Рецензии на книгу «Соловьев и Ларионов» Евгений Водолазкин

Эпохообразующий стиль или стиль, вызванный эпохой?

Вот и состоялось мое знакомство с популярным ныне автором. Рецензии и отзывы на книгу противоречивы: от бурных восторгов до категоричного неприятия. Но такая «диаметральность» нередко говорит о значимости произведения. Не берусь судить, насколько значимо это, время покажет. Но популярность автора объяснима. Интерес к эпохе краха Российской империи не угасает в период попыток её реставрации, авантюрная канва с эротическими вкраплениями, какая-никакая философия с очередной духовной практикой, налет мистики и юмор — такая эклектика обязана привлекать, к тому же разные целевые аудитории, что и гарантирует бестселлинг. К одной из таких аудиторий я отношусь и сам, будучи филологом и не ровно дышащим к постмодернизму.

Литературный стеб, псевдонаучная мистификация, пародийная аллюзорность — всё это близко и забавляет. Хотя такая аллюзорность часто балансирует на грани между иронией и пошлостью, но и это свойственно постмодерну. Ссылки, которыми обильно оснащён роман, создают флёр научного исследования, которое и ведёт главный герой, лишённый имени, но зато носящий значимую в исторических кругах фамилию — Соловьёв (не тот самый, но «для себя Соловьев всегда был тем самым»). За правильное их оформление особо ратует научный руководитель Соловьева проф. Никольский, «поскольку текст, как и бытие, не может существовать без оговорок». В результате, в качестве обоснования того, что кадетов по многу раз водят на пьесу Островского, даётся ссылка на роман Гранина «Иду на Грозу», Будённому приписывается труд «Хорошее отношение к лошадям», а Устинову (под редакцией Суслова) — «Милитари как эпохообразующий стиль», и при упоминании вскользь стихов или сказок читатель тут же отсылается к трудам Жирмунского или Проппа.

Всё это, конечно, забавно, как и явные параллели с идеями нашенских постмодернистов-бестселлермейкеров вроде Пелевина, Соколова или Акунина. Например, стечение обстоятельств, заставившее Соловьева заняться историей легендарного (правда вымышленного) генерала Ларионова очень напоминает ряд разрозненных мелочей, приведших одного пелевинского героя в глубинку на слёт оборотней — ведь эти мелочи и оказались ничем иным, как «зовом верволка». Так и молодой историк, изучающий загадочного белого генерала, осознаёт, что его собственная биография — единый зов. А разобравшись главной загадкой генерала: почему он, оставшись в Советской России, не был расстрелян? — заставляет самого вернуться к исходной точке и к «щенячьей» любви, подобно тому, как генерал неизменно возвращался к воспоминаниям детства. И даже попытался реконструировать, что попутно спасло не одну жизнь, а позднейших спецов озадачило странными совпадениями. Возврат же Соловьева к первой любви не столь значим и изрядно отдаёт снобизмом. Видно, поэтому автор не завершает эту сюжетную линию, как не слишком интересную и и без того очевидную.

В целом роман читается легко, с интересом и способен дать пищу, если не сердцу, то изощрённому и извращённому уму и вполне потешить возрождающиеся персональным снобизмом имперские амбиции. Видно, не зря при чтении мне часто вспоминался один из любимых «гариков»:

Из нас любой, пока не умер он,
Себя слагает по частям
Из интеллекта, секса, юмора
И отношения к властям.

Прочитано в рамках игры Вокруг света (Тур 13) - Россия - история.

Шутка для своих

Кто помнит, как делать сноски для курсовой? Я вроде помню. Но вот чего я совершенно не помню, так это книжку, где шутки были бы в сносках - ссылках на другие книги причем безупречно, по всем правилам оформленные. И, конечно, книга полна своих специфических шуток для академической среды. Например, конференция в Ялте - хотя вроде бы и не в ней. Как Водолазкин обстёбывает докладчиков - любо-дорого посмотреть. Если в действующих лицах можно ещё и узнать прототипы - я бы поржала, но неосведомлена.
Вот профессор Никольский - это кто? Знатный старик, выпуклый старик, прекрасный старик - а помните примечание, как Никольский читал доклад с листа с карикатурами?

Как я уже говорила в прошлых рецках на Водолазкина - он певец одной темы - темы времени. И вот что только у него время не делает в книгах, то пульсирует, то замедляется, то ускоряется, как поезд на прямом участке дороги, то тенькает, как синичка, то поёт, как соловей.
В этом романе Водолазкин молод, горяч, спешит-торопиться - и обрывает на полуслове. Хотя я очень люблю открытые финалы - условия заданы и можно придумать, что хочешь и какой хочешь конец.

