Рецензии на книгу «Хазарский словарь (сборник)» Милорад Павич
Полдень первой среды месяца, в центре у кондитерской, буду ждать, приходи ;)
«Хазарский словарь» – одно из самых модных произведений конца 20го, начала 21го века, громкий дебют сербского писателя Милорада Павича. Когда меня спрашивают, какое из произведений автора мне нравится больше всего, – чаще всего называю «Ящик для письменных принадлежностей» , сказывается женское любопытство и любовь покопаться в истории мелких безделушек; но самым продуманной и интересной по сюжету я признаю именно эту книгу.
Как рассказывал Павич в одном своем интервью: «Хазарский словарь» можно читать как "метафору всякого малого народа, чью судьбу определяет борьба высших сил. Малые народы, такие как мы, сербы, всегда под угрозой чуждых ему идеологий".»* Центральная тема – выбор религии для своей страны хазарским каганом (правителем), вокруг этого переплетается множество полуреальных-полумифических историй других персонажей, которые повлияли на принятое решение. При этом взглядов на вопрос столько же, сколько религий участвовало в споре, им соответствует деление на три источника:
•Красная книга –христианские;
•Зеленая книга – исламские;
•Желтая книга – еврейские – любимая, большая часть посвящена историям ловцов снов.
Исполнение – вполне в духе Павича: появляется чувство, что постигаешь нечто глубокое, при этом что-то вечно ускользает – возникает желание вновь приняться за дело, но по-иному (здесь читателю дается полная свобода), однако, как правило, те, кто за это берется, бывают сильно разочарованы. Я решила не повторять чужих ошибок и довольствоваться тем приятным впечатлением, которое остается после того, как все кусочки пазла сложились воедино и вылились в неоднозначный финал, оставляя богатую почву для размышлений.
«Каждый читатель сам сложит свою книгу в одно целое, как в игре домино или карты, и получит от этого словаря, как от зеркала, столько, сколько в него вложит, потому что от истины – как пишется на одной из следующих страниц – нельзя получить больше, чем вы в неё вложили.»
Что мне понравилось больше всего – написано всё с юмором, иногда писатель по-доброму поддразнивает книжных червей. У произведения есть две версии, мужская и женская, которые отличаются одним абзацем. «Дело в том, что мужчина ощущает мир вне самого себя, а женщина носит вселенную внутри себя».* Уверена, что на пике популярности книги, людям действительно удавалось встречаться в назначенном Павичем месте, чтобы сравнить свои экземпляры и раскрыть эту загадку. Сейчас это вряд ли возможно, но сама смелая мысль всё же греет и радует. Если что – мне в своё время досталась мужская :)
*Википедия
Lexicon cosri
...может случиться, что читатель заблудится и потеряется среди слов этой книги, как это произошло с Масуди, одним из авторов словаря, который заплутал в чужих снах и уже не нашел дороги назад...
Я имею обыкновение знакомиться с авторами не с того конца, и Павич – типичное тому подтверждение: с его самым знаменитым творением я познакомилась вот только что, после «Ящика письменных принадлежностей», «Звездной мантии» и «Биографии Белграда». И, честно сказать, не знаю, хорошо ли это. А почему – сейчас разберемся.
Главная особенность «Хазарского словаря» - это, конечно, то, что перед нами не обычный роман, а – как это ни странно – словарь. Автор рассказывает нам о древнем и ныне исчезнувшем народе хазар, некогда обитавшем в далях Кавказа. Народ этот богат необычными традициями и интересной историей, центр которой – Хазарская полемика, когда странное государство выбирало из трех мировых религий одну. Легенда гласит, что один умелец как-то сотворил «Хазарский словарь», он же «Lexicon cosri», в котором собрал различные источники о хазарском вопросе и истории о людях, имеющих отношение к оному. Источники эти делились на христианские, мусульманские и иудейские. К сожалению, почти все экземпляры книги были уничтожены инквизицией, но теперь автор предпринял создать второе издание словаря, что с успехом и сделал.
