Рецензии на книгу «Одинокий мужчина» Кристофер Ишервуд

"Я есть книга, которую вам предстоит прочитать"

"Откуда мне знать, что я такое. Так что мне нечего сказать. Вам придется узнавать самому. Я есть книга, которую вам предстоит прочитать. Книга не сделает этого без вас. Она даже не представляет, о чем она. Я не знаю. кто я есть..."

Тема нетрадиционных отношений, по идее провокационная и довольно яркая, как ни крути, здесь, в романе Кристофера Ишервуда странным образом отходит на второй план и приобретает новое (усилительное) звучание. Одиночество здесь не зависит от твоих интимных предпочтений или от твоего пола. Одиночество личности, индивидуальности, оригинальности, непохожести на других (и от того, быть может, отдаленности от них). Больше чувствовать, видеть, осязать, слышать, понимать, чем это дано другим - благо, оборачивающееся в итоге проклятьем.

"Вы могли бы понять меня, если бы постарались..."

Джордж, этот умный, эрудированный, образованный, тактичный и деликатный мужчина, с тонким чувством юмора и необычайной наблюдательностью и чувствительностью, был бы одинок при любом раскладе, думается мне, даже если бы он был "по эту сторону баррикад". И он бы никогда не нашел женщину себе под стать. Дружба - да, другое дело (и начинаешь чуточку завидовать Шарлотте, что она дружит с таким мужчиной:), но любовь...

"Когда тебя преследуют, ты ненавидишь людей, виноватых в этом, ты живешь в мире ненависти. И не узнаешь любовь, когда ее встретишь. Даже любовь вызывает у тебя подозрение. Вдруг за этим кроется какой-то обман"

Нет в книге любовной линии, вся любовь завершилась трагическим образом еще до начала сюжета (хотя и сюжета как такового нет - это в сущности поток сознания, отчего книга так и напоминает о Вирджинии Вулф); герой не живет прошлым и не живет будущим, он живет здесь и сейчас, что и придает красоту его образу. Не люблю книги о кризисе среднего возраста у мужчин по одной простой причине: в них много сожалений (о прошлом) или же обвинений (судьбы, женщин, кого угодно). А герой данного романа не жалеет ни о чем, он не копается без причины в ушедшем, не заглядывает далеко вперед. Он ценит то (возможно, немногое), что ему осталось сейчас. Он не винит никого, в том числе и себя. Он просто живет...

Потоки размышлений, сознания, рефлексии, перемежаемые наблюдениями о людях, окружающих его (коллегах, друзьях, соседях, студентах) незаметно погружают нас во внутренний мир этого сдержанного загадочного человека, почти не проявляющего эмоций на публике.

Его мир - не для всех; даже своим самым близким друзьям он не готов доверить что-то личное и сокровенное, а ведь этот мир удивителен по своей глубине и красоте.

Причем дело не ограничивается одним лишь созерцанием; нет, это критические мысли по поводу действительности, несправедливости/неидеальности общества, сути настоящей любви/привязанности/дружбы, смысла жизни (куда же без него)

Не знаю уж, как это получается у некоторых авторов создавать настолько цельный и зримый образ своих персонажей, но герой Джорджа не только оживает на твоих глазах во время чтения произведения, не только приобретает свои характерные черты и краски, но...с таким человеком (независимо от пола, речь все-таки в романе идет о Личности) хочется встретиться и подружиться в реальности, серьезно.

5/5, люблю таких людей: в реальности, быть может, совсем незаметных, но разговоришься и они потихоньку меняют твой мир) Джорджу это удалось, даже не сходя с книжных страниц)

"К черту будущее. Оно для молодых. Джордж живет здесь и сейчас".

- Не представляю, как я смогу с тобой расстаться, Джо...
- Так не расставайся.

Здравствуйте. Нет-нет, сидите.
Простите, спойлерофобы в аудитории есть?.. Зачётки на стол — и до свидания, с вами встретимся в следующий раз. Спасибо.
Далее. Гомофобы есть? То же самое. Нет. Нет. Да, до следующего раза, спасибо за понимание, до свидания.
Молодой человек! Да, вы… Как, простите? Хорошо, я запомню… Дверь, пожалуйста, если вам не трудно… Спасибо.
Ну вот, а с остальными поговорим.

подкат

Одиночество. Отчаяние. Два «О», как два бледно-голубых глаза, холодно следят за нами с этих страниц. Ишервуд сродни Набокову — и не в воспевании предосудительной страсти, а в том, что она — лишь видимая и понятная даже посторонним и равнодушным причина отсечённости героев от «нормального» мира. Они туда, впрочем, не особо стремятся: разве в нём счастье?
Для Джорджа мир без Джима — и не мир вовсе, а бесконечное болезненное напоминание о том, что было, и о том, чего уже никогда не будет.