Свирепый, смрадный, снежный Крым времен гражданской войны, битвы за Перекоп и отплытии белых на последних кораблях в Константинополь. И легкая курортная беззаботность пляжа, на которой научный сотрудник загорает с музейной работницей.
Время проступает сквозь время: в настоящем - прошлое, в прошлом - настоящее, генерал Ларионов творит свою магию, а историк Соловьев, сбросив липкие тенета страсти музейного работника, ищет сладостных объятий работника библиотеки.
Ну а море, собственно, витийствуя, шумит.

Отцовское чувство историка, усыновляющего чужое время.

– Русские, не жалейте о Крыме, – заявил он, сидя на молу майским днем 1955 года....
Как человек, оборонявший эти места, я говорю вам: удержаться здесь невозможно. Никому. Таково свойство полуострова.

Нужно было противоядие "Брисбену", о "Соловьеве и Ларионове" когда-то давно слышала, взяла - и таки да, Водолазкин гений, Когда читаешь много хорошей литературы, давая себе труд закрепить впечатление от прочитанного внятными формулировками, естественным образом превращаешь себя в точный инструмент восприятия и интерпретации. Потому, встреча с яркой сильной талантливой книгой отзывается аккордом впечатлений, которых ни с чем не спутаешь - восторгом абсолютного узнавания. А искать подтверждения у критиков или других читателей, не только излишне, но в некоторых случаях даже и вредно.

Это сейчас к тому, что я заглянула в оценки читателей, выставленные роману (повести?, нет все-таки роману) и удивилась суровости, с какой наш брат-читатель задвигает его под лавку. Нет-нет. о вкусах не спорят и я не собираюсь, только недоумеваю, как можно было не разглядеть безупречной композиции. которая сама суть литературная игра, изображает посконно-домотканую традиционность, будучи совершенным постмодерном. Обманчивая линейность повествования то и дело играет с читателем шутки, сворачиваясь внутрь себя бутылкой клейна - внешний слой оказывается внутренним, той рубашкой, что ближе к телу: а родной, теплый приплавленный к тебе бутон внутреннего, вдруг раскрывается наглым махровым цветком наружу.

Как можно не услышать языка, каким рассказана эта история. С годами все больше убеждаюсь, что пушкинское "над вымыслом слезами обольюсь" не о горьких судьбах героев, исторгающих из читательских глаз потоки, но в большей степени о слезах восторга, которых не можешь сдержать, когда сочетание замысла и воплощения, выраженное в языке, так безупречно хорошо. и еще, в этой книге, впервые на своей читательской памяти, встречаю смешного Водолазкина. Я не знаю, почему ни в "Лавре", ни в "Авиаторе", ни в "Брисбене" нет смешных пассажей, но Евгений Германович, оказывается, может это и получается у него отменно.

А о книге-то, о книге, что ж не сказала? Ах, ну да, исправляюсь. Историк аспирант Соловьев пишет исследование о генерале Ларионове, которое ляжет в основу его диссертации. И все? И ВСЁ, что может дать неленивому и любопытному читателю потрясающе хорошая книга.

"Образованные просто одолели".

Автор романа-доктор филологических наук,ведущий научный сотрудник Пушкинского Дома.
К моему глубокому огорчению,должен констатировать,что "Соловьёв и Ларионов"-типичный"филологический роман".Что значит-"филологический роман"?В данном случае то,что роман написан про филологов и для филологов,а мы с вами,
дорогие читатели,отдыхаем!Ещё это значит,что писание романов не наше с вами дело, и если мы чего-то не понимаем в тексте(замысел автора,особенности композиции и сюжета,развитие характеров и мотивацию поступков главных героев,особенности авторской речи и речи действующих лиц),то это проблема нашего образования,а не просчёт автора,или,упаси Бог, ремесленничество.
В мировой литературе давным-давно практикуется универсальная формула написания подобных романов.
Текст насыщается разнообразными литературными ингредиентами,задача читателя-вычленить то, что близко его мировоззрению и литературному вкусу.Тебя привлекает постмодернизм-пожалуйста,псевдоисторический роман-читай с удовольствием, любишь приключенческие истории-это для тебя.Немножко заурядного философствования,парочка-другая эротических сцен,социально-бытовая неустроенность героя,как некий определитель его нравственной чистоты,побольше иронии и непременная концовка-"герой в тумане"-роман написан.
Если не зарываться в мелочах,не разглядывать текст под лупой,не прибегать к надуманному оправданию прочитанного,то как ответить на вопрос-ради чего написан роман "Соловьёв и Ларионов"?Мне лично не хочется подбирать смыслы,натягивать тень на плетень.Пусть этим займутся профессионалы-им за это деньги платят.Я имею в виду тех самым филологов,про которых и для которых написан роман.Они люди образованные,а значит всё мне правильно объяснят.