Итого перед читателем – краткая история, описывающая, что и как, и три словарика. В моем издании они напечатаны на страницах разного цвета и тематически оформлены. Выглядит здорово. В самих словарях – хазарские словечки и различные имена, но каждое сопровождается не краткой и сухой словарной статейкой, а довольно развернутым рассказом, иногда содержащим еще и рассказ в рассказе. Отрывки эти перекликаются друг с другом не только внутри каждого отдельного словаря, но и с соседствующими, и в голове сама собой складывается довольно цельная история о ловцах снов, проделках шайтана, таинственной Атех и других, не менее таинственных персонажах. Да, есть тут и принцессы древности, и современные исследователи, и разнообразные мистические элементы.
Что примечательно, эту книгу можно читать в абсолютно любом порядке. Слова, встречающиеся в текстах, отмечены ссылками, указывающими, в каком словаре можно найти неизвестный доколе термин, и истории столь невесомо связаны друг с другом, что, действительно, порядок тут значения особого не имеет. Не мудрствуя лукаво, я читала все подряд, но все равно было ясно – начни в любой последовательности, рассказ будет звучать по-разному, в зависимости от выбранного пути.
Книга безусловно интересна, но мне в ней ну очень четко увиделся Павич. Не то чтобы это было плохо, я люблю этого автора и его неподражаемую манеру вплетать в истории разного рода шизу, буквально ударяющую по мозгам, наряду с красивыми, до боли трогательными сюжетами – взять хотя бы те же путешествия во снах. Но из-за этого узнавания очарование «Хазарского словаря» немного поблекло. Не читай я Павича раньше, восприняла бы это произведение как настоящую тайну истории, мистическую и увлекательную, подчас немного жуткую, смешанную с легендами и все-таки настоящую. А так – очередное творение Павича, как всегда необычное и здоровское, но не более того.
ТТТ | Самая увлекательная книга из моей подборки для игр | Спасибо knyaka за совет!
Мы в ответе за сновидения, которые приручили
Я понял, что поэт – если только он хочет быть настоящим поэтом – должен творить мифы, а не рассуждения. (Платон "Федон")
Павич – настоящий поэт, хотя он пишет прозой, но мифы создает качественные и глобальные. В его неповторимую мифологию погружаешься с головой, она течет сквозь тебя бесконечным потоком, в ней все важно и все излишне, мелочи обретают масштаб Вселенной, а какие-то значимые вещи сводятся к шутке. Величайший мистик, эзотерик, сновидец и сноведец Милорад Павич должен бы быть мне – читателю, выбравшему путь чистого рационализма, не верящему ни в какие-то высшие силы и смыслы, ни в вещие сны, ни в сверхъестественные связи между людьми – абсолютно чуждым, не понимаемым и не принимаемым. Однако Павич в очередной раз меня околдовал, набросил сеть намеков и смыслов, удивил точными образами, глубокими метафорами, выверенной формой подачи.
Основу книги составляет хазарская полемика – событие, вряд ли имевшее место в реальности. Представляет собой спор христианского философа, арабского толкователя корана и еврейского раввина. По результатам дискуссии хазарский каган выбрал веру. По христианским источникам – христианство, мусульманским – ислам, еврейским – иудаизм, независимым – никакую и все сразу, вместе с уже существующей хазарской религией. Вокруг этого небольшого эпизода происходит множество самых разных событий, люди из X, XVII и XX века оказываются тонко связаны друг с другом во снах и наяву (именно в такой последовательности, сны важнее). Читатель вовлечен не меньше, именно он незримо присутствует и при дворе Кагана и принцессы Атех, он видит как умирают люди от отравленных страниц первого издания Хазарского словаря, он просыпается с золотым ключом во рту.
Хазарский словарь, являясь хитрой паутиной связей, все же остается настоящим словарем, он состоит из отдельных статей, и читать его автор предлагает в любой последовательности. Но чем больше статей прочитываешь, тем все больше складывается общая картинка, пока не превратится в сияющий узор, далеко не во всем понятный, но невыразимо прекрасный.
Впрочем, Павич утверждает, что некий порядок прочтения имеется и только тот, кто сумеет в правильном порядке прочесть все части книги, сможет заново воссоздать мир. Если предположить, что любой читатель первым прочитает предисловие автора, а последним Заключительные замечания, то остается 46 статей словаря, включая два приложения. Несложный математический расчет показывает, что в этом случае книгу можно прочитать приблизительно 5 * 10 ^ 57 (пять умножить на десять в пятьдесят седьмой степени) способами. Между прочим, количество атомов составляющее нашу планету на несколько порядков меньше – всего лишь 10 в 50 степени. Может тогда это и правда про «воссоздать мир»?