Много лет назад, еще до Джима…

Джима ему не заменит никто — ни Кенни, ни Шарлотта, ни Англия. И жизнь в невосполнимом одиночестве превращается в этакий День сурка наоборот, когда одного дня достаточно, чтобы представить себе все остальные. Нет уж, лучше не надо.
Кенни прекрасен, как Купидон, и так же жесток и слеп. Мне кажется, он только пробует свою силу, легкомысленно оттачивает зубки, чтобы со временем превратиться в настоящего хищника, из божка любви — в её демона.
Шарлотта — воплощение нелепости и никчёмности, так и не научившаяся жить со своим одиночеством, думает, что от каких-то перемен жизнь и впрямь изменится. Оставь тщету, Чарли, с этим уже ничего не поделаешь.
Англия же, истаивая в тумане времени, помаленьку превращается в классическую сказку, в которую Джордж и сам уже почти не верит. Поэтому очень верно, что действие этого «однодневного романа» происходит в Америке, сияющей равнодушной дежурной улыбкой, keep smile, какого чёрта, да не пошли бы вы все.
И всё это — в то время, когда страна рыла бункеры и скупала рис и бобы, когда у истории появилась видимая граница, когда в сознании крепла убеждённость в том, что любой день может оказаться последним.
Наступает время третьего глаза, пока закрытого — «С». Смерть — не трагедия, не вынужденное решение, она — Coup de Grace для Джорджа, которому больно, слишком больно и дальше идти по жизни с любезной, рассеянной, ничего не значащей улыбкой — одному, навсегда одному.
Может, это и есть счастье, Джордж: так и не узнать о своей смерти?..

Спасибо. К следующему разу… А впрочем, не надо. Все свободны.

Жить вопреки смерти!

Джордж далек от насмешек над уличными толпами. Можно считать их вульгарными, алчными, скучными и примитивными, но он горд, он рад, просто до неприличия счастлив жить и числиться в рядах их замечательного меньшинства Живущих. Публика на тротуарах в неведении; но он знает, счастье: протянуть еще хоть чуть, ведь только что он удрал от жуткой близости Большинства, куда уходит Дорис.Я жив, повторяет он про себя, я жив! Жизненная энергия бурлит в его теле, разжигая восторг и аппетит. Великое благо иметь тело — даже такой поношенный каркас — все еще хранящее теплую кровь, семя, костный мозг и здоровую плоть!

Порой читательские пути у меня крайне странные и непредсказуемые, например, утащить из игры, в которой не участвую в качестве игрока, книгу, которую обругали, это нормальный ход) Тут я верю исключительно в собственную чуйку и она меня все же крайне редко подводит, что искренне радует. Хотя, казалось бы, книга мало чем может привлечь в сюжетном плане: просто один день из жизни одного человека, что пытается жить дальше, несмотря на горе от потери любимого человека.

Средних лет преподаватель университета по имени Джордж прожил много счастливых лет вместе со своим партнером Джимом прежде чем жизнь того трагически оборвалась в автомобильной аварии. И как теперь жить дальше? Ради чего вставать по утрам, умываться, пить кофе, идти на работу? Какой теперь в этом смысл?.. Но человек создание довольно стойкое, а потому Джордж по инерции уже движется в потоке своих рутинных дел. Но живет ли он? Порой с удивлением обнаруживает, что сам он не здесь, не среди коллег, друзей, студентов, а где-то в собственном мире, пока, например, отделившиеся от его сознания руки управляют автомобилем, или голова продолжает вещать заученные фразы в диалоге...

Вообще, как правильно сказала мне моя сочтица, книга очень тонкая, о ней сложно говорить и рассказывать, тут снова тот случай созвучности, ну или ее отсутствия. История со мной срезонировала, отдалась в душе, а не в голове, оставила после себя сложное послевкусие с нотками грусти и мыслями о бренности нашего бытия...

Прочитано в рамках игры:
"Игра в классики" 2/8
и клуба "Последний романтик ЛЛ"

Ланочка Lanafly , спасибо за компанию и за обсуждения)))

Эта история эмоционально соткана из полутонов и недомолвок

Ой, ну "прощай, берлин" мне зашел больше, если честно. Ибо сам по себе стиль у ишервуда такой несколько отрывистый, ускользающий, скачущий. А тут сильно уж зарисовочно получилось. Оно вроде и неплохо с одной стороны. Как говорится: сиди додумывай, сам рисуй картинку, работай серым веществом. Однако же бывают моменты, когда хочется развернутой истории именно от автора. Но ее нет. То есть здесь не глубоко проработанный роман, и не хлесткий, с точно выверенной немногословностью рассказ. Да, блин, и повесть можно было сделать с более внятной структурой. В общем, получилось ни то ни се.
И в то же время не могу сказать, что оно плохо. Главное, получилось довольно-таки сложно, что уже хорошо при всех минусах.

Эта история эмоционально соткана из полутонов и недомолвок. Вот живет человек. Уже немолодой. Живет в америке. Британец, профессор, гей. Недавно потерял любовника, с которым прожил больше двадцати лет. Тот погиб в автокатастрофе.
И, значит, ишервуд пишет, как джордж проживает день. Всего лишь один день в череде точно таких же будней, наполненный совершенно банальными событиями. И, честно сказать, временами возникает подозрение, что джордж - просто робот какой-то.

