос волновал, это мой коан. Она дала мне подсказку. Чужестранка практически решила мой коан! И задала новый. Усложненный. Мне теперь над ним думать и думать. Я не знаю подойдет ли мне ее рецепт. Точнее знаю, что в большинстве случаев не подойдет, потому что я перемещаюсь по одной и той же стране. В которой уместилась бы не одна сотня европейских стран. Которая 1/6 суши и только на первый взгляд имеет однородную национальность. Которая насчитывает сотни, а то и тысячи народностей и племен, но при этом враждебно настроена к приехавшему из другого места своей же немноголюдной страны, называет его "пришлым" или "понаехавшим". Для понаехавших нет центров ассимиляции и даже правил терпимости в кодексе поведения принимающей стороны не предусмотрено. Благодарить или не благодарить пришлому или понаехавшему принимающую сторону, как правило, не за что. Так же как и принимающей стороне. Такие высокие отношения. Они несомненно приведут нас к светлому будущему.

Чужестранке же, при всей лавине эмоций не в чем было обвинить принимающую сторону, кроме как в разности культур и необходимости подстраиваться под чужую. Ее неблагодарность во время чтения может показаться вызывающей, а сарказм надуманным. Да, она приехала в чужую страну не от хорошей жизни. Но чужая страна ведь не виновата в том, что ее прежняя жизнь была нехорошей. Но выходит, что виновата в том, что трудно в нее вжиться. Виновата в том, что она такая какая есть. К слову, не самая ужасная на свете. Сложно прожить жизнь не ранясь и не обвиняя.

Благодарных "понаехавших" никогда не будет. Людей, способных испытывать благодарность, вообще, очень мало. Да и со стороны они выглядят непрактичными чудаками. Чужестранка не чудачка. Чужестранка благодарит саму себя за то, что все же поняла, что-то прежнее отторгла или оставила, что-то новое приняла или отторгла, смешала, в итоге - привыкла, смогла. Наверное, это здоровое решение, хотя бы потому, что благодарность направлена к живому человеку, к себе, а неблагодарность к абстрактному. К государству.

О национальной разности. Давно подмечено, что славянам нужно братание, ощущение себя в общине. Германская группа народов стремится к порядку и границам в общении. У одних душевно и с сарказмом, даже в языке десятки смыслов для разных граней одной эмоции. У других долг перед системой, рациональный просчет будущего и не допущения никакого сбоя в общественных правилах поведения. Хочешь пошутить? За этим в театр. Книга интересна еще и тем, что показывает новый виток в многовековой истории взаимоотношений соседских племен. У них там во все времена было интересно и теперь не исключение.

Еще один заслуживающий внимания момент - болезни вынужденных переселенцев. Книгу будет интересно почитать врачам или даже больным. Автор работала переводчиком, участвовала в медицинских приемах и рассказывает нам об этом. Пережив тяжелейшие испытания - войну, рабство, насилие, нищету - люди болеют. Телом и душой. Здесь даже искать, гадать и обосновывать причинно-следственные связи между душевными переживаниями и физическим здоровьем нет необходимости. Все очевидно. И снова к благодарности. Люди, перенесшие настоящие трагедии, глубочайшие травмы, получив возможность жить без рисков снова стать жертвой, по сути второй шанс выжить, тоже не благодарят. Словно боятся или стыдятся. Но и вызывающей неблагодарности не испытывают. Им не до гордыни. В отличии от уважаемого автора.

Женщина-завоеватель

"Дом - это место, где можно побрюзжать." Данное произведение содержит еще много остреньких фраз, облаченных в прекрасный язык, юмористических и с предполагаемым смыслом. Вполне заслуживающая уважение позиция по поводу того, что беженец - это человек, а не животное. Ирония, образование, словарный запас - все это дает почувствовать, что перед нами равноправный член общества.

