Мемуары бывшего начальника Петербургского охранного отделения, эмигранта Александра Васильевича Герасимова (1861–1944 гг.) впервые были опубликованы в 1934 г. Книга освещает историю революционного террора в России в конце XIX — начале XX века. Вспоминая годы службы, автор рассказывает о самом крупном провокаторе России и Западной Европы Евно Азефе и его предшественниках — С. Зубатове, создателе системы политического сыска в дореволюционной России, и священнике Георгии Гапоне, чье имя в массовом сознании прочно закрепилось как синоним слова «провокатор». Рисуя историческое полотно, описывающее нарастание революционных волнений в начале 1900-х годов, автор искусно вплел в его канву портреты известных государственных и политических деятелей конца XIX — начала XX столетия.
Помню, читал эту книгу еще в ИМКАвском издании, серийная зеленая обложка, серия мемуаров инициирована Солженицыным. Когда выставка книг знаменитого парижского издательства экспонировалась в провинциальных российских библиотеках, то сколько там было интересного! Сам текст довольно интересен, но силы порядка проиграли революции, так как сами заигрались с провокаторами. Впрочем, воспоминания жандарсмского полковника резкого отторжения не вызывают и довольно поучительны.
Помню, читал эту книгу еще в ИМКАвском издании, серийная зеленая обложка, серия мемуаров инициирована Солженицыным. Когда выставка книг знаменитого парижского издательства экспонировалась в провинциальных российских библиотеках, то сколько там было интересного! Сам текст довольно интересен, но силы порядка проиграли революции, так как сами заигрались с провокаторами. Впрочем, воспоминания жандарсмского полковника резкого отторжения не вызывают и довольно поучительны.
Начинаю думать, что все работники "органов" одинаковы.
Руководитель политической полиции, личный куратор Азефа, доверенное лицо Столыпина на голубом глазу описывает свое героическое прошлое. Ему все настолько "божья роса", что периодически закрадывается сомнение, а может он действительно верит во все, что говорит. Что охранка не занималась провокацией, а Азеф был честным агентом. Я прямо прослезилась, читая как ужасные люди, организовавшие убийство Плеве и великого князя Сергея предложили (то ли 1907, то ли в 1908) Азефу возглавить боевую огранизацию, и он сразу же побежал к куратору советоваться. Про то, что Азеф с 1904 года возглавлял эту организацию и сам руководил громкими убийствами, Герасимов слышал. Но это все происки Савинкова.
И по остальным вопросам у автора есть стройная однозначная картина мира, которую не могут поколебать какие-то там факты. Он их просто в упор не замечает.
Особенно специализировались некоторые из этих журнальчиков в высмеивании Царя. Он сидит на троне, а мыши подгрызают ножки трона. Он в испуге забился за занавеску, а с улицы несутся революционные крики. Вот примерно их обычный сюжет. И при этом соблюдался некий декорум, в том смысле, что лица Царя никогда не рисовали. Но карикатуристы так изловчились, что по пробору или даже по одному повороту головы легко было понять, в кого метило бойкое перо. О том, что министрам очень жестоко доставалось в сатирических журналах, говорить, конечно, не приходится.
Я регулярно собирал все эти издания и, каюсь, не без некоторого злорадства показывал их на докладах Дурново. Порой он не понимал смысла карикатур, и мне приходилось разъяснять ему:
- Это - граф Витте, а вот это - в виде свиньи или жабы, - это вы, ваше высокопревосходительство.