Книга очень многослойная, в одной из статей утверждается, что каждое слово в священной книге мусульман можно истолковать восьмью способами:
Буквальное значение и духовный смысл; смысл строки, меняющей смысл предыдущей, и смысл строки, меняющей смысл следующей; смысл сокровенный и духовный; частное и общее.
То же самое можно сказать и про сам роман Павича, там можно найти много значений в области религии, искусства, истории, отношений между людьми. Книга документальна и псевдодокументальна, выдуманные библиографические источники соседствуют с реальными, исторические факты перемешаны с изощренными фантазиями. Читатель сам должен вычленить смысл или просто насладиться слогом.
Известной особенностью книги является то, что существуют две версии словаря – мужская и женская, отличающиеся одним абзацем. Павич в заключении говорит, что мужчина и женщина должны встретиться и сравнить свои версии, что должно стать началом чего-то большого между ними. К сожалению, у меня на примете нет ни одной женщины, что захотела бы разделить со мной чтение Павича. Потому я, конечно, не удержался и заглянул в женскую версию по прочтении мужской. Выводить какие-то глобальные различия между полами на основе этих абзацев я бы воздержался, но вот одна фраза, присутствующая только в женской версии, меня зацепила:
Я поняла, что тот читатель, который возвращается из океана своих чувств, принципиально отличается от того, кто совсем недавно в этот океан вошел.
Хазарский словарь – книга в том числе и о чувствах. Читая книгу, тоже погружаешься в океан чувств. Вот дочитал я книгу, и не понятно, вернулся я из океана или остался в нем. Пусть время покажет.
Ничто не меняется в течении времени, а мир если и преображается, то не с годами, а сам в себе и в пространстве одновременно, принимая бесчисленное количество форм и обличий, перемешивая их, как карты, и задавая прошлое одних в качестве уроков будущему или настоящему других.
Ты слишком мудр в разговоре со мной. А я смотрю на плывущие облака, которые исчезают за горой, и узнаю в них собственные мысли, уходящие безвозвратно. Из них иногда капают слёзы, но в те недолгие промежутки времени, когда облака расходятся, я вижу между ними немного чистого неба с твоим лицом на дне, и только тогда ничего не мешает мне видеть тебя таким, каким ты есть.
Гениально. Воистину, нужно быть гениальным человеком, чтобы писать такие книги.
Вообще, говоря о Павиче, сразу же нужно сказать, что его воспритяие снов чрезвычайно близко моему, и когда я читаю его, то как будто погружаюсь в свои собственные переживания утром, когда стараюсь понять, что означает ночное видение.
С другой же стороны, принцесса Атех, попав в мои сновидения, возможно бы, нервно курила свой кальян в сторонке, попутно выдувая зелёные колечки дыма, и те бы жили своей особой жизнью, правая половинка колечка стремительно жила бы будущим, а левая отставала по времени и существовала прошлым, и в тот момент, когда забредший ко мне ловец сна мог увидеть колечко в целом, он мог бы увидеть свою смерть, ибо смерть реальна, когда прошлое и будущее сталкиваются, давя собой настоящее. Тогда можно сказать, что только этот дар Атех и есть настоящим, смерть, которая приходит из сна и является финалом еженощных маленьких репетиций умираний. А умирание во сне по Павичу согласно хазарской легенде множит ловцов снов.
Особый респект Павичу за три взгляда на хазарскую полемику: христианский, мусульманский и еврейский. Каждый источник настаивает на своей версии одного и того же события - отречения хазарским каганом по совету принцессы Атех от своей религии в пользу христианства ли, мусульманства ли, иудейства ли.
В конце концов, на самом деле паззл складывается в единую картину, но смысл так и остаётся неуловимы, как будто во сне, когда ты пытаешь нагнать кого-то, а догоняя, понимаешь, что самая главная погоня ещё впереди.
Буду продолжать рефлексировать по поводу.
А, может быть, создам свою Книгу Соли, кто знает.