В книге хорошо освещены крайности европейской цивилизации, которые в своей сути давно достигли маразма. Скудный рационализм, предсказуемость и формальная вежливость давно превратили людей в роботов. Уверен, правда, что там, откуда приехала героиня, имеют место крайности иного рода. Подкупает, что речь идет о девушке, которая, судя по всему, списана писательницей с самой себя, то есть, покинула страну социалистического лагеря.

Конечно, от имени девушки пишет вполне состоявшаяся журналистка в возрасте, но она сохранила молодой задор, хотя труд этот, скорее всего, вынашивала долго. Прелестное брюзжание на вполне серьезные темы, оптимизм во всем, в книге описаны противостояния рационального послушания и расхлябанной творческой составляющей. В этой части мне все очень понравилось, меткий и глумливый взгляд автора блуждает по разным сторонам и внешне произвольно находит темы для своей критики. Такие фразы как "свобода выбора чистящих средств" или "право на лень местных" абсолютно повсеместно. Или "сезон скидок на наказания".

В части противопоставления формальной вежливости и тому, что принято в странах попроще, я прочитал с интересом, хотя и не разделяю позиции автора. Предпочитаю дежурные улыбки искреннему хамству. Текст очень насыщенный, язык прекрасный, оценку снизил из-за разочарования в общей концепции и общей отдаленности автора, а это означает, что ее проблемы непонятны.

Действительно, Ирена Брежна прекрасно завоевывает все вокруг, ей ни к чему быть благодарной, эта книга хороша как поддержка и новые знания для обеих сторон - беженцев и принимающих, но написана в очень удачное время, когда беженцы иного рода. А между тем, сама писательница покинула родину еще в 1968-м. Понимаю, что подход очень журналистский, но ничего поделать с собой не могу - такая коммерция в творчестве мне не нравится.

Кроме этого умозрительного момента, который, конечно, совсем не литературен, книга прекрасна, очень насыщена и не кажется небольшой по объему, хотя таковой и является. Браво, Ирена!

Крошечная книжка, из которой бьют фонтаны говна выше Женевского (140 м), вызывая ответные фонтаны внутри читателя, особенно если он в теме. Ирена Брежна пишет о своей иммиграции (или бегстве, я так и не поняла) из Чехословакии в немецкую часть Швейцарии и сопутствующих этому проблемах и эмоциях. А эмоция у неё всего одна – большая жирная чёрная гусеница гордыни ("Я звезда! Я не такая как все!"), овеянная душком вопиющей неблагодарности стране, которая её приютила.

Я понимаю, что определённые недовольства из-за различий в культуре и менталитете и снижение градуса ожиданий, а также банальная ностальгия могут смущать и раздражать эмигрантов, но Брежна хает и методично обсирает каждый кирпичик уклада швейцарской жизни, причём каждый раз в сравнении, возвеличивая себя. Это не трогательная хроника чужих страданий: ее тщеславное нытье просто беспардонно унижает целую страну - и это в век повальной толерантности.

Предоставляю перечень Ирениных претензий: никто не понимает её инаковость (это слово повторяется раз 50), слишком много света, все слишком вежливые и тактичные, в магазине никто не болтает в очереди, потому что нет дефицита и сплетничать не о чем (претензия так и звучит!). Одна она во всей стране сердобольная, кормит бездомных кошек, никто не разговаривает с ней, НО абсолютно все мужики слетаются на её экстраординарную красоту, потому что все швейцарки – некрасивые и со скучными фигурами (дословно). Как раз-таки реальных недостатков вроде высоких цен или переходящей все границы толерантности, Брежна не упоминает, зато все 180 страниц рассусоливает дурацкий стереотип о том, что все швейцарцы – люди зашоренные, никогда не выходят за рамки правил, дорогу на красный не перейдут (только так и ходят между прочим), детей растят роботами, и только она одна пёстрая полнокровная бабочка, попавшая в клетку удушающих правил. Единственное, что ей тут нравится – это другие иммигранты, с которыми можно над страной поржать и поиздеваться.