А потом... через серую и рассудочную пелену мыслей и чувств профессора проступает внутренняя картинка. Кстати, увидеть ее не так уж и легко. Ну, вот я в своей ментальности, наверное, чувствую совсем по-другому. И только что прочитанный мною ремарк тоже чувствует совсем не как ишервуд. И мне более близок и понятен немецкий дух. Хотя британская литература в целом нравится больше, как ни странно.
Зато, когда получается разглядеть то, что скрыто за внешним флером почти нечеловеческого самообладания джорджа, то становится понятно, что он безумно страдает. Но держит лицо, и это вовсе не насильственная поза. Он просто не умеет по-другому. И временами кажется, что сам не подозревает о глубине своего горя.

Практически любое событие так или иначе приводит его к воспоминаниям о том, что было у них с джимом: как они познакомились, что тот сказал или сделал, о чем они мечтали. Все это похоже на попытки всеми силами удержать рядом с собой любимого человека, ускользающего все дальше и дальше в трясину забвения.
Чего только стоит посещение в больнице умирающей эпизодической любовницы джима, с которой тот когда-то решил попробовать: каково же спать с женщиной. Казалось бы, надо навсегда забыть о стерве. Но в глазах джорджа она - тоже частичка джима.
И полностью раскрывается джордж только перед чарли - близкой подругой. В момент, когда ему сообщают о гибели джима. И то ненадолго. Потом снова маска на лице и на сердце, и нечеловеческое самообладание, и неизменно возникающий в мыслях джим.

И вдруг возникает студент, который, скажем так, не очень умело сталкерит профессора после дневной лекции, на которой тот очень интересно и здравомысляще порассуждал о притеснениях меньшинств в обществе. Очень искусно намекая, ясное дело, на свою принадлежность к определенной группе меньшинств. То есть кто в теме, тот поймет.
И студент, значит, понял. Поэтому почесал по местам обитания одного британца. И наверное, он стал своего рода подарком от мироздания. Не в плане секса или чего-то такого.
Благодаря ему, джордж наконец-то примирился со смертью джима. И увидел хоть какой-то просвет надежды в туннеле безнадежности. И облегчение его страданий - это реально подарок, несмотря на финал книги, который ишервуд, на мой взгляд, сделал как-то коряво и нелепо.

Вероятно, изданию этого романа в России мог помешать только тот шокирующий факт, что Джордж не хотел совершать самоубийства. Иначе чем еще объяснить практически преступную по отношению к российским читателям бездеятельность и нежелание заработать на переводе классики американской литературы, к тому же великолепно экранизированной?

Да, Джордж не изъявлял никакого явного желания свести счеты с жизнью. (Конечно, можно было бы постараться и усмотреть о том между строк, но это уже остается на совести читателя и Тома Форда.) Спустя несколько месяцев после смерти Джима, Джордж всё ещё поднимается каждое утро (или скорее заставляет себя подняться, заставляет "это тело" стать "Джорджем"), ездит в университет читать лекции, ненавидит соседей и их детей, иногда выпивает с приятельницей, читает, пьёт кофе, плавает в море. Правда, делает он это внешне и чисто механически, не придавая, по сути, особого значения ежедневным ритуалам. Соблюдает установившийся распорядок по привычке или колоссальным усисилием воли, чтобы отвлечь себя, избавить от ежеминутных мыслей о Джиме, от засевших в голове воспоминаний многолетней давности: об их знакомстве, покупке дома, совместных поездках по стране, чтении вечером на диване, скрестив ноги - каждый своё - и лежащих рядом собаках. Идиллия одной конкретной семьи. До тех пор, пока Джим не попал в аварию и не умер - как хотелось бы думать Джорджу, сразу и без мучений. Внезапная и беспричинная смерть близкого человека порождает в душе черную дыру, как будто кусок мира подцепили пригоршней и изъяли из пространства. Ежедневными ритуалами Джордж отвлекал себя от мыслей об этой дыре, в то же время пытаясь её хоть как-то заполнить и замаскировать саморазвитием или хотя бы видимостью движения вперёд. He is continually starting these self-improvement projects; sometimes it’s memory-training, sometimes a new diet, sometimes just a vow to read some unreadable Hundredth Best Book. He seldom perseveres in any of them for long. Читать книги, не вникая в их смысл и не споря с автором. Запоминать машины каждого из своих студентов. Вглядываться в лица людей, пытаясь понять, что они делали сегодня утром. В своей абсолютности бесполезные занятия, они, тем не менее, позволяют удержаться Джорджу на плаву жизни. В ином случае он, возможно, и стал бы задумываться о самоубийстве.

