У Николая Ланцова всегда был этот дар: верить в невозможное и делать невозможное реальностью. Никогда не жаловаться и не сдаваться. Никто не знает, как он смог выстоять в кровавой гражданской войне, разразившейся на родине юного короля. Теперь, когда враги собираются у границ ослабленной внутренними распрями Равки, перед неунывающим молодым человеком стоят новые задачи: пополнить казну, найти союзников и возродить некогда великую армию гришей – людей с магическими способностями. Николай готов...
- Говори, Назяленская. Когда ты вот так поджимаешь губы, ты выглядишь так, словно занималась любовью с лимоном. - Счастливый лимон, - фыркнула Зоя.
Нина фыркнула. Если бы мужчины стыдились, когда им положено стыдиться, у них не оставалось бы времени ни на что другое.
– Предатель! Самозванец! Вор! Убийца! – Определенно, человек я занятой.
Защититься от страданий нельзя; жить – значит скорбеть. Ты не убережешь себя, отгораживаясь от внешнего мира.
Обрести счастье и потерять его - это одно, и совсем другое, когда тебе под нос суют чужое счастье, ненужное, как лишний кусок пирога.
Никто не хочет слишком много знать о чужой боли.
Вместе они построят новый мир. Но сначала нужно сжечь старый.
- Слабые короли, - произнес Николай, - такие же противные, как и слабый чай.
<...> - Командир Назяленская в порядке?
- Хорошенькая, как картинка, и полна злобы.
- Она прелестна, правда? - мечтательно сказал Киригин. - Что ж, я вас оставлю. И не могли бы вы ... передать ей привет?
- Все святые, - прогремел Толя. - Она съест вас на завтрак.
Общество Зои было похоже на крепкий напиток. Бодрит, но лучше всего воздержаться, если вы не в силах справиться с отдачей.
– Совсем ума лишился?
– Я пытаюсь вести себя ответственно. У меня, между прочим, от этого несварение желудка.
- Мне необходимо делать Женю счастливой, - сказал Николай, - иначе она предаст меня!
- Я могу вас предать. - сказала Зоя.
- Оу, это неизбежно. Увы, у тебя иммунитет к комплиментам.
- Тогда я требую взятку в виде наличных и драгоценностей.
Слова обладают силой.
По опыту Николая, искренность - что-то вроде травяного чая: добрые люди советуют попробовать его за неимением других средств.
Разные виды топлива горят по-разному, одни быстрее, другие жарче. Простая ненависть – это один вид топлива, а ненависть, выросшая из преданности, – совершенно другой, она и полыхает иначе.
– Как ты можешь так легко рассуждать о собственной смерти?
– Лучше уж четко представлять себе картину, чем оказаться застигнутым врасплох.
«Утраченная вера есть корни дерев, погруженных в забвение и ждущих своего часа, чтобы зацвести вновь».
Прогресс как река: если разольется, в берега ее не вернешь.
- Красивый муж-чудовище, который возложит корону на ее голову? Это идеальная сказка для какой-нибудь наивной девушки. Она будет запирать вас по ночам и нежно целовать по утрам, и Равка будет в безопасности.
- Почему ты не целуешь меня нежно по утрам, Зоя?
- Я ничего не делаю нежно, Ваше Величество.
- Почему мы никогда не можем выбрать богачей в качестве прикрытия? - жаловалась Зоя, надевая отвратительный плащ, что ей дала Тамара.
- Торговец шелком и его обаятельная модель? - спросил Николай.
- Да. Я даже согласна быть торговцем. Вы можете быть моей красивой музой.
- Зоя, ты только что назвала меня красивым?
- Вы опоздали. - сказала Зоя. - Я король. - сказал Николай. - Значит, это вы рано пришли.
Страхи - как сорняки. Будут расти и забивать все остальное, если их не выполоть.
– Слабые правители. Звучит так же тоскливо, как «слабый чай».
– Ты так уверен, что пройдешь испытание?
– Люблю ставить на себя при всякой возможности. Правда, предпочитаю, чтобы деньги были чужие.
Защититься от страданий нельзя; жить – значит скорбеть.