Читая все это, хочется произнести банальную, но рвущуюся с языка истину, вроде "Ну и вали обратно, раз тебе так плохо". Но нет же: Брежна до сих пор живёт здесь, состоялась как писательница, пишет книги на немецком, а за эту мерзкую эпиграмму даже получила престижную швейцарскую премию. Не понимаю такого неуважения страны к себе, потому что только в конце книги после пресловутого какашечного фонтана, она парой фраз вскользь сообщает о том что: "да нет, ребят, страна в целом норм, ибо я смогла сохранить инаковость, не подчиняясь её правилам". Ну слава богу, Ирена наконец довольна, а то мы так волновались, как она там, страдалица, за бугром окаянным.

Немного цитат, дабы вы поняли масштаб самолюбия:

"Болтали, будто я неприступна. А я стремилась к общению, хотя красота, словно телохранительница, отгоняла многих. Инаковость шлифовала меня, как ювелир"

Мужчины любого возраста, любого размера ноги и любого IQ выражали свои притязания взглядами, и свистом, и словами, и жестами,и руками. Нам было и душно,и страшно, и удивительно – чего только не творила наша внешность.

А здесь чудес не происходило: солнце ничем не отличалось от налогового консультанта, совершавшего свой путь по раз и навсегда заданному маршруту.

"Они подстригли меня наголо и расфасовали по стерильным баночкам. (Прям концлагерь!) Нет. Их принудительному неврозу я противостояла свою истерию, с воплем бежала от них. Оставалась грубой плотью, поверх которой росла колючая шерсть."

Кстати читала я эту книжку вечером в Берне, пока за окном в мареве фестиваля веселились, пели и мусорили сотни швейцарских немцев, отчего-то забывших о своей флегматичности, узколобости и чётких правилах. И о том, что не оправдали надежд богоподобной Ирены Брежны.

- Меня зовут Эмиграция. Моя родина – иностранка. Отсюда я не дам себе эмигрировать.

Этот роман отчасти автобиографичен. В восемнадцатилетнем возрасте Ирэна Брежна эмигрировала из Чехословакии в Швейцарию. Этот факт добавляет достоверности книге.
Главная тема произведения это эмиграция в целом, процессы ассимиляции, одиночества в толпе, чужеродности, инаковости и «выброшенности за борт» общества.

Главная героиня романа загадочная обезличенная эмигрантка «я», которая приехала в Швейцарию и пытается прижиться в чужой стране. Ирэна Брежна делиться своим опытом непосредственно через свою героиню «Я». Героине тут все чуждо. Пунктуальность, точность, скрупулезность, эмоциональная закрытость и сдержанность местных, «негостепреимство» и душевное безразличие. Каждый просто делает свою работу: служащие лагеря для эмигрантов натянуто улыбаясь исполняют свои обязанности с точностью швейцарских часов, психологи и психиатры «поверхностно» без лишних эмоций пальпируют душу чужестранца, полицейские беспристрастно выписывают штрафы за маленькие нарушения, за которые на родине бы «простили». Такое одинаковое отношение ко всем: и швейцарцам и чужим. Конечно, новоприбывшей героине «Я» все это чуждо, как и она сама чужда всем. На какие компромиссы со своим личным «Я» может пойти человек, чтобы прижиться? Каждый выбирает свой путь. Некоторые приезжают со своим уставом в чужой монастырь, другие – со всех сил стараются наладить контакты, выучить язык и перенять способ жизни. Но все равно, по прошествии даже нескольких десятков лет и первые и вторые на вопрос «Кто ты?» ответят: «Я приехал из ….». Родину так просто не сбросишь со счетов. И только следующее поколение будет говорить: «Я - местный».
Это очень интересная книга. Хоть и практически бессюжетная, но очень трогательная, какая-то личная и актуальная.