В романе много интересных монологов Джорджа, через которые Ишервуд доносит свои собственные мысли: о проблемах любого меньшинства, о фашизмe, об американской мечте и американском быте. Будучи по рождению англичанином, Ишервуд принял американское гражданство и стал, фактически, американским писателем. Интересно, что именно Европейца он называет материалистом с привязанностью к конкретным камням, полотнам и формам своей истории, своих городов. В то время как Американец изымает из реальности конкретную комнату с её уютной обстановкой, создаёт из неё умозрительный символ Комнаты и воплощает его, например, в везде одинаковом Американском Мотеле. Essentially, we're creatures of spirit. Our life is all in the mind. That's why we're completely at home with symbols like the American Motel-Room. Whereas the European has a horror of symbols because he's such a grovelling little materialist.

Роман, безусловно, выдающийся: прекрасный язык, личная драма, наблюдения за людьми и небанальные рассуждения. Конечно, чего лукавить, мы знаем причину неиздания его в России, и оттого обиднее становится за читателей.

(Имеется неофициальный перевод романа)

Один день из жизни человека средних лет. Один обычный день преподавателя университета. Один день … здесь многие задохнуться от негодования… жизни человека нетрадиционной сексуальности. Но вот это как раз и не главное в повести.
Это история одиночества и потери. Грустный гимн боли и тоски.
Как жить после потери близкого человека?
Приходится бороться каждый день. С нежеланием подниматься, есть, пить, идти на работу.
Как улыбаться, когда душа затянута в ледяной панцырь?
А главное для чего и для кого?
Всё, чем жил, осталось где-то на автостраде в тот день, когда погиб Джим.
Теперь каждый новый день для Джорджа - это воспоминания. Он играет роль успешного человека, профессора, уважаемого члена общества, и никто не подозревает, какая чёрная бездна разверзлась у него под ногами. Бездна одиночества и отчаяния. Кому, как не ему знать, что он не такой, как все. И что потеря любимого - это не просто история трагической любви. Это история потери себя, потому что мир теперь расколот даже не на символические «до и после», а вообще навсегда.

Для клуба Последний романтик ЛЛ

Зачем вообще мы живем? Сортировать своих ближних по каталогам, как туристы в художественных галереях? Или все же обрести способность чувствовать некие знаки, сигналы себе подобных, пока не поздно? Ответьте мне!

Да уж, мистер Ишервуд умеет удивлять. Похлеще модного портного который решил однажды экранизировать эту повесть.

И вовсе книга не о гомосексуалистах, она о меньшинствах вообще. О том, что люди - это люди, хомо сапиенсы. Об отношениях внутри общества, на работе, в семье. Все мы разные и если каждого отделять по "меньшинству"...Люди любят делать себе проблемы там где их нет.

Вот Лоис - подруга Кенни, в фильме этого нет, но в книге она азиатка, из Японии, но родилась в США, а после Перл-Харбора сами представляете отношение американцев к японцам. Хотя какое отношение имеет студентка к Перл-Харбору?

Пока читала, думала, что люди похожи на магниты - одни к другим накрепко присоединяются, а иногда сколько не держи - отскочат. Вот Шарлотта, сколько не держалась в семье, сколько ни старалась как лучше - отскочила сначала из Англии, потом оказалась одна и в Америке.
А в Америке полно правильных семейных американцев, которые бояться бомб из СССР и воспитывают юных потребителей американских товаров и услуг по последней книжке детского психолога, они пьют коктейли и устраивают праздники. А дети играют в футбол и теннис, и уже в этих играх намечается их жизеннные победы и поражения.

И нет никакого желания самоубийства - потому что есть человек, где-нибудь, которому ты нужен.

Вся сущность одиночества в одной книге

«Одинокий мужчина» — повесть Кристофера Ишервуда, опубликованная на английском в 1964 году.

Много лет назад я посмотрела экранизацию, снятую прекрасным Томом Фордом. Фильм шикарен, произвёл на меня сильное впечатление, но книгу мне тогда читать не захотелось. Один день из жизни немолодого мужчины, у которого недавно умер партнёр — не то, во что хочется погружаться дважды.

Но я знала, что однажды прочту книгу. И вчера этот день настал.

Бэкграунд «Одинокого мужчины»

Биография Кристофера Ишервуда приковывает к себе внимание. И дело не в том, что он был открытым геем.

Я не могу универсализировать человеческий опыт. Не могу распространить какие-то утверждения на представителей всех поколений и культур. Но я едва ли ошибусь, если скажу, что современный человек европейской цивилизации (или той цивилизации, которая вобрала в себя существенные элементы европейской) живёт в разгорающемся как пожар неврозе уезжающих поездов и закрывающихся дверей. Каждые 3-5-10 лет отнимают возможности добыть себе какие-то элементы идентичности, могущие, как нам кажется, сделать нас более счастливыми.

В какой-то момент ваш биологический возраст и физическое состояние не позволят вам определить себя как родителя (по крайней мере, биологического). Однажды вы поймёте, что не успеете прочесть или посмотреть всё то, что хотели бы. Что вы не посетите какие-то города. Что вы не сможете ещё раз сменить профессиональную сферу. И так далее.

