Фергия Нарен в своем репертуаре: не успеешь оглянуться, ее и след простыл. Говорят – приказали явиться во дворец, но чего ради? И что делать дракону Вейришу? Лететь выручать непутевую колдунью из рук придворных чародеев? Не стоит спешить, право, она и сама справится… А вот помощь в поисках Иррашьи, старейшей из живущих драконов, точно понадобится. В конце концов, это в интересах самого Вейриша: кто, как не его прабабушка, научит, как снять проклятие, или хотя бы подскажет, что делать дальше? ...
«... за мою ошибку я расплачусь вечностью наедине с собой, потому что самый жёсткий судья человеку - он сам.»
С годами разум делается не таким гибким, как в годы юности, отвергает все необычное и придумывает обыденные объяснения произошедшему.
– Ты вырвалась оттуда, откуда даже я выбрался с трудом, – продолжил он, – а значит, ты не уступаешь мне силой и мастерством. Я с радостью сделаю тебя своей супругой, и вместе мы…
– Ни за что! – с ужасом выпалила Фергия. – Пропади оно пропадом! Ты еще и детей захочешь, знаю я эти фокусы!
– Не дрожите, Эйш, – сказала мне Фергия сквозь зубы. – Забыли? Вы должны жить долго и счастливо.
Уж кто из нас двоих болтал без умолку, так это сама Фергия. В кого она такая уродилась? Флоссия крайне молчалива, Лауринь тоже… В прадеда, что ли? К счастью, я никогда с ним не встречался…
– Хоть бы у него все было хорошо, – сказал я на привале.
– Будет, с такой-то… хм… названой прабабушкой! – уверенно заявила Фергия, потом вздохнула и добавила: – Вот только я лишилась домашнего чудовища… Впрочем, у меня есть вы!
– У верблюда, поди, жизнь получше моей, – проворчал Ургуш, с трудом ворочая массивное зеркало. – Кормят, поят…
– Работать заставляют, – подхватила Фергия. – Бьют палкой, если слишком медленно переставляешь ноги и не желаешь груз тащить.
– Да… Ты хотя бы палкой не бьешь, шади, это чистая правда…
– Спелись? – Иррашья сощурилась. – Не доведет тебя до добра эта колдунья, правнук, так и знай.
– Это пророчество? – тут же спросила Фергия.
– Нет, глупая девчонка, просто опыт!
– Надо еще родителей твоих навестить, спросить, почему так плохо тебя учили?
– Учили хорошо, Иррашья, просто я не давался.
О! Унять поток ее речи не легче, чем остановить водопад! Я пробовал, я знаю…
Я деликатно откашлялся, намекая, что на голодный желудок лететь невесть куда не согласен. Впрочем, намеки мои пропали втуне, потому что остановить эту женщину, когда она рвется в бой, невозможно. Разве что стукнуть чем-нибудь тяжелым по голове и положить в тенек отдыхать, но я не рискну, она ведь мне это припомнит.
– Я почти уверена: парочка старинных зеркал взорвется в недрах хранилищ Коллегии.
– Взорвется? Вы же туда просто духов огня запустили, разве нет? А они погибнут со временем…
– Ну… напоследок я бросила кое-что еще, любят такие штуки использовать у нас на Севере, – расплывчато ответила Фергия. – Не важно, право! Главное, мама будет рада, она не любит Коллегию.
– Это за что?
– Ну как же! Они ведь допрашивали папу без санкции его величества. Не то чтобы она сама его не допрашивала – папу, не короля, конечно… Но вы же понимаете – есть разница!
– Думаете, она поддастся уговорам?
– Кто же ее знает? Может, и поддастся, только выторгует новый договор, по которому сама станет выбирать мужей для своих дочерей. Узнаем, если выживем!
– Вы настроены оптимистично, как всегда… – пробормотал я.
– Это ты его подучила, шади? – неодобрительно покосился он на Фергию, но та честно ответила:
– Нет, это он сам. Представляешь, шодан, он умеет думать, если захочет!
В точности, как в учении Забытого: за мою ошибку я расплачусь вечностью наедине с собой, потому что самый жестокий судья человеку – он сам. Я не человек, но это, право, такие мелочи…
В этом была вся Фергия. Мне оставалось только смириться и следовать за ней. Наверно, много лет назад тогда еще лейтенант Лауринь вот так же шел по пятам за Флоссией Нарен, с трудом подавляя желание ее удушить и в то же время по мере сил стараясь уберечь от неприятностей… Да, у него ведь дело осложнялось отчаянной и безответной до поры до времени влюбленностью, ревностью к более успешным мужчинам и прочей ерундой. Меня хоть это несчастье миновало, и на том спасибо. С одним желанием пристукнуть Фергию и в то же время не дать ей умереть каким-нибудь особенно глупым и нелепым образом бороться все-таки не в пример легче, чем с этими вот… высокими чувствами.
– Не боюсь, – сказала эта… истинная дочь своей матери.
Тем более я знаю Фергию: она ведь увлечется, заинтересуется, захочет подманить какого-нибудь песчаного монстра на наши припасы, потом попытается его приручить… Нет уж! Пускай занимается подобным без меня! Не то мне эту тварь еще и тащить на себе придется, если она окажется бескрылой и не способной преодолевать любые расстояния в мгновение ока, как джаннаи… А мы так не договаривались!
«Да, пророчества действительно можно толковать и так,и сяк, и наперекосяк, кому как удобнее», – мелькнуло в голове.
Я был уверен – наверняка припомнит. Она толькo с виду веселая и добрая, а на самом деле мстительная и довольно-таки жестокая. Вся в матушку, только та может позволить себе не притворяться.