История Чарльза Каллена, серийного убийцы, который признался властям, что он убил около 400 пациентов в течение своей шестнадцатилетней карьеры медбрата. Его называют «Ангел смерти». Он вводил смертельные дозировки лекарств, «чтобы облегчить страдания» своих жертв-пациентов. Чарльз Грабер расследует причины и следствия этого «леденящего душу», по определению самого Стивена Кинга, дела.
В скором времени планируется фильм, основанный на событиях, изложенных в книге.
Книга не вызвала ни каких эмоций, кроме желания быстрее ее дочитать. Об этой истории я читала в интернете и вот вышла книга, мне хотелось прочитать и понять мотив человека, который убил официально 40 человек, по не официальным данным 400 человек, и много лет это сходило ему с рук, что же двигало этим мужчиной? Я думала, что делает он для того, чтобы облегчить страдания людей, которые больные смертельной болезнью, что он рыцарь в сверкающих доспехах, оказалось все куда проще. Унылая жизнь. Как уныла была его жизнь, так и уныла эта книга. Дочитала с трудом.
Книга не вызвала ни каких эмоций, кроме желания быстрее ее дочитать. Об этой истории я читала в интернете и вот вышла книга, мне хотелось прочитать и понять мотив человека, который убил официально 40 человек, по не официальным данным 400 человек, и много лет это сходило ему с рук, что же двигало этим мужчиной? Я думала, что делает он для того, чтобы облегчить страдания людей, которые больные смертельной болезнью, что он рыцарь в сверкающих доспехах, оказалось все куда проще. Унылая жизнь. Как уныла была его жизнь, так и уныла эта книга. Дочитала с трудом.
А так можно было?
Во время прочтения истории Чарльза Каллена волосы вставали дыбом и не только на голове. О нет, это история не про «ангела смерти», который убивал людей. Это история про здравоохранение Соединенных Штатов и про то, что репутация медицинского учреждения порой бывает важнее, чем жизнь пациентов. Я не знаю законов США, но некоторые моменты в книге меня просто поразили. Например:
За шестнадцать лет Чарльз Каллен стал объектом десятков жалоб и выговоров, четырех полицейских расследований, двух тестов на детекторе лжи, примерно двадцати попыток суицида и тюремного заключения, однако его профессиональная репутация осталась безупречной.
Опустим все «регалии» Чарльза и сделаем акцент только на одной. Как можно было допустить до работы с людьми человека, который пытался 20 раз покончить жизнь самоубийством? Проверяют ли они людей, которых принимают на работу? Или вот еще пример:
Весной работники «Святого Луки» заметили, что у них стали пропадать препараты. Разумеется, не все, но почему-то один, которого было много и который редко использовался: пронестил. Каждый день его запасы восстанавливали, и каждый вечер он пропадал. Шесть месяцев эта загадка всем не давала покоя. Медработники шутили, что кто-то использует его в качестве удобрения. Никто не понимал, что происходит, но выяснять тоже никто не спешил. Для Чарли это было разочарованием, потому что он таким образом давал сигнал. Месяцами он просто выбрасывал этот препарат, каждый день, когда выходил на работу.
А так можно было?
В целом вся книга построена на моментах абсолютного безразличия медицинских учреждений к тому, что происходит в их стенах. По сути, они сами создали все условия для самого «плодовитого» серийного убийцы в истории Америки.
Не было никаких причин останавливаться, и поэтому Чарли продолжал. Шестнадцать лет спустя это все еще было так просто.
Книга меня поразила. Читать ее было сложновато - приходилось пробираться сквозь законы, медицинские термины, полицейские сводки, судебные иски и прочее сложно читаемые термины. Но оно того стоило. История Чарльза Каллена - это история про халатность и огромный урок для всех, как не нужно действовать в подобных ситуациях. Ведь всегда лучше учиться на чужих ошибках, нежели на своих.
... суицид - "самая жестокая и окончательная форма насилия/пренебрежения, отказа и ухода, которой можно подвергнуть детей".
Нет более окончательной формы контроля над другим человеком, чем убийство
За шестнадцать лет Чарльз Каллен стал объектом десятков жалоб и выговоров, четырех полицейских расследований, двух тестов на детекторе лжи, примерно двадцати попыток суицида и тюремного заключения, однако его профессиональная репутация осталась безупречной. Он переходил с работы на работу в девяти различных больницах и домах престарелых, и из большинства его «отпускали», «удаляли» или «просили уйти». Однако его лицензии медбрата в Пенсильвании и Нью-Джерси оставались чистыми. Каждый раз, когда медбрат Каллен заполнял анкету в новом месте, он выглядел идеальным кандидатом. Его посещаемость была образцовой, служебная одежда – стерильной. Он имел опыт в реаниматологии, кардиологии, вентиляции легких и ожогах. Он давал пациентам лекарства, был первым, кто оказывался на месте, когда аппараты фиксировали смерть, а также демонстрировал навыки в духе оригами при заворачивании тел в пластик. У него не возникало потребности изменить расписание, он не ходил в кино и не интересовался спортом, а также хотел, даже жаждал работать по ночам, в выходные и праздники. У него не осталось обязанностей перед женой и опеки над своими двумя детьми. Свободное время он проводил на диване Кэти, переключая телевизор с канала на канал. Неожиданное поступление или трансфер пациента могли заставить его одеться и выехать из дома раньше, чем начнется рекламная пауза. Коллеги считали его посланником богов графика, настолько хорошим сотрудником, что не верилось в его существование.
В анонимном статусе он чувствовал себя лучше. В этом была своеобразная власть. Можно отрицать все что угодно, можно исчезнуть, если захотеть. Анонимность – это неразгаданная тайна, обладающая почти божественной властью.
Тим вспомнил, как вскоре после его устройства на работу в Сомерсете округ потрясло небольшое землетрясение. Событие было незначительное и не очень запоминающееся, если не считать разрывающийся от звонков телефон в отделении полиции. В офисе окружного прокурора над этим посмеялись: люди звонили в полицию, чтобы сообщить о правонарушении со стороны Господа. Однако одновременно им была понятна такая реакция: даже в период воображаемого кризиса гражданские всегда обращались к человеку в форме. Иногда это коп, иногда пожарный, иногда врач или священник, но форма – это вечное подтверждение того, что мир не разваливается, а безопасность есть кому обеспечить.