По этой причине люди всегда с жадностью выхватывают из потока событий примеры того, как человек стал известным писателем/художником/ещё кем-то после 50/60/70. Или примеры того, как кто-то встретил любовь всей жизни, достигнув некого возраста, который считается не особо способствующим налаживанию личной жизни.

Кристофер Ишервуд имел немало романов и интрижек, а потом, будучи 48-летним мужчиной, встретил 18-летнего парня и влюбился в него. История банальная. Нет ничего удивительного в том, что кому-то нравятся юные. То, что парень ответил взаимностью — тоже не очень удивляет. Да, он оказался мужчиной, которому нравятся мужчины, и вполне мог хотеть провести какое-то время с писателем. Что мы ожидаем от такой истории? Вероятно, того, что ребята позажигают пару месяцев или лет, а потом разойдутся в свои разные поколенческие миры.

Реальность оказалась иной. Отношения Дона Бакарди и Кристофера Ишервуда продлились 33 года и завершились потому, что писатель умер.

Пара познакомилась в 1953 году и в 60-х пережила кризис. Дон Бакарди хотел уйти. Именно в этот, наверняка непростой, период Кристофер Ишервуд написал «Одинокого мужчину».

О чём и как?

Любой текст — это сплав темы, выбранной автором, и тех приёмов, с помощью которых тема подаётся и раскрывается.

Хотя главный герой «Одинокого мужчины» — гей, а самого Ишервуда считали человеком, немало сделавшим своим творчеством для гей-сообщества, эта книга универсальна. Для того, чтоб узнать состояния, описанные в ней, нет необходимости испытывать сексуальное влечение к людям своего пола.

Сразу может показаться, что в книге присутствует противопоставление гетеросексуального и гомосексуального миров (контраст отношений и жизни главного героя и его соседей), но достаточно быстро становится понятным, что в ней есть скорее противопоставление мужского и женского, чем гетеросексуального и гомосексуального. На эту дихотомию накладывается взаимопроникновение старости и молодости. Последние как раз не столько противопоставляются, сколько подаются как цикличное, Уроборос, пытающийся укусить себя за хвост.

Мужское-женское

Это противопоставление двояко. С одной стороны, описывая соседей героя, автор показывает разницу жизней гетеросексуальных мужчин и женщин (первые работают, вторые занимаются детьми и домом). С другой стороны, есть женщины, вращающиеся на орбите главного героя: Дорис — бывшая любовница его умершего партнёра, Чарли — сорокапятилетняя подруга, которая жалуется на своего сына и судьбу и регулярно пытается соблазнить героя, девушка его студента, который интересует героя и в определённом смысле интересуется им.

В книге неплохо чувствуется неприязнь, которую испытывает герой к этим женщинам. Дорис и девушка студента — женщины, которые стоят на пути к желанным мужчинам и отнимают их. Чарли — это будто женский вариант самого героя. Он молодится и считает, что у него это более или менее получается. Он думает о каких-то мужчинах и не считает нужным останавливаться. Тем не менее, его, 58-летнего, явно раздражает то, что его 45-летняя подруга, будучи нетрезвой, пытается сделать некий шаг в сторону обретения личного счастья или выбирает себе какие-то наряды.

Молодость-старость

Герой живёт в районе, в котором обитает много детей. Он преподаёт литературу, что тоже приобщает его к людям намного младше него.

Сексуальные и эмоциональные порывы у героя вызывают только молодые персонажи. Но самое главное — другое. Он сам пытается визуально выглядеть моложе (что не добавляет внутренней гармонии) и ведёт себя в последней четверти книги так, что кажется себе безумным (в смысле юным и беззаботным, а не потерявшим разум). Хотя в книге герою не удаётся переспать со своим студентом, он некоторое время чувствует себя бодрым и живым. Именно потому, что обнаруживает в себе нечто такое, что ассоциируется у него с молодостью.

Хотя книга очень грустная и, конечно, эмоционально тяжёлая, смерть героя воспринимается не как завершающая точка линейного времени конкретного человека, но как воронка, затягивающая его молодость и старость в вечное. Он умирает в 58, но последнее ощущение перед смертью — ощущение задора.

В «Одиноком мужчине» много горечи. Герой не может гармонично существовать с женщинами (при этом после смерти партнёра он приходит именно к подруге и потом уничижительно обозначает это как «превратить наш союз в повод подтирать слёзы бабской юбкой»), он не может быть в ладах со студентами (он может испытывать влечение к ним и даже фантазировать о встречном интересе, но думает, что они ничем не интересуются и не способны взять тот бриллиант, который он им дёшево отдаёт), не может примириться с коллегами (они кажутся ему людьми, которые не способны наслаждаться своей преподавательской работой и мечтают заняться более выгодными в финансовом смысле делами). Естественно, он не в ладах с гетеросексуальными соседями (они весьма гомофобны, хотя и стараются соблюдать приличия в общении с соседом и даже зовут его в гости). И хотя Ишервуд не говорит о том, что герою «Одинокого мужчины» не нравится в США, он не даёт читателю забыть, что этот герой — англичанин.

