Есть не буду, но поковыряю красиво
– Ты меня совсем не боишься?...
– Ещё как!... Но я считаю – страх отдельно, дело отдельно.
Некоторое время я просидела с закрытыми глазами, но обморок категорически не приходил.
Сначала разведка, потом ответка
«Помнится, когда я была маленькая, подумывала о большой семье и трёх-четырёх детях. Сейчас я вообще не уверена, что мне стоит размножаться. Похоже, что это должны делать только проверенные психологами люди с железобетонными нервами и особенно крепким здоровьем. Остальным надо сначала серьёзно подумать.»
Человечка, чья жизнь и смерть мало кого волнует, потому что я подписала контракт и в любой момент могу быть потому что я подписала контракт и в любой момент могу быть депортирована в свой собственный мир, в сполохах боли и ужаса, но став богаче на семь наборов хрен его знает чего.
— Да, подружка моя новая, такая маленькая и худая, что может и дохлая. Нашенская!
Но нет, он мне категорически не нравится. По шкале симпатий от нуля до ста — твердая минус тысяча в обратную сторону от «нравится».
И я слышу громкий вопль. Кажется, кричу я. Нет, точно ору я. Истошно. Считается, что самый сильный крик издают, когда голосят «как резанные», но поверьте, ПОДОЗРЕВАЮЩИЕ о скором разрезании вопят еще отчаянней, теперь я стопроцентно знаю.