Впервые на русском – новейшая книга Дженнифер Доннелли, автора «Чайной розы» и «Саги воды и пламени», лауреата Медали Карнеги. Однажды Изабель и Октавия заперли на чердаке свою сводную сестру Эллу-Синдереллу-Золушку и чуть не костьми легли, чтобы влезть в хрустальную туфельку. Все мы знаем, чем это кончилось. Теперь же три Судьбы – дева, мать и старуха – пером из крыла черного лебедя чертят бесценные карты, каждая из которых заключает в себе человеческую жизнь. Но тут Риск, он же Азарт, он же...
Страх – самая недооцененная из эмоций. Страх всегда желает нам добра. Он всегда поможет, надо только не мешать ему.
Это магия хрупкого существа, которое часто делает ошибки и способно на невыразимую жестокость – и на безмерную доброту. Такое существо живет в каждом из нас, и оно готово искупить любую нашу вину. Преобразить нас. Спасти. Если мы найдем в себе достаточно храбрости, чтобы услышать его голос. Это магия человеческого сердца
– Любовь – это боль. Любовь – это страдание. И чем скорее ты это усвоишь, тем лучше для тебя.
В книгах по истории написано, что войны начинают короли и герцоги. Это неправда, не верьте им. Войны начинаем мы с вами, вы и я. Каждый раз, когда предпочитаем отвернуться, не заметить, пройти мимо, не связываться.
- Каждый человек заслуживает свой шанс. Но многие его не получают. А у этой девушки он будет. - Она не осмелится. Все люди таковы - все они мечтают , грезят. Безумствуют, но, когда доходит до дела, все до одного оказываются глупцами.
В этом мире счастливым может быть только глупец.
Плохо той девушке, которая потеряет дорогу. Еще хуже той, которая потеряет себя. Помни: сходить с тропы опасно. Но куда опаснее не сходить.
— Случай, – прошипела дева. — Риск, – выплюнула мать. — Азарт, – каркнула карга. — Я предпочитаю «Шанс». Звучит приятнее, – ответил юноша и подмигнул.
— Удовольствие имеет отношение к любому делу, сударь! – возразил Шанс.
Судьба без сердца и души, прах Александрии на подошвах ее сандалий, пепел Помпей – на подоле, красная глина Сианя – на рукавах. Древняя, как само время. Не знающая ни начала ни конца.
— Вот так мы поступаем со своей болью, – сказала она, следя за полетом бабочки. – Превращаем ее в нечто прекрасное. — В нечто значительное, – добавила дива. — Не даем ей пройти бесследно, – прошептала актриса.
Я могу решить все уравнения Диофанта, продолжить бесконечный ряд Ньютона, завершить анализ простых чисел Эйлера, и все без толку. – Она повернулась к Изабель. – Элла – красавица. А ты и я – страшные мачехины дочки. Вот к какому наименьшему общему знаменателю привел нас, всех троих, этот мир.
Водить пером по бумаге – вообще не мое занятие. Но я всегда берусь за то, чего не умею. Иначе разве научишься?
Я – первый стук всякого сердца, и я же – его последний стук. Я – нежный агнец, и я же – волк, перегрызающий ему горло. Я – песня, что звучит в крови каждого живого существа.
«Вот нахалки, – думал он. – Какая наглость – быть злыми, когда девушки должны быть добрыми и милыми. Страшными, когда девушки должны быть хорошенькими». Это было оскорбление. Для него лично! Для всей деревни! Для всей Франции!
Все люди таковы – все они мечтают, грезят. Безумствуют, но, когда доходит до дела, все до одного оказываются глупцами.
– Смертные не терпят неопределенности. Не любят новизны. Все новое пугает. Причиняет боль. – Новизна – это как поцелуй во мраке. Роза в снегу. Неведомая дорога в темной ночи. – Мрак скрывает чудовищ. Снег убивает цветы. А на неведомых дорогах без вести пропадают девушки.
Плохие поступки совершать проще всего, быть трусом легко. Им становишься незаметно. Достаточно повернуться К злу спиной. Поспешить прочь, сказать себе, что всё прошло. Ты больше не видишь зла, значит ты с ним покончил. Вот только зло, возможно, считает, что ещё не покончило с тобой.
Известное дело – когда вешают вора, больше всех радуется другой вор.
Я ведь родилась не красавицей, а страшненькие девушки не живут «долго и счастливо», верно?