Чем выше мы поднимаемся наверх, к небу - сквозь ветры и дожди - к Богу, тем глубже должны наши корни уходить в мрак, грязь и подземные воды, вниз, к аду.
Серьезно, исходя из текста за эти мучения кто-то должен был поплатиться: будь то Даубманнус, или Атех, или, например, я. В данном случае я. Очень печально, что мне вручили эту книгу со словами: "Если тебе нравится "Сто лет одиночества", то и "Словарь" понравится. Нет, все оказалось совсем наоборот.
Я читал эту короткую книжку невероятно долго. Сначала, первые страниц сто я был в шоке. Все так круто, в голове вызывало тонну диких ассоциаций: из ее глаз потекли слезы, по ним стали ползти муравьи... Ну круто же? Я боялся пропустить малюсенькую строчку, ведь там могло быть что-то важное. Но после ста страниц я стал замечать нарастающее раздражение. Потому что в водовороте всех этих недометафор я понял, что не понимаю смысла. Например фраза про то, что какая-то очередная "она" брала в рот имена как монетки. Какие монетки? Что я должен был тут осознать? Наверняка, какой-то обычай брать в рот монетки. Но в тексте ни одна сноска об этом не говорит. Упущение или постмодернизм? Я считаю, что упущение.
Моя девушка-редактор сказала, что у них на парах разбирали подобные тексты и с точки зрения редактуры такого рода романы неудачны. Почему? Потому что у всего должна быть причинно-следственная связь, даже у абсурдистских текстов. А у Павича мы видим совсем обратное. Нет, ну вы только прочитайте предложение:
Если отправиться отсюда до Босфора, от улицы к улице, можно дату за датой набрать целый год со всеми его временами, потому что у каждого своя осень и своя весна, и все времена человеческой жизни, потому что в любой день никто не стар и не молод и всю жизнь можно представить себе как пламя свечи, так что между рождением и смертью даже одного вздоха не остается, чтобы ее угасить.
Вы вообще понимаете, что из таких предложений состоит ВСЯ ЭТА КНИГА? Но уберем эмоции, вернемся же к фактам. Мы имеем невероятно интересную схему: источники о хазарах с разными мнениями. Христианские, еврейские и исламские. В каждом источнике есть определенные персонажи, которые повторяются, но с разными историями. Например в одном принцесса хазар Атех убедила мужа принять исламскую веру во время хазарской полемики (центральное событие книги), а в еврейском источнике она же показала мужу кагану преимущества иудейского верования. Какие-то герои появляются без противоречий в их истории. В общем, когда читаешь временами вовлекаешься в повествование. Почему же все так печально? Потому что из-за паутины, что наплел автор только уж очень пытливый читатель сможет уловить суть. Все рецензенты с пятерками пишут: круто, но ничего не понятно. Так какое может быть вообще удовольствие от прочтения в этом случае?
Когда ты добираешься до какого-нибудь убийства доктора Сука ты просто пропускаешь это мимо себя, НЕ ВСПОМНИВ, что этот доктор уже был упомянут в книге страниц сто назад, причем в очень подробной форме. И тут вы, вероятно, можете упрекнуть меня в том, что я просто невнимателен. Отнюдь, в этой книге мне приходилось максимально напрягаться, чтобы не потерять эту тонкую тонкую ниточку, связующую некоторые моменты. Но в то время, как я все силы собирал на установление внимания, текст мчался мимо меня на диких скоростях.
Не забыть бы сказать о всяких клубничках текста. Под этим словом я имею ввиду моменты вроде: "она так сильно его любила, что заставляла мочиться в себя" или "и его член становился таким длинным, что он подпирал его локтем". То есть ты такой сидишь и читаешь заумные фразы и слова, фундаментальные изречения на тему смерти и сна, что они там брат и сестра, но не видят друг друга, а потом ВНЕЗАПНО фонтан в форме члена. Главное, если бы такое упоминалось чаще, то это можно было бы назвать авторским приемом, но тут это как-то не в тему, несколько раз. Бесполезно.
