Вычурность языка режет ухо, как броский макияж - глаз.
Помните,что одной трактовкой знак не исчерпывается,полисемия-бездонный колодец,из которого до нас долетает непрерывное эхо:слово неисчерпаемо.Даже буква,если на то пошло.
Обращаясь к Барту,можно было часами обсуждать гамбургеры,последнюю модель "ситроена",Джеймса Бонда-в таком подходе к анализу гораздо больше игры,но он отчасти и определяет семиологию:это дисциплина,в которой принципы литературной критики применяются к предметам,не имеющим отношение к литературе.
Писатель-фобический невротик,умеющий создавать метафоры,чтобы не умереть от страха и воскреснуть в знаках.
У вас такая непринужденная речь, яркая, будоражащая (лучше бы вы заикались, но что делать)
Мыслимо ли, чтобы Монтень, Паскаль или Вольтер кропали диссер?
Симон хватается за голову и стонет.— Похоже, я застрял в каком-то гребаном романе.— What?— I think I’m trapped in a novel.Студент, с которым он говорит, откидывается на спину, выпускает в небо сигаретный дым, смотрит, как движутся звезды в небесных сферах, отхлебывает пива из горлышка, приподнимается на локтях, выдерживает долгую паузу, зависающую в американской ночи, и наконец произносит: «Sounds cool, man. Enjoy the trip.»
Безысходность мобилизует и как мобилизатор она опасна.
Приличия,как ни верти,-самый действенный способ принуждения.
Барт спросил: "Что бы ты сделал,будь ты властелином мира?"
Жиголо ответил,что отменил бы все законы.
"Даже грамматики?"-спросил Барт.
Как все книгочеи мира, попав в чужой дом, зачем бы они ни пришли, диссертант с интересом разглядывает выставленные тома.