Книга неслучайно называется «Одинокий мужчина», а не «Одинокий гей». То, что переживает герой, не является чем-то специфически гомосексуальным. В книге нет акцента на том, что жизнь гетеросексуалов легче и веселее, если брать некий экзистенциальный срез.

Тоска главного героя возникает из ощущения того, что жизнь неумолима — она завершается. При этом жить — это не просто состояние, когда человек дышит и у него бьётся сердце. Жить — это хотеть. По сути, последнее, что ещё хочет главный герой — чужое тело.

Ужас ситуации заключается в том, что у читателя нет шансов обмануться. Мы не можем принять главного героя за одержимого сексом сластолюбца. Да, у него есть какие-то физиологические реакции, но глубинная тоска этого человека заключается не в невозможности получить сексуальную разрядку Герой может купить мальчика, но прямо говорит, что это не представляет для него интереса. Он опасается, что больше у него нет шансов на любовь и разделённость, дверью в которые является влечение на всех уровнях.

Квинтэсссенция печали главного героя заключается не в воспоминаниях о страстных ночах, а в бытовых образах — как партнёр ночью был недоволен его храпом и мог уйти спать в другую комнату, как они вели себя в гостях, какое ощущение наполненности возникало, когда они лежали на разных кушетках гостиной и читали.

Герою 58. Он жив. Но он лишился в жизни важного, если не самого важного. И пусть он даже считает, что нормально выглядит, и пусть даже у него есть деньги, чтоб платить кому-то за секс. Пусть у него даже есть какие-то знания или опыт для того, чтоб кого-то заинтересовать. Важно то, что одиночество не обнуляется ни сексом, ни неплохим свиданием, ни модным свитером, ни наличием работы или приятелей. От момента первой встречи, при условии что будут и другие, до наслаждения спокойным вечером за чтением в гостиной общего дома проходит время. И нередко немалое.

Человек — существо, у которого есть возможность слиться с Вечным, при этом нередко нет возможности для того, чтоб испытать радость длительной близости и разделённости с Временным, то есть другим человеком. «Одинокий мужчина» — книга про переживание этого осознания.

Мои рецензии на книги в Telegram

Если существуют книги по психологии, изгнание бесов уже устарело.

Мне нравится актер Колин Ферт, так что не удивительно, что стараюсь смотреть фильмы с его участием. С «Одиноким мужчиной» познакомилась благодаря номинации на Оскар в 2010 году, плюс в режиссерском кресле был Том Форд. Да, мне понравился фильм. Да, актерская игра, визуальный стиль — прям в десяточку. Тема? А вам не все ли равно?!

Одинокий мужчина— история одного дня Джоржа Фальконера. Немолодой профессор в депрессии, ведь его давний партнер погиб в автокатастрофе. Утрата, окрасила дни в серый цвет. Джордж не живет, а существует.

Думаю, что дальше продолжать не буду. Сюжет умещается на каких-то 200 страниц. Не могу сказать, что книга прям впечатлила. Я не заметила какого-то навязчивого мнения, просто поток мыслей человека.

4 из 5

Источник

Я хочу начать с признания. Нет, это не каминг-аут. Скорее признание в некой непросвещенности (но для чего еще мы здесь сидим?). Я не слышала о Кристофере Ишервуде до настоящего момента. Я знала, что есть фильм с названием "Одинокий мужчина", но не предполагала, что это экранизация романа. И я не люблю книги при прочтении которых кажется, что данное произведение нужно читать имея какой-то багаж опыта и знаний, перелистывать страницы, держа в руках бокал красного вина и с наслаждением выдыхая дым из легких, изображая из себя интеллектуала коим ты не являешься.

Даже после закрытия последней страницы романа, меня все-таки не покидает ощущение, что я уловила только то, что плавало на поверхности и не нырнула вслед за автором на глубину. Для меня "Одинокий мужчина" оказался таким же неясным как термин "энтропия".

Думаю, что каждому в большей или меньшей степени знакомо ощущение одиночества. Кто-то его на дух не переносит, кто-то им наслаждается, но факт остается фактом - одиночество такая же живучая тварь как тихоходка. И оно также может подкрасться к тебе когда угодно. Так случилось и с Джорджем когда его партнер Джим умер. Теперь Джордж - стареющий профессор университета, который бесконечно одинок. Книга начинается с того, что Джордж буквально заставляет себя встать с кровати. Знакомое чувство? Вот он уже сидит на унитазе, а вокруг на улице кипит жизнь. Соседские мальчишки играют в мяч, старшие дети возвращаются со школы, мужчины идут с работы. Возможно, что даже в их действиях есть фальшь, но именно Джордж таскает свое тело и заставляет его выполнять простые команды. Костюм человека, мантия личности. Даже его голова научилась разговаривать сама по себе пока его мысли заняты совсем другим. И в этот момент становится понятно насколько Ишервуду грамотно удалось передать эти ощущения одиночества и некой безысходности своим повествованием. То, что автор сделал Джорджа представителем меньшинства нисколько не влияет на тот факт, что на месте Джорджа легко представить соседа или того парня из магазина. И это подводит ко второй главной теме произведения, поднятой автором. Теме меньшинств. В книге есть отличный монолог Джорджа, посвященный меньшинствам. Именно в этом порыве поделиться с аудиторией своими мыслями настоящий Джордж (и само собой Ишервуд, обратившийся к своими читателям) впервые показывается на поверхность. Впервые с начала истории его речь искренняя, пылкая. Как жаль, что даже такой запал тонет в безразличии аудитории.