Если у Маркеса магический реализм, то у Павича какой-то немагический экзистенциализм. Текст наполнен внутренними мирами. Абсолютно всех: автора, персонажей, кого-нибудь еще третьего, вещей. Это даже не Эко, который "ищет" своего читателя, небыдло, которое сможет осилить его труды. Нашему писателю на аудиторию было абсолютно наплевать. Она нашлась, на удивление, хотя таких трудов в литературе можно найти великое множество, и лучше, и хуже. Но я скажу однозначно "нет". Чтобы вся история в голове как-то легла, нужно прочитать не 350 страниц (которые содержит роман), и не 400, и не 700, а больше тысячи, то есть необходимо постоянно возвращаться и блуждать, блуждать, блуждать в этих зарослях. Тогда есть вариант оценить. Увольте, не стану. Книга, несомненно, стопроцентно, имеет какую-то ценность, ведь не зря ей восхищаются сотни критиков.
Или зря?
Я очень люблю логичные книги. Точнее, я считаю, что любая книга должна быть логична.
Даже в абсурдистких книгах, если они действительно хороши, есть своя абсурдисткая логика. В магическом реализме, в фэнтези и т.д. - везде может быть своя логика, свой алгоритм. Именно ее наличие, как мне кажется, - один из критериев хорошей прозы.
Мне очень нравится, когда автор, как пучок света, рассеивает смыслы, повествования, образы, знаки по ткани произведения, потом снова собирает, фокусирует все, собирая во едино. По-своему - это критерий мастера.
И с этой точки зрения "Хазарский словарь" оказался для меня одним из самых логичнейших, отлично структурированных произведений. Чистейшая логика (совсем как слеза комсомолки из другого тоже отличного и безусловно логичного произведения).
Удивительно, как Павич не забывает ни одну деталь, не позволяет не довестись до конца ни одной мельчайшей смысловой нити. История хазар покрывает века и тысячи судеб людей, уходит в глубины подсознания, обрастая былями и небылицами, но в итоге сворачивается в стройное повествование книги от начала и до конца. А надо лишь суметь прочитать.
Тут-то и кроется главная загвоздка: форма словаря, легко усвояемая человеком прошлого, взращенного на тезаурусах, бестиариях, индексах, тематических словарях и сборниках, прямо таки кладет на лопатки современного читателя, лениво привыкшего к линейности и легкоусвояемости текста. Ему не помогут ни собственный опыт, ни предисловие автора, ни щедро разбросанные по тексту подсказки. Он, безусловно, прочтет свою книгу, хотя бы попытается прочитать. Но попытается ли он в ней разобраться, немножечко сдвинуть рамки привычного взора, помыслить по-новому?.. А надо лишь хотеть прочитать.
На этом месте лежит читатель, который никогда не возьмет в руки эту книгу. Здесь он спит вечным сном.
Слово стало мясом
С романами, написанными как интертекст, я уже успел познакомиться - первый мой опыт в этом жанре это абсолютно блестящий Энциклопедический словарь культуры XX века Вадима Руднева , чье первое издание, в свое время, позволило мне понять вообще культуру ХХ века. И сейчас я продолжаю горячо рекомендовать эту работу. В словаре Руднева есть упоминание и Хазарского словаря Павича, причем автор не скрывает, что подход Павича позже использовал и он. И вот теперь, стало быть, добрался до первоисточника.
Книга позиционируется как интертекст, который можно читать как хочешь - но в этом подходе, при ряде плюсов, есть и некоторая доля яда. Да, если читать "по ссылкам" а не "от статьи к статье подряд" картина в голове будет куда целостнее (хотя она и так получается достаточно целостная), но Павич не был бы Павичем, если б не заложил в свое повествование ряд бомб. Но о них позже. Что отличает данную книгу?
1. Блестящий, очень образный язык. Метафоры Павича это абсолютно отдельная история - на мой вкус это самый лучший автор метафор и нелинейных сопоставлений из прочитанных. Образность языка заслуживает твердых 10 баллов из 10, и я не преувеличиваю. Книгу можно открыть на любой странице, и прочитать (сейчас открыл и прочитал при вас):
Пробуждаясь в смерть, Бранкович приподнялся на одной руке
... прошиб пот, и две струи его завязались у него на шее узлом
Однажды в комнате с рассохшимся полом, который кусал босые ноги, он впервые услышал о нападках на них.
— Один из верных путей в истинное будущее (ведь есть и ложное будущее) — это идти в том направлении, в котором растет твой страх.
