«С мая того года и до начала следующего я жил в горах…» Живописное, тихое место, идеальное для творчества. Скромное одноэтажное строение в европейском стиле, достаточно просторное для холостяка, принадлежало известному в Японии художнику. Все было бы мирно и спокойно, если бы не картина «Убийство Командора», найденная на чердаке, если бы не звон буддийского колокольчика по ночам, если бы не странный склеп, что возник из-под каменного кургана посреди зарослей, если бы не встреча с эстетом...
"Работа, связанная с информацией" звучит весьма неопределённо. Если подумать, в нынешнем мире не осталось работы, не связанной с информацией.
В мире много бессмыслицы. Однако чтоможет быть бессмысленнее, чем проснуться утром одному в номере интим-гостиницы?
Пока я думал, с чего начать, вокруг опустилась тишина. Такая, что можно было расслышать, как течёт время.
«Вышло так, что в своем творчестве я столкнулся с чистым ничем. Где-то вычитал, когда Клод Дебюсси в работе над оперой заходил в тупик, то говорил: "Изо дня в день я просто и дальше создавал ничто (rien)." Тем летом и мне пришлось поучаствовать в создании подобного ничего.»
В комнате – мертвенно тихо. Тишина лишь придавала значительности окружающей обстановке. Будто я сижу совершенно один на морском дне.
Издалека все в целом выглядит вполне красиво.
В мире есть молоток, который должен забивать гвозди, и есть гвозди, которые должны быть забиты этим молотком.
Три раза в неделю она ходила в спортзал на йогу, и потому ее живот был без единой складки жира.
Однако у вас есть желание писать картины. Оно, должно быть, прочно связано с желанием жить.
Тогда я поставил на проигрыватель пластинку Брюса Спрингстина «The River», завалился на диван и с закрытыми глазами слушал музыку. Закончилась первая сторона — перевернул и стал слушать вторую. И в который раз поймал себя на мысли, что «The River» Спрингстина — это музыка, которую положено слушать именно так. Закончится «Independence Day» на стороне А — нужно поднять пластинку обеими руками, перевернуть и осторожно опустить иглу на начало стороны B. И по комнате растечется «Hungry Heart». Если это условие соблюсти невозможно, в чем тогда ценность альбома «The River»? Если кого-то интересует мое личное мнение, его невозможно слушать с компакт-диска. Как и «Rubber Soul» или «Pet Sounds». Чтобы слушать выдающуюся музыку, существует стиль, существует поза, в которых надлежит ее слушать.
Чем дольше смотришь на эту картину, тем сильнее стирается грань между действительностью и сном, плоскостью и объемом, предметом и символом. Примерно как почтальон Ван Гога: вроде не живой, но вглядишься – и начинает оживать. С его воронами так же: они просто легкие черные мазки, но кажется – они кружат в небе.
Вот, скажем, вы, судари наши, рисуя картинки, собираетесь субъективно воспроизвести на них то, что сами прекрасно знаете. Возьмите Телониусов Монков. Оне придумали свои непостижимые и таинственные аккорды не суть разумами или логиками. Оне их просто прозрели и вынули их обеими руками из потайных уголков своих сознаний. Важно не суть создавать что-либо из ничего. Вам, сударям, следует скорее обнаружить те верные вещи во всех, какие уже суть.
… Для нас что сексы, что утренние гимнастики, что трубы чистить – всё едино. Мы смотрим, но нам это не суть интересно. Просто смотрим и всё.
- Выходит, в мире в мире идей понятия приватности не существует?
- Разумеется…
Если заглянуть в самую глубь, в любом человеке сияет какой-нибудь бриллиант. Важно отыскать такую драгоценность и, если поверхность ее потускнела (а чаще всего так и бывает), натереть до блеска, сняв налет.
...непоколебимой истине я предпочитаю возможную толику сомнения. И мой выбор – довериться этим сомнениям.
Идеям, и тем нужны выходные
Казалось, в этих зарослях можно было расслышать даже то, как течет время и утекает человеческая жизнь. Уходит один человек, приходит другой. Улетучивается одна мысль, возникает другая. Растворяется одна форма, появляется иная. Ведь даже я день за днем постепенно разрушаюсь, чтобы восстановиться. Ничто не стоит на одном месте. И только время теряется. Время у меня за спиной миг за мигом становится мертвым песком – обваливается и пропадает. А я сижу перед самой этой пропастью и просто прислушиваюсь к тому, как оно умирает.
Очень часто в нашей жизни мы не можем определить грань между всамделишным и нет. Вот я о чем. И выглядит так, будто эта грань постоянно колеблется то в одну, то в другую сторону. Точно граница между странами смещается день ото дня по своему настроению. И нам нужно не упускать из виду такие перемещения. Иначе перестанем понимать, на какой стороне мы теперь. Вот что я имел в виду, когда сказал, что дольше находиться в склепе может быть очень опасно.
В романах Достоевского полно людей, которые пытаются доказать, что они свободные люди, не зависят ни от бога, ни от мира и для этого совершают самые нелепые поступки. Хотя в ту пору в России, возможно, это и не считалось такой уж нелепицей.
Может, это никчёмный совет, но раз уж идёшь по улице, не лучше ли идти по солнечной стороне?
Сорок лет для человека - некий водораздел. Перевалив за него, человек не может оставаться прежним.
«... Ход отмеренного времени, надеюсь, даст понять, что же это такое. Придется дожидаться – так терпеливо ждут важный телефонный звонок. А чтобы терпеливо дожидаться, мне необходимо доверять течению времени. Нужно верить, что оно окажется за меня.»
Carried along by circumstances, I'd given up doing paintings for myself. I'd married and needed to make a stable income, but that wasn't the only reason. Honestly, I'd already lost the desire to paint for myself. I might have been using marriage as an excuse.
My self in the mirror is just a physical reflection.
Having a relationship whit that older married woman, being able to hold a real live woman in my arms regularly, brought me a certain level of calm. The soft touch of a mature woman's skin eased the pent-up emotions I'd had. At the very least, while I made love to her I was able to shelve the doubts and problems I'd been carrying around.