Работа космического дальнобойщика рутинна и скучна. Ну разве что некондиционный груз попадется, безбилетники на борт пролезут, авария приключится, пассажиры забудут кое о чем предупредить, инопланетные чудища нападут или старые знакомые на огонек бластера заглянут. А так – тишь да гладь… И чего капитан вечно недоволен?!
На вкус "настоящее сакэ" смахивало на горькое пиво, но Сакаи с такой гордостью наблюдал за его распитием, что все изобразили бурный восторг, наперебой расхваливая его букет и аромат
Глупо сердиться на чужую команду олухов, когда своя ничем не лучше
Я поклоняюсь Пресвятой Троице: Светлому, Темному и Нефильтрованному.
Казалось, о зарождении жизни в таких условиях не может идти и речи, однако жизни об этом рассказать забыли.
– В конце концов, что мы теряем? – озвучил его мысли пилот.
– Здравый смысл, – вздохнул капитан, безнадежно пытаясь вспомнить, когда в последний раз его видел.
Хуже планов, рушащихся с самого начала, были только планы, гладко идущие почти до самого конца.
Шах еще не означает мата, главное, продолжать партию, а не швырять доской в противника.
Станислав, беспокоясь о гостье (что-то на его корабле стали слишком часто пропадать люди!), выглянул в коридор. Там было пусто, только напротив машинного отсека сидела кошка, задрав голову и таращась на зеленый огонек сенсора. Закрытых дверей она терпеть не могла, особенно если за ними кто-то был. Вдруг там занимаются чем-то интересным или – о ужас! – тайком жрут?!
Вон наш Михалыч с каждой деталькой в машинном разговаривает, и двигатель у него работает как часы. А при виде моего бывшего начальника даже кофеварка ломалась.
- Надо уважать чужие верования.
- Я уважаю, кроме тех, которые противоречат моим.
– Слушайте, а давайте вытопчем в центре плантации интернациональное слово из трех букв!
– Это какое? – подозрительно уточнила Полина.
– «SOS», конечно! А ты что подумала?!
Бывшему космодесантнику доводилось попадать в плен, но «допрос с пристрастием» был из тех вещей, которые всегда сохраняют новизну и остроту ощущений.
Судьба — она дама ветреная, никогда не угадаешь, чем и когда повернётся.
Длинные мужские волосы были ее слабостью, затмевая второстепенную ерунду вроде волевого подбородка, широких плеч и рельефной мускулатуры, которые так любят смаковать авторши любовных романов. За волосы Полина готова была простить мужчине многое – но не приставленный к виску бластер.
Сейчас важнее не измерять глубину задницы, в которую они угодили, а дать команде уверенность, что они оттуда выкарабкаются.
Обувь придумана для того, чтобы ее носить, а не с ней носиться.
– Ты сказал: «Следи за ними», – укоризненно напомнил Дэн, стряхивая на блюдо последний блинчик, большой и кляксообразный. – А не: «Следи, чтобы они не пригорели»!
– Я думал, ты это понимаешь!
– Теперь понимаю.
Вот уж чего киборги точно не делали – так это не мешали людям заблуждаться.
– Бежим! – гаркнул Станислав. Уставное «отступаем!» никогда ему не нравилось: оптимизма в нем было больше, но и слогов – тоже.
– А если по-честному, какой у тебя стаж навигатора?
Киборг оценивающе покосился на пилота:
– Тот месяц, что я с вами на Степянку летал, считать?
– Считай, – разрешил Тед.
– Тогда месяц.
Кефир сначала стеснялся и цеплялся за стенки, даже когда бутылку перевернули вверх дном, но потом набрался храбрости и выскочил сразу весь, с горкой наполнив стакан и растёкшись по столу.
Вадим сдался раньше, тяжело обвиснув на друге и чуть не утянув его за собой.
– Брось меня… – простонал он в лучших традициях драматических фильмов.
– Брошу, – охотно пообещал Станислав. – Как только кто-нибудь на меня кинется – сразу в него и брошу.
– Я просто не хотела грузить вас такими мелочами.
– Ну да, лучше сразу нагрузить проблемами.
– А себе что-нибудь выбрали?
– Не-а, – печально сказала Полина. – Пива Тед не нашел, а шоколад весь белый.
– Я думал, ты и белый любишь.
– Люблю. Когда он такой с самого начала, а не по жизненным обстоятельствам.
Какой вождь, такое и племя.