Мысли при соприкосновении со словами точно так же быстро гаснут, как слова при соприкосновении с мыслями. Нам остается только то, что сможет пережить это взаимное убийство.
Жемчужины как бисер рассыпаны по всему роману, и эта образность, ее тонкость, конечно делает роман Павича чем-то из ряда вон выходящим. Роман стоит читать только ради этого.
2. Эклектика. Роман эклектичен, каждая статья написана в своем духе. Это может быть магический реализм, просто энциклопедическая статья или мини-история. Статьи разбросаны почти на тысячу лет, между предметами, явлениями, событиями, людьми и демонами, и самые поздние происходят почти в наше время. В результате стиль автора не надоедает, однако, и это важная часть - книгу почти невозможно становится читать нахрапом. С моим опытом чтения больше 50 страниц за раз было тяжеловато (что для меня фантастически мало) - надо было делать перерыв. Разумеется, если хочешь посмаковать статьи, а не проглотить весь роман не разжевывая - удовольствие от этого блюда приходит когда его жуешь, и чем больше жуешь, тем больше удовольствия;
3. Подсказки. Автор, не скупясь, разбросал явные и не очень подсказки, которые невнимательный читатель пробежит глазами, а внимательный - остановится. Их десятки и сотни, но их надо видеть. Приговоренные в конце своей статьи за убийство к смерти герой (вернее, героиня) - ок. Но если вернуться в самое начало статьи, и посмотреть на дату жизни - понимаешь, что автор приготовил ей что-то хитрее, и, видимо, мы о ней еще что-то услышим. И пр.
4. Политические аллюзии. Да, конечно, Хазария это, скорее, Югославия. Ближе к концу книги это чувствуется намного четче. Трагедия перенесена на 1000 лет назад, но все причины описаны очень конкретно и понятно. Отдельные статьи, посвященные устройству государства хазаров, объясняют как падение Хазарии, так и падение Югославии. Если отнестись к этому рассказу с переложением на новейшую историю - открываются намного более интересные аллюзии, чем от нарочито засушенного текста;
5. Тройки. Структура книги создана так, чтоб ее можно было объединять в тройки. Три книги с разными взглядами на один перекликающийся вопрос, общие персонажи (как принцесса Атех) с абсолютно разным содержанием, и разные персонажи с абсолютно одинаковым содержанием. Самая крупная тройка Аврам Бракнович - Юсуф Масуди - Самуэль Коэн. Их братья из современности - Исайло Сук - Муавия Абу-Кабир - Дорота Шульц. И, моя самая любимая, "сатанинская тройка" - Севаст Никон - Ябир ибн Акшани - Ефросиния Лукаревич (и да, вы не определите, какой сатана из какого ада только по именам).
Вне всякого сомнения автор составлял некую "таблицу сопоставления", и писал по заранее составленной схеме. Эта схематичность поначалу напрягала - три книги похожи друг на друга как отраженные в кривом зеркале, но потом я подумал - какого шайтана? Если это работает - почему мне не должно нравиться, что оно сделано так, чтоб это работало?
6. Бомбы. Судя по всему, автор заложил в книгу бомбочки, до которых очень-очень тяжело добраться. если читать словарь "по ссылкам", а не "от статье к статье". Самая главная бомба (и я не нашел упоминания о ней в других статьях, т.е. это может быть такая "секретная" обманка) - Хазарский горшок. И именно в этом хазарском горшке автор, похоже, и раскрывает свой замысел. Бездонный горшок - это чудо. Но разбитый бездонный горшок - это ли не настоящее чудо? Хазарский горшок, разбитый автором Хазарского словаря, в этот самый словарь и превратился. Убежден, что эта статья ключевая для понимания замысла романа, неслучайно автор ее спрятал достаточно хитро;
7. Аппендиксы. У романа нет начала - но вот сделать роман без конца автор не смог (да и не захотел). В конце-концов смерть такой-же герой романа - должен же быть какой-то катарсис? И он произошел - катарсис, на мой взгляд, абсолютно блестящий. Намеченный в самом начале книги (еще один референс к тому, что ничего в книге не сделано просто так), ровно через 293 года, снова в Цареграде, снова ловцы снов и снова сатанинская тройка. Ну и ключевой выбор - спасти жизнь себе или предмету (см. историю про Яйцо и Смычок).
