Утром в день своего тридцатишестилетия Мортимер Негруполис встал, умылся, побрился, надел строгий черный костюм и… улегся в кровать – ждать, когда часы пробьют одиннадцать и он умрет. Как умирали все его предки по мужской линии – ровно в одиннадцать утра в день 36-летия. Мортимер основательно подготовился к роковой дате: уволился с работы, продал машину, отказался от аренды квартиры… Но фамильное проклятие дало сбой, все пошло не по плану, и оказалось, что "вернуться к жизни" не так-то просто. ...
Бывают такие дни, которые превращают все предыдущие в один сплошной день до… а все, что наступят потом, – в дни после. Эти дни – как вехи, как бакены, как маяки.
Друзья-сослуживцы по сравнению с просто друзьями – все равно что гамбургер по сравнению с натуральным бифштексом: вкуса никакого, в желудке тяжесть, но о голоде забываешь.
Но перевернуть страницу – это мало что дает, если вам хотелось бы сменить книгу.
Я придерживался принципа «здесь и сейчас», но в этом не было моей заслуги, ведь в детстве все живут одним днем. Сложности возникают позже.
И часто я спрашивал себя: стоило ли бежать от бедности, чтобы оказаться в нищете? Потому что истинная нищета – это жизнь в одиночестве.
Итак, я решился умереть. Я утешал себя тем, что, во-первых, это случится еще нескоро, а во-вторых, случится не только со мной, ведь пункт назначения у всех у нас один; разве что в смысле выбора маршрута наблюдается прискорбное неравенство.Но я так невнимательно слушал учителей на уроках, что в итоге стал путать понятия длительности и отдаленности. Поскольку событие, до которого еще далеко (по времени), всегда кажется не таким страшным, я решил, что место моей смерти должно находиться где-нибудь подальше (от моего дома). При этом я упустил из виду тот факт, что, какое бы расстояние ни преодолевал человек в течение своей жизни, он всегда берет в дорогу самого себя.И поэтому в нужный момент, то есть в момент смерти, я неизбежно окажусь в нужном месте.
<...> в наши дни медицина одерживает победу за победой, но средство от глупости пока еще не найдено. Хотя масштабы бедствия таковы, что на борьбу с ним следовало бы выделить многомиллионные ассигнования.
Покажи мне человека, который никогда не сомневается, и я увижу дурака…
Я согласен умереть стариком, но умирать идиотом – нет уж, извините.
Но любоваться цветком и сорвать цветок – это разные вещи.