Современные англичане забыли о многих своих гнусных «изобретениях», например об институте «сервентов» XVII века. За сто с лишним лет Британия насильно отправила в Америку в общей сложности 50 000 белых рабов – своих граждан! Их перевозили в битком набитых трюмах, в которых оголодавшие люди охотились за корабельными крысами, а иногда доведенные голодом до безумия пассажиры поедали трупы умерших спутников. Число белых рабов превышало число черных. Данные по Вирджинии за 1683 год гласят о трех...
На лондонских улицах во множестве водились наперсточники – да-да, те самые, что предлагали лохам угадать, под каким из трех стаканчиков спрятан шарик. Для кого-то это будет открытием (как стало и для меня), но английские историки пишут, что это мошенство началось в Лондоне уже в двенадцатом (!) веке. Вполне возможно, англичане его и изобрели.
Англию можно смело считать не только родиной футбола, но и футбольных фанатов – хроника 1290 г. бесстрастно констатирует, что во время одного из «матчей» в городе Морете один человек был убит. Правда, мне так и не удалось выяснить, был ли это игрок или болельщик. Как бы там ни было, этот оставшийся неизвестным по имени англичанин – первая в мире жертва футбольных страстей.
Принято считать, что красный флаг впервые подняли парижские коммунары в 1871 г. Однако за сто с лишним лет до этого, весной 1768 г., когда в Лондоне состоялась демонстрация портовых рабочих, она проходила под красным флагом как символом решимости идти до конца в борьбе за свои требования. Выбор именно такого цвета был не случаен. Пираты часто выступали не только под черным, но и под красным флагом, а военные корабли разных стран его поднимали в знак того, что собираются вступить в смертельную схватку до полного и окончательного разгрома противника.
При королеве Анне русско-английские дипломатические отношения возобновились. Вскоре после ее коронации в Лондон прибыл русский посол А.А. Матвеев. Главной его задачей было установить прочный союз между Россией и Англией. Англичане на это не пошли.Более того, Матвеев в Лондоне изрядно натерпелся – сначала его ограбили на улице, потом обернулось и того хуже: некие прохвосты добились, чтобы посла засадили в тюрьму за мнимые долги. Из-за решетки его вызволили иностранные послы – увидели опасный прецедент и проявили нешуточную классовую солидарность. Петр Первый отправил королеве гневное послание, требуя, чтобы оскорбившие посла (а следовательно, и Российское государство) расстались с головами. Анна попыталась посла задобрить, отправив ему богатые подарки. Матвеев их не принял. Анне пришлось послать Петру письменное извинение, а парламент после этого случая принял закон о защите чести иностранных дипломатов. Тогда и родилось понятие «дипломатическая неприкосновенность».
Поначалу и «тори», и «виги» были бранными кличками, которые партии давали своим оппонентам. По свидетельству большого знатока вопроса Уинстона Черчилля, «тори» сначала звались ирландские разбойники-католики, грабившие поместья протестантов, а слово «виг» обозначало угрюмого и фанатичного шотландского пресвитерианина, стяжателя и ханжу.
Активные деятели того или иного «старого режима» оказываются самыми рьяными приверженцами нового…
Гражданские войны – это всегда войны без победителей.
разгульная жизнь Карла, вы удивитесь, имела под собой идейное обоснование, теоретическую базу. Еще в молодости, живя во Франции, Карл стал одним из видных либертенов – поклонников французского философа Гассенди. Философия Гассенди была проста: в своем поведении человек должен в первую очередь руководствоваться принципом «следования природе». На практике это означало, что нужно, как бы поделикатнее, самым активным образом радоваться жизни во всех ее проявлениях (кроме всякого рода извращений!), не обращая внимания на декларируемые в обществе нравственные нормы. Положа руку на сердце, лично я к этой философии отношусь с некоторой симпатией. Всякий, кто не чурается веселых пирушек и общения с прекрасным полом, может преспокойно объявить себя не пьяницей и бабником, а просто-напросто идейным либертеном, следующим философии Гассенди. Совсем другое дело, верно?