8. Про мужскую и женскую версию даже говорить не хочу. Там серьезная аналитика со ссылками, но, поверьте, вчитаться в эти различия стоит, и попытаться найти ссылки на то, что не помечено как ссылки, но о чем упомянуто (см. линию про Адама, про мужские и женские иконы Ловцов снов, и пр.).
Итого: это сложный, безумно интересный и образный "роман-загадка". Я настоятельно советую его для вдумчивого читателя - только не проглатывать его за раз, а посидеть, посмаковать, обдумать и осмыслить.
Такую сумасшедшую книгу мог написать только очень умный и абсолютно адекватный человек.
Такую четко выверенную, ясную книгу мог написать только совершенно ненормальный человек.
Вообще, когда я читала, я, конечно, мало что понимала, но это ок, к этому я привыкла.
С начала, с иллюстрации, на которой - обложка первого (уничтоженного) издания "Хазарского словаря Даубманнуса, 1691 год (реконструкция), меня ввернуло в эту реальность так, что резьба застряла намертво, и я теперь чувствую себя тощим мышонком, который без труда пролез сквозь маленькую дырку в корзину с зерном, но, наевшись, не смог вылезти обратно из-за раздувшегося живота.
Читаешь и чувствуешь, что всё это если не значительно, то действительно значимо, читаешь и понимаешь, что вот такие вещи и называют: откровение. Например, я помню это ощущение, оставшееся еще с детства, при просмотре "Сталкера" Тарковского: я знала, что происходит что-то очень важное, что все эти диалоги будут мне потом аукаться, хотя и плохо понимала, о чём идет речь. (С т а л к е р. Я ничего не выбираю, поверьте! Вы сами выбрали! П и с а т е л ь. Что я выбрал? Одну длинную спичку из двух длинных?)
Так вот, я читаю "Словарь", а со мной как будто разговаривают, ей-Богу. Отвечают на мои вопросы, задают свои наводящие, кидают кости, темы для размышлений. Это, конечно, одна из тех книг, по которым я бы стала гадать. Хотя в ней практически всё как от Оракула в Дельфах - когда высказывания построены так, чтобы их интерпретацию можно было повернуть в любую сторону. Но, в сущности, может быть, это и есть искусство знающего, может быть, истина, в сущности, просто трюк.
И не могу молчать: как красиво все сплетено. Как удивляешься и восхищаешься, когда читаешь последнюю статью и приложения, а перед глазами мелькает вся книга в лицах, событиях и монологах - ну просто никто не забыт и ничто не забыто. Все-таки это великое умение - вести, скрещивать и переплетать, не запутав, десятки тонких паутинных нитей, и потом завязать, в конце концов, узел, чтобы читатель оглянулся и увидел не разбросанные линии, а стройное кружево.
Пожалуй, в следующий раз я прочитаю "Хазарский словарь" задом наперед.
Избранное из ловца снов.
Приятное открытие, что словарь может быть очень даже увлекательным, если имеет такую большую художественную составляющую. Сюжетные истории "Хазарского словаря" можно образно представить через нити, которые переплетаются на обруче при плетении ловца снов - самостоятельные, ровные, будто правда тезисы из энциклопедического издания, и в какой-то детали вдруг внезапно пересекаются с другой историей из словаря. И на таких маленьких зацепках, стежок к стежку, постепенно выстраивается целая картина, начало которой знаменует 1689 год и завершает 1982.
Конечно, эту книгу опрометчиво воспринимать как исторический обзор на хазарскую нацию, растворившуюся с веками между тремя мирами - христианства, ислама и иудаизма, но все же, что-то малое и достоверное Павич все-таки увязал со своим гипнотическим сюжетом. Хазарский вопрос постепенно превращается для своих персонажей в осознанное сновидение. Кстати, вопросу "в каком порядке лучше всего читать" столь чудную книгу отпадает сам собой - от перемены мест слагаемых, сюжет не меняется. От него получаешь чисто эстетическое удовольствие, во многом бессмысленное, но радующее глаз и оживляющее фантазию.
