Цитаты из книги «Вся правда, вся ложь» Татьяна Полякова

15 Добавить
Расследование — вещь непредсказуемая, никогда не знаешь, где окажешься. Вот тут и поверишь мудрецам, что каждый поступок, даже самый незначительный, — наш выбор, и он может завести бог знает куда… И зачем Фенька взялась за это дело?! Жалко ей, видите ли, стало безутешного вдовца и бабулю, потерявшую единственную внучку… А может, так она спасалась от затяжной депрессии из-за несчастной любви? Стас уехал, поставив точку в запутанных отношениях… Наверное, поэтому Фенька и согласилась на предложение...
При прочих равных возможностях самое простое решение – самое верное
После первой рюмки он вздохнул с заметным облегчением, после второй по синеватому лицу разлилось умиротворение, третьей выпить ему не дали.
Первое правило сыщика, – мурлыкнул Берсеньев, – никому не верь. Врут все. Без исключения. Даже когда просто рассказываешь о себе, так и тянет приврать. То титьки на размер больше, то туфли на штуку дороже. А уж когда настоящие тайны за душой, тяга соврать просто непреодолима. Так что ты права, моя радость, все, что нам известно, не более чем видимость правды, а до самой правды еще придется докапываться.
Когда мужчину и женщину что-то связывает, они должны быть вместе. В этом весь смысл. Даже не оборачиваясь, ты знаешь, тот, кого любишь, здесь, за твоей спиной.
– А ты где? – насторожилась я.
– Где, где, в лесу. Дятла изображаю.
– Уверена, тебе это блестяще удается.
– Нет у меня силы воли, нет, – с прискорбием констатировала я, отправляясь на диван. – Права Агатка, болтаюсь, как известная субстанция в проруби…
– Как тебе удалось их разговорить? – спросила я Берсеньева.
– Обратился к президенту Соединенных Штатов.
– К Франклину?
– Точно. Стодолларовые банкноты способны творить чудеса.
Какой-то умник сказал: пойми, что ты умеешь делать лучше всего, и посвяти этому всю жизнь.
Если ты с горя надумала удариться во все тяжкие, предупреждаю сразу: затея глупая. Будет только хуже. Поверь человеку, который на этом собаку съел. Душевные раны задорным траханьем не лечатся. Поутру муторно до отвращения. В основном к себе. Порочный