Я в печали.
Так ждала, так радовалась бумажной книге- а оказалось, что нужно было покупать "Инструмент языка"и не заморачиваться. Его-то я точно буду перечитывать. А кто знал- всё так завлекательно! И мне так сильно нравится Водолазкин.
Итак.
Плюсы.
Во-первых, это хорошо сделанный наукообразный фейк. Во-вторых, у Водолазкина очень богатый язык. В-третьих, пока я не заподозрила- как всё это будет развиваться и кончится, мне было интересно (в смысле увлекательности сюжета). В-четвертых, Водолазкин, несомненно, знает досконально то, о чем пишет. И есть даже в-пятых- редко, но проскальзывает какая-то настоящая, человеческая нота, переплетение судеб, красивое перетекание мотивов.
Минусы.
Недостаток глубины. Перегруженный иронией и богатством язык. Простые и условные герои, простые декорации, незамысловытые драмы энд философия.

Очень понятно- что именно развлекло филолога и ученого в написании такой книги, но для меня она не оказалась событием.

Апдейт 06.2013.
Я вообще, абсолютно не помню- о чем была эта книга? Какие-то пара разрозненных сценок- и всё.

Я прочитала эту повесть Е. Водолазкина в сборнике "Совсем другое время" и пишу отзыв "по горячим следам". Книга меня не просто увлекла, она меня восхитила рассказанной историей, прекрасным языком и чувством юмора автора! Вообще, на мой взгляд, эта книга о месте смерти в жизни, если можно так выразиться, о том, как ее ищут, жаждут, о смерти как об избавлении. Но, несмотря на эту тему, книга совсем не мрачная, она очень легкая, и, читая ее, мне слышался голос рассказчика - тихий, спокойный, убаюкивающий.

Что в душе -Ай-Петри разгадает...

Впечатление от книги д.ф.н. Евгения Водолазкина -как от хорошей музыки. Отрадно, что «музицировать», создавая образы из слов, начинают и доктора филологических наук. Музыка Водолазкина -ровная, спокойная, плавная, без ритма попсы и барабанов. Такая, наверное, неслышно звучит в библиотеках или-при чтении хорошей книги. Что такое «хорошая книга»? Это как музыка, которую разделяешь. Примерно так и «звучит»в книге историк Соловьев, добросовестно готовя биографию загадочного белогвардейского генерала Лебедева. Загадочного-еще и потому, что он остался жив при Советской власти. А в 1920 году в Крыму красным много крови попортил.
Кстати, вы за «красных» или за «белых»? Это важно для себя выяснить. «Знаково»,- считает Водолазкин и дает ссылку на «Труды по знаковым системам», Тарту,1964-2003.Выпуски1-30.А вообще-то, оказывается, белый генерал Ларионов был когда-то пацаном, кадетом и всем кадетским классом они шестнадцать(!!!) раз смотрели в театре «Грозу» А. Н. Островского.
P.S.Пьеса в пяти действиях, написанная в 1859 году, в обстановке предреформенного общественного подъёма. Действие происходит летом в вымышленном городе Калинове.
P.P.S.Гранин Д.А. Иду на Грозу,Л.,1962
Хотя… когда выясните, за кого вы в той войне, для 120000 русских людей, погибших в Гражданскую в Крыму, важно или неважно? Существуют ли причинно-следственные связи или морально-этические между нашими мыслями-поступками-жизнью?
- Воюя на стороне путчистов, латышские стрелки, по мысли Соловьева, поддержали режим, проглотивший впоследствии и Латвию, и ее независимость, и самих стрелков.
- По мнению исследователя, нравственная ущербность лишала государства энергии, необходимой для их благополучного существования… Или говорить нужно лишь о тенденции. Но не о правиле?
- Значит ли это, спрашивает генерал (Ларионов), что основной причиной смерти человека является его жизнь? Аптекарь Кологривов в этом романе ответил : «Можно, ваше высокоблагородие, сказать и так».
А еще в романе -прекрасные картины Ялты, канатной ялтинской дороги, описание первых сексуальных мыслей и действий Соловьева и последующих таковых же, а также напоминание нам о всех тех маленьких мирах, которые мы представляем и в которых живем и умираем. Правда, дети в свою будущую смерть совсем не верят. Такое неверие нужно беречь…

Признаюсь, что на эту книгу я возлагал огромные надежды. То тут, то там были вопросы: "Как? Ты не читал Водолазкина?" Тьфу мол, темнота! Модный, современный, самобытный, лауреат множества наград и любимец критики.