Ишервуд мазками описывает один день из жизни Джорджа. Немолодого гея, потерявшего любимого человека. Если бы не его ориентация, это могла бы быть книга о любом. Но наверное из-за своей ориентации в 1970-х года Джордж более одинок, чем мог бы. Автор без фанатизма парой мыслей показывает, что это тоже отчуждает его от остальных. Когда соседка думает, что это все результат плохой наследственности/воспитания, или когда ее муженек делает вид, что ему все равно, а на самом деле хочет, чтобы Джордж держался от них подальше. Даже когда они все-таки приглашают его в гости в этом есть лицемерие. Да, Джорджа всю книгу кто-то куда-то зовет: на ужин, на курсы, в гости, но стоит ли утруждаться и идти? Ведь все равно пойдет лишь тело профессора, а не он сам. Если бы не некоторые фрагменты дня, прописанные Ишервудом, можно было бы подумать, что Джордж уже совсем мертв внутри от своего одиночества. Но то тут, то там, автор вставляет маленькие искорки жизни: полюбоваться на красивых теннисистов, произнести вдохновенный монолог, искупать голышом в ночи. Джордж жив, но мертв Джим и воспоминания о нем, которые профессор никак не может отпустить, тянут его за черту. Весь день так или иначе в голове Джордж вспоминает своего партнера. Его желание обладать частичкой Джима так велико, что он готов даже навестить умирающую любовницу своего любимого человека. По мне это очень показательный эпизод. Как и тот, когда Джордж открылся однажды перед Чарли (которая представляет собой еще один яркий пример одиночества). Так автор помогает нам понять, что профессор жив и это не только бренное тело. В конце Ишервуд дарит своему герою некое успокоение в моем понимании. И вечер с Кенни, и то, что было дальше. Свобода.

Перед прочтением стоит понимать, что это непроходное чтиво. К нему нужно подойти осмысленно. В частности, из-за стиля автора. Он тягучий, местами рваный. Ишервуд словно открыл для читателя чью-то душу, которая не прошла идентификацию личности и может быть на самом деле чьей-угодно. Здесь максимальный поток сознания, минимум диалогов и еще меньше действий. Один день, но такой тяжелый в своем восприятии, словно автор перекинул часть груза с плеч Джорджа на читателей, ибо нечего лезть в чужую голову. Язык у Ишервуда также очень насыщенный, временами даже нужно вчитаться еще раз в одну и ту же страницу, чтобы впитать содержание по максимуму. В завершение отзыва хочется только пожелать всем не быть такими одинокими как Джордж, не отгораживаться от других, не останавливаться жить.

Фильм в данном случае предпочтительнее книги. Экранизация абсолютно идеальна, все "страстные" монологи Джорджа из нее правда выдернуты, но они там и не нужны, если честно. Не киноформат. Совершенно так я себе представляла и Кенни, и Шарлотту, и Джорджа, конечно же. Ферт вообще идеально сыграл.
Правда, ненависть Ишервуда к одноэтажной Америке, к этому тупому культу потребления и безнадежным ханжам вроде миссис Спаркс и ее мужа авторы фильма тоже не посчитали нужным показывать. Вместо этого в фильме у нас просто чудесные дети и добродушная домохозяйка.

Кристофер Ишервуд прожил насыщенную и достаточно честную (перед собой прежде всего) жизнь, его друзьями и сотворцами в разное время были У. Х. Оден и Трумэн Капоте, Э. М. Форстер и Рэй Брэдбери (именно Ишервуд написал восторженную рецензию на знаменитые теперь *Марсианские хроники*, чем способствовал карьере Брэдбери как романиста), он первым в английской литературе поднял тему гомосексуализма (в открытую, без аллюзий и полунамеков), он влюбился в немца в Берлине 1932 года, переводил индуистские писания... И вся эта разнокрасочная и многоликая жизнь пробивается мягким лунным светом через строчки его книги.

"Одинокий мужчина" - один день из жизни 58-летнего профессора литературы в пригородной школе Южной Калифорнии. Джордж недавно потерял своего любовника (супруга? любимого), Джима, который погиб в автомобильной катастрофе во время посещения своих родителей. Они жили вместе 28 лет, и внезапная пустота одиночества давит, давит, давит...
Что осталось Джорджу? - механическая рутина каждого нового дня, лекции, книги, кофе, жизнь продолжается и давно закончилась одновременно, тупая боль воспоминаний, и вновь череда бессмысленных действий, которые длятся, не давая камнем уйти на дно.

