Король Турана убит на глазах тысяч подданных, под носом у начальника Тайной канцелярии. И теперь последнему нужно не только искупить собственную ошибку, но и сохранить порядок в стране. Прежде всего уберечь новорожденного наследника, а молодую королеву убедить принять бремя власти и помочь удержать его. Потом разобраться с соседями, которые не упустят случая получить выгоду. А тут еще на севере неспокойно и где-то совсем рядом — хладнокровный убийца… Как можно думать о чем-то еще, когда столько...
Трусливое бегство из жизни — самое глупое из возможных решений.
невозможно спасти человека, который не желает спасения.
Женщинам свойственно верить в лучшее и надеяться, что уж они-то сумеют перевоспитать избранника.
Легко осуждать других, когда стоишь в стороне. Но право судить дается только вместе с принятием ответственности.
— не знаю, что страшнее: взять судьбу в свои руки или кому-то доверить.
— А свобода?
— О! Свобода. Какое громкое слово, — задумчиво протянула Олира. — А она вообще существует?
Мне бы не хотелось, чтобы вы умерли или сломались по собственной глупости, но я давно уже убедился, насколько бесполезно спасать человека против его воли.
человек не может быть совершенно свободен. Есть закон, есть воспитание, есть рамки морали, за которые, может, и хочется выйти, но нельзя. Не говоря уже о прописной истине, что свобода одного человека ограничена свободой того, кто рядом с ним.
Еще один наглядный пример палитры оттенков серого. Не зло и не добро, просто человек со своими недостатками — но и с достоинствами.
Нет абсолютно плохих и абсолютно хороших людей.
И казнить и миловать королеве придется любящих отцов и безжалостных чудовищ — увы, часто в одном лице.
Смерть не всегда самое страшное наказание, жизнь в постоянном страхе куда тяжелее.
по иронии судьбы все фигуранты в этом деле выглядят один несчастнее другого. Прямо хоть не казнить их всех, а понять, пожалеть и простить…
— Не переживайте, ваше величество, такими темпами еще через пару месяцев вы окончательно превратитесь в такое же чудовище, а еще через годик-другой перестанете переживать по этому поводу. Нет, иногда будет накатывать, но я верю, вы достаточно сильная женщина, чтобы не сводить по таким пустякам счеты с жизнью.
Мир устроен вот так, в нем очень много жестоких существ, понимающих только язык силы. Если вы не станете разговаривать с ними именно на этом языке, вас с превеликим удовольствием сожрут. И от того, насколько болезненно несовершенство мира воспринимается вашей нежной душой, ничего не изменится.
— Человеку свойственно меняться, — осторожно ответил он. — Помните, мы с вами говорили о том, что все люди живут в одном мире, просто видят разные его части? Смотреть на реальность из другой точки обычно тяжело, а вы сейчас буквально вылупились из того кокона, в котором жили прежде. Там было тепло, уютно, ничто не беспокоило и всего хватало. Скорлупа треснула, и вы познакомились с другими гранями мира. А сейчас уже достаточно окрепли, чтобы расправить крылья и взлететь. На себя прежнюю вы уже не похожи, и, конечно, страшно сделать шаг в пропасть. Но иначе взлететь не получится.
Если человек не идет по пути наименьшего сопротивления, в подобных случаях это уже подвиг.
Грязней политики, кажется, работы в этом мире еще не появилось.
Зло порождает зло. Злом не добиться хорошего результата. Возможно ли вообще существование малого зла? Может ли какая угодно цель оправдать такие средства или это всегда будет самообманом?
даже королевам, оказывается, иногда везет в любви и в семейной жизни. Главное не отчаиваться, если с первого раза не получилось.
Почему-то всякая сволочь никогда не кончает с собой, захочешь — не уморишь. Обычно это делают всякие хорошие, но запутавшиеся или слабые.
Заманчиво. До чего же это заманчиво — наконец взять свою судьбу в собственные руки. Не подчиняться чужой воле, а делать то, что сама считаешь нужным. Расправить крылья и шагнуть с обрыва. Разобьешься, взлетишь — не угадать. Но все будет зависеть только от тебя.
— Знаете, складывается впечатление, что мы с вами живем в разных мирах. И ваш мне совершенно не нравится.
— Мир один, фрагменты разные, — вновь усмехнулся Тавьер. — Кто-то ограничивается маленьким, уютным и в известной степени безопасным загончиком семейной жизни, кто-то предпочитает — или вынужден — видеть если не всю картину, то существенную ее часть.
— Скажите, Ильнар, как вы можете так жить? Неужели вам не противно подозревать решительно всех вокруг?
— Вы преувеличиваете, я подозреваю не всех, — спокойно улыбнулся он. — Есть круг надежных людей, в которых я уверен, и большое количество тех, кому подобное преступление совершенно не нужно или не по силам. Подозревать каждого — это уже болезнь, знаете ли.
Турану важен король, но король — это еще не весь Туран.
— Ладно, поехали. Проклинать момент знакомства с тобой уже давно поздно, придется жить с тем, что есть.
полусфера Хаоса нередко наделяет носителей весьма своеобразной логикой. Такой, от которой страдают не отдельные окружающие, а целые города и даже страны.