Повезло даже выделить для себя наиболее понравившегося персонажа - это принцесса Атех, сотканная из снов, вдохновленная явью. Речь ее имеет солоноватое послевкусие, образ окружен молочной тайной. Персонаж, во славу которого хочется придумывать вот такие высокопарные характеристики и не краснеть за них. Персонаж, словно сошедший со страниц мифологии, жизнь которой во многом похожа на сказку, а память о ней на легенду.
«Разница между двумя «да» может быть большей, чем между «да» и «нет»»
Почему бы тебе не собрать словарь слов, которые составили бы одну книгу, и не дать возможность читателю самому построить из этих слов целое?
Такой совет даёт в книге один персонаж другому, и эту идею воплотил сам Павич в "Хазарском словаре". Книга-трансформер, книга-гипертекст, книга-лабиринт, книга-кубик Рубика. Структура словаря, как ни крути, необычна. И читать его можно как ни крути, т.е. с любой стороны. Хотите, начинайте с конца, хотите - с начала, хотите - с середины. Думаю, если перевернуть эту книгу вверх ногами, все равно получится вполне внятное повествование.
"Хазарский словарь" - это действительно словарь. Только более увлекательный и удивительно, невероятно образный. Он представляет собой изложенную в основных понятиях историю древнего Хазарского государства, давно исчезнувшего и не оставившего после себя своих прямых потомков. Хотя словарь по форме изложения действительно напоминает научную книгу, в которой приводятся даты и ссылки на разные авторитетные источники, его, конечно же, не стоит считать исторически достоверным. Основная масса словарных статей представляет собой рассказы в рассказах. И в этих рассказах случаются порой невероятные, удивительные вещи. Люди могут путешествовать по чужим снам, сатана служит в монастыре, а шайтаны снуют туда-сюда среди людей со своими проделками.
Хотя сюжета как такового нет, в основе этой книги - так называемая хазарская полемика - спор о том, какую религию из трёх (ислам, христианство, иудаизм) нужно принять хазарам. В соответствии с этим словарь состоит из трех книг - красной, зеленой и желтой, в которых приводятся статьи из христианских, исламских и еврейских источников соответственно.
Эта полемика возникла, когда хазарскому правителю - кагану - во сне явился ангел и сказал ему: "Создателю дороги твои намерения, но не дела твои". Чтобы разгадать значение этого сна, каган пригласил к себе представителей трех религий - еврейского раввина, христианского монаха и исламского толкователя Корана. Каган решил принять ту веру, которая лучше всех объяснит его странный сон. Примечательно, что в каждой из трех книг словаря побеждает разная вера. В красной книге говорится, что каган решил креститься, в зеленой - что его выбор пал на исламскую веру, а в желтой - на еврейскую.
Перемещаясь от статьи к статье, постепенно начинает выстраиваться целостная картинка. Но эта целостность все равно несколько призрачна и неуловима, словно читатель тоже путешествует по разным снам, стараясь ухватить смысл за хвост. Но смыслов наслаивается все больше, ощущение пространства-времени теряется, события переплетаются так крепко, что растворяются в друг друге, вытекая одно из другого. Путешествие за смыслом по книге в своей миниатюре изображает путешествие Человека во Вселенной во все времена в поисках смысла глобального.
...он думал, что для каждого мгновения его и их времени в качестве материала использованы потертые мгновения прошедших веков, прошлое встроено в настоящее и настоящее состоит из прошлого, потому что другого материала нет.
Если бы знать точно, куда дальше пойдет твоя жизнь, можно было бы этой же ночью найти того, с кем уже происходят все твои будущие дни и ночи: одного - который ест твой завтрашний обед, другого - который плачет над твоими утратами восьмилетней давности или целует твою будущую жену, третьего - умирающего точно такой смертью, какой умрешь в свое время и ты.
И если поначалу эта книга показалась мне странной и неинтересной, с каждой новой словарной статьей, она затягивала меня все сильнее. Эта книга уникальна, так как читая ее разными способами, можно в итоге увидеть разные картинки, похожие между собой, но исполненные в разных оттенках, с по-разному выделенными нюансами.
Когда мы читаем, нам не дано воспринять все, что написано. Наша мысль ревнива по отношению к чужой мысли, она постоянно затуманивает ее, и внутри нас нет места для двух запахов сразу.