— Отец, со стихиями ты перегнул, — смотрел на устроившегося рядом на заднем сиденье обычной «Нивы» императора великий князь Николай Николаевич.
— Нормально там все было… — отмахнулся тот. — В рамках образа. Ты же сам слышал, этот малолетний поганец людей начинает читать как открытую книгу! Вот и пришлось себя накручивать по полной!
— Ну, если только так на это посмотреть… — задумчиво протянул Николай.
Твою же!.. Вот это я понимаю, габариты так габариты!
Между одетой в темное вечернее платье Евгенией и моим дедом стоял старик за два метра ростом!
В народе про таких говорят просто «поперек себя шире», а Прохор бы выразился несколько иначе — куда ни ударь, везде он!
Господи, как же князь в «Чайке» помещается? Да хрен с ней, с машиной, как он в стандартные дверные проемы пролезает? Бедолага!
Встретят меня по одежке, проводят так же хреново…
... поматросил и бросил — обидно, а не поматросил и бросил — оскорбительно.
— Ваше превосходительство, разрешите обратиться? — не удержался я.
— Разрешаю.
— Ваше превосходительство, а хлеб-соль будет?
— В столовой как раз допекают, — кивнул он. — Только вот кокошников мы не нашли, ваше императорское высочество, чтоб все традиции до конца соблюсти. Но если вы настаиваете…
— Без кокошников не то, ваше превосходительство, — вздохнул я, отдавая должное чувству юмора генерала. — Тогда мое императорское высочество вполне обойдётся без хлеба-соли.
— Да вы не переживайте, курсант, — усмехнулся Ушаков. — У вас, я уверен, ещё будет шанс хлеб-соль отведать. Это блюдо пользуется особой популярностью на гауптвахте.
Вот чего нельзя было отнять у вояк, так это стремления к идеальному порядку! Наблюдая из окон «Нивы» за вычищенными от снега дорогами и дорожками, одинаково подстриженными елями, поставленными где надо указателями и плакатами, однотипными симпатичными учебными корпусами без лишних архитектурных излишеств, передвижениями курсантов строем по территории, я прямо умилялся!
Может, это со мной так генная память шутки шутит и поколения военных предков дают о себе знать?
Господи, спаси и сохрани от таких раскладов! Не дай бог захотеть здесь остаться!
...чужие шишки не болят.
Организм во время похмелья думает, что умирает! ... А потому инстинкт размножения рода в нём силён, как никогда!