И я сдался. Тем более, что тема "моя". Стилизация под биографию начала ХХ века. Мечта! Песня.

Признаюсь, прочитать вдумчиво удалось примерно четверть, а дальше, по мере сил - урывками.

Цитата:

Выскочив на берег, он уже нарочно падал на самой кромке прибоя, позволяя стихии перекатывать свое маленькое розовое тело. От избытка чувств он прыгал, кричал и даже слегка помочился, наблюдая, как никому не заметная струйка исчезала в накатившей волне образца 1887 года.

Я не ханжа и не говорю сейчас о пресловутой "пошлости", но написано плохо, вот в чём фокус!

Корявый, кустарный, дилетантский текст.

Как такой автор смог заработать такую известность и получить награды?

Сквозь тонкое, почти нематериальное платье Зои Ивановны просвечивали самые интимные подробности ее туалета, отчего молодой исследователь почувствовал смятение.

Дом № 11 был особым. Это выражалось не только в его архитектуре – помпезном сталинском ампире:

Думаю, школьным учителям хорошо знакома эта манера изложения, свойственная хорошистам средней школы. Начинающие творцы подбирают самые очевидные, лежащие на поверхности прилагательные, например снег он "пушистый", а сталинский ампир "помпезный". А так же злоупотребляют словом "особый" (оно обычно характерно для детской литературы "воспитания", помните, все эти невыносимо скучные рассказы из учебника литературы за 6 класс?).
Или вот такой опус:

Бросив поводья, генерал достал из планшета лист бумаги и карандаш. Лошадь перешла на шаг. Он подумал и написал посланникам, что в глазах его солдат больше не было гнева. Радости не было. Не было испуга. Не было даже страдания.

"Радости не было" - понятно. "Не было - испуга", ясно. "Не было даже страдания" - почему "даже"? Вообще "страдание в глазах" немного корявая конструкция, не находите?

Мы многое прощаем современным авторам: поверхностность суждений (пресловутый "постмодернизм") , несходство взглядов, чем чёрт не шутит, прощаем даже скуку.
Но при одном-единственном условии: это должно быть хорошо написано.

Но приходится констатировать грустный факт: Увы, как раз писать, доктор филологических наук Евгений Водолазкин - не умеет.

Рискую вызвать гнев и непонимание, но все-таки выскажусь. Это первая книга Евгения Водолазкина, которая мне понравилась. А читала я все.

Сюжет.
Въедливый аспирант работает над своей диссертацией, и едет летом на конференцию. И тут завертелось.
Судьбы совсем разныхлюдей, сплетенные страницами рукописей, рассказами знакомых, повторяющимися фамилиями. Зеркальные сопоставления главных героев прописаны очень точно, а все чеховские ружья выстрелили. Рабочая командировка превращается в курортный роман, а курортный роман - в детектив и охоту за сокровищами. Роман органично перетекает из увлекательного сюжета в философские рассуждения. Концовка просто чудесна. Она же объяснила просто все! В том числе, почему генерал когда-то не погиб. Ведь он же пощадил своего палача когда-то. Смерть ничему не учит. Прочтите внимательно, и все будет ясно.

Стиль.
Юмор, точные описания. Ссылки как отдельный вид искусства и часть текста - такого я еще не видела, интересное решение. И тоже юмор и сарказм в этих ссылках (правда для этого нужно быть немного знакомым со трудами на которые автор указывает).

Герои
Порадовало, что герои живые, что они меняются, раскрываются с новых сторон. Про генерала, конечно, меньше, хотя его характер тоже раскрыт. Но Соловьев чудесен. Книжный червь и провинциал в Петербурге постоянно меняется в ответ на новые факты из жизни Ларионова, встречи с учеными в Керчи, встречи с собственным прошлым. В повествовании вообще большинство героев кажется не такими, какими мы предполагаем их увидеть. Музейщица Зоя срезает сигнализацию и залезает в чужой музей, ее мать (тоже музейный работник) за бороду выводит с кафедры ученого. При таком раскладе и у неамбииозной Лизы Ларионовой есть шанс на интересную судьбу даже в библиотеке.

Читала долго. Несколько раз пыталась бросить. Но уж как то затягивает это чтиво . Тут и высмеивание научных кругов и псевдо бульварщина и есть страницы для любителей клубнички. И все же увлекает фигура генерала. Это махина ,глыба. Восхищает его история спасения 150 военных . А вот что не поняла ,так как ему удалось дожить до 80-х годов. Кто же его защищал все годы?