И любовь, и потери выпадают на долю каждого в этом мире, уравнивая и стирая границы, делая *традиционность* и *не-* нелепыми смешными фантиками, мы все - просто люди, которые позволяют каждому рассвету быть, несмотря на то, что ночь порою так беззвездна и холодна.
И в конечном итоге, мы находим оправдание этим рассветам - мы живем. И любим. Все еще. Или вновь.

Сюжет книги очень прост и совершенно не важен: Возлюбленный Джорджа Джим погибает в авторкатастрофе. Джордж мужественно пытается продолжать жить, как раньше: он ходит на работу, в спортзал, по делам, втречается с влюбленной в него приятельницей Чарли, с другими людьми. Но "как раньше' не получается. Джима нет и Джордж не может примириться с этой потерей, мельчайшие детали ежедневной жизни поминутно напоминают ему об ней. Так продолжается, пока в его жизнь случайно не врывается его 19-летний студент Кенни.

Однако смысл книги не в событиях, которые происходят с Джорджем, а в его реакциях на них, в его переживаниях, в описании той внутренней деятельности, которая постоянно происходит в его душе. По-моему, совершенно не важно и то, что Джордж - гей, ибо книга вовсе не о борьбе за права на определенную сексуальную ориентацию. Книга о любви вообще, о жизни вообще, о переживании утраты, как таковом. И в том, читателю быстро становится понятно, что пол человека, которого любит Джордж, совершенно не важен, заключена по-моему какая-то особая, общечеловеческая значимость книги. Перед лицом любви и потери, как и самой Жизни, мы все равны.

Лично я о книге узнала только после того, как посмотрела фильм. Прочитав ее, однако, я поняла, что книга и фильм - это два совершенно разных произведения. Таким же образом я воспринимаю, например, Солярис Лема и Тарковского. Ишервуд пишет более приземленно, жестко, в то время как Том Форд создает более романтическую картину. Сюжетные линии книги и фильма, также как образы героев в этих двух произведениях значительно расходятся. Однако, с моей точки зрения, это совсем не является недостатком. Именно потому что сюжет в данном случае не важен, а важно то, как художник интерпретирует переживание утраты в жизни человека.

Я даже не могу себе представить, как можно было бы снять фильм по книге с такой слабой сюжетной линией, если не пропустить сквозь себя переживания героя, как это сделал Том Форд. И сделал потрясающе. Фильм сразу стал одни из любимых.

Как будто печальное, острое, пронзительное.
Как будто просыпаешься утром, и в первый раз после лета холодно. Не можешь найти кофту и топаешь в ванну зябко поеживаясь. А в зеркале видишь Джорджа. Он - это все мы. Не все преподают литературу в университете, но в каждом из нас есть что-то, за что соседи хотели бы изгнать из нас бесов, мы навсегда прощались со своей любовью, строили в голове планы, которые даже не пыталась осуществить и шутили о смерти.
В романе описан один день одиночества из жизни Джорджа. Первый раз мне в руки попадается книга, где герой живет после смерти своей любви. Никаких "долго и счастливо, и умерли в один день", только "забывать, чтобы жить".
Язык оригинала замечательный, но и перевод оказался не хуже. Читая нужно смаковать каждое предложение и слушать музыку Abel Korzeniowski.
Редко не-фантастика приводит меня в такой восторг, я пошла смотреть фильм.

Первое, что поразило меня в этой книге – это тщательно выверенный язык. Я наслаждалась каждым словом, потому что писать так уж точно могут не многие.

И уже потом до меня начало доходить, как точно автор уловил и передал читателю одиночество и потерю. Когда Джордж просыпается утром и чувствует, будто существует отдельно от тела, которое запрограммированными действиями совершает привычные ритуалы, в то время как сам Джордж даже не уверен, что хочет жить – мне хотелось сказать ему: «Да, я тебя понимаю, я тоже себя иногда так чувствую!». Ишервуд очень здорово описал хаотичность и одновременно последовательность мыслей Джорджа в течение этого долгого с его точки зрения дня (у читателя же всего 200 страниц, но сколько в этих страницах упихано, утрамбовано, пережито).

Не обязательно быть ЛГТБ+ чтобы понимать, о чем эта история. Потому что она о каждом. Об абсолютно каждом человеке, у которого есть мнение, гендер, странные мысли и право на пьяные рассуждения.

Эта книга – день одного профессора. Он пережил потерю друга, и несмотря на людей, которые его любят, ему кажется, что в мире только и есть, что звенящая пустота. Однако этот день не об абсолютной грусти. И не о депрессии, потому что вряд ли у Джорджа была депрессия. Зато это возможность ненадолго заглянуть в 1962 год, а еще поверить, что в мире полном одиночеств найдется тот, кто предложит искупаться в океане посреди ночи.

Зачем мы вообще живем? Чтобы сортировать своих ближних по каталогам, как туристы в художественных галереях? Или все же обрести способность чувствовать некие знаки, сигналы от себе подобных, пока не поздно?