В некотором царстве, в далеком государстве началась история эта — местами удивительная, местами страшная, ну а где и улыбку вызывающая…Так присядь, читатель дорогой, поудобней, да послушай сказку — небылицу о добре и зле, о чудесах да невидали разной, о гордыне разрушительной и словах, с горяча брошенных… да о девице молодой, с премудростью особой.
«Короткая дорога – это хорошо, - думал Иван, - а вот баба в спутниках – плохо…
Внучка я ее единокровная. Не веришь? Могу портрет бабкин показать, мы с ней – одно лицо почитай. С разницей в триста лет, конечно, ну да мелочи это.
А вообще парню давно развеяться пора было, не то пропадет он совсем на отварах лечебных. К тому же подсказку дал я ему – сказал, что ехать через Ягу Никитишну нужно. У той, как раз, внучка подрастает, замуж ей пора… Глядишь, сладится там чего. Доброе дело еще сделаем.
Сама же царевна в себе изъянов предпочитала не замечать. Хоть и задумывалась множество раз до этого дня девица над прошлым своим и будущим (поведение свое обдумывала, причины, побудившие поступать именно так, а не иначе изыскивала), но всегда оправдания себе находила.
Прав был Берендей, бесприданницей тебя называя, ведь не оставили тебе отец и мать самого главного – не научили на тепло теплом отвечать, на доброту - добром. Все нахрапом берешь, других ни с чем оставляя…
чернавок прислали не в меру словоохотливых, чтобы развлекли невесту Иванову. Те и рады стараться – вместо ртов жернова настоящие, любую сплетню в миг перемалывают и за новую берутся!
А уж когда женщина зла – не следит она за тем, что с языка длинного срывается, метко в самые больные места жалит…
Не вынесло сознание девичье перемен этих - сбежало надолго, вернуться не обещая.
Не был Константин никогда суеверным, однако же баб с земель русских проклятыми счел и связываться близко с ними отказался, а то мало ли еще чем дальше дело обернется…
Водилось такое за русским мужиком издавна – редко кто свою жинку дома приголубит, зато если в полюбовницы возьмет, тут тебе всё: и украшения, и слова красивые, ну и койка по часу - по два дымиться, до утра охолонуть не может…
Да и не умею ничего… Мой Никола никогда в койке особенно искусным не был, от меня тоже ничего не требовал: «Лежи, - говорил,- спокойно, я уже все почти», и так почитай три года супружества.
Легко хорошими быть, когда мир вокруг привычный, а вот, поди ж ты, при своем останься, если всё вверх тормашками переворачивается…
Полночи в пограничном царстве баню топили – отмывали невольницы друг дружку, скребли кожу мочалками да вениками набивали. Несколько раз к ним охотники до женских ласк пробраться пытались, но быстро нужду им поотбивали,.. а вместе с нуждой и другие полезные органы. Не ведали, похоже, охальники, что не приемлет баба русская, чтоб силою ее брали, а ласковыми стражники стать не догадалися.
Василиса же ... решила, что пора представление это прекращать, да и ухнулась без чувств прямо слугам царевым на руки.
Ну а девица наша тем временем отвернулась в сторону и решила для себя твердо, что молчать станет всю дорогу, на Ивана не глядя совсем, чтобы не произошло. «Зачем?»- спросит меня читатель. Дело все в том, что терпение у нее было не вечное, а раздражал молодец страшно. За убийство царевича (пусть и не совсем преднамеренное) царевну по головке вряд ли кто погладит, отсюда и меры предосторожности понадобились…
Послышался Ивану в голосе жены будущей скрежет подозрительный, словно ногтями кто-то по металлу провел, даже озноб по позвоночнику молодого человека пробежал и где-то в области поясницы остановился… Да только слишком юным был еще богатырь, списал он всё на усталость и значения глупостям сим не придал.
впредь не вздумай у богатырей глупости такие вопрошать, а лучше и вовсе помалкивай, да улыбайся. Улыбка у тебя красивая.
– может хоть ты мне, Иван, разъяснишь, отчего такая несправедливость в народе творится: почему вы, мужчины, на женщину глядя только телесную тягу к нам испытываете, и мысли не допуская о близости духовной? Почему женщину не можете воспринять, как дорогое сердцу существо, приласкать, к сердцу прижать просто от нежности щемящей… Тогда как лошадей своих любите по-настоящему?
- Ну, скажешь тоже! Женщина для того рождена, чтобы в постели мужика ублажать, чтобы восхвалять его за подвиги ратные, чтобы кормить и детей рожать. Вот задача ваша, так из покон веков идет. А Чернобурка - товарищ мой боевой!
В какой-то момент у Ивана в сознании мутиться всё начало, даже надежда затеплилась, что всё то сон вокруг, и вскоре он проснется в собственной постели с очередной барышней... А может и с двумя сразу (стресс лучше снимать наверняка - двойными усилиями).
Ухмыльнулась лягушка, речи такие слушая. Неглупая она была, поняла, что не со зла богатырь околесицу несет, а исключительно по скудоумию своему… скорее всего врожденному.
... в голове каждой женщины с рождения самого зверь неведомый живет и заставляет ее всякие мерзости мужикам чинить.
- Ну, чего смотришь? Вижу теперь, что баба ты заколдованная, - проговорил богатырь, стараясь при этом выглядеть как можно невозмутимее, - ахинею всякую несешь, а по делу только пустословить научилась! Баба и есть.
- Иди-ка ты, зеленая, куда шла. Или сиди молча, на чудеса любуйся! Сейчас я по воде, по суше словно пойду.
- Ааа, так ты больной, - понимающе и вместе с тем разочарованно проговорила лягушка и на брюшко прилегла, подперев голову передними лапками, - тогда ясно мне все. Давай уж, иди, чудотворец, уважь кикимор местных. А то последний утопленник совсем неказистый был, отчаялись бабоньки уж...
- Да ты не кручинься так, малец,... разное бывает в походах боевых, дело это непредсказуемое, сам ведь знаешь. Главное – настрой иметь соответственный, хороший то есть. А Сава мало ли что говорит! Плох тот предсказатель, что гадостей всем не наговорит.
Иван же очень спешил свершить подвиг небывалый и домой вернуться к вечеру. Ночь обещала быть необычайно звездной и светлой, как и всегда, впрочем, в Купалов праздник. Именно сегодня девки все на Студеную реку отправятся: плавать, костры жечь, да полуголыми через них прыгать! Разве может порядочный холостой царевич столь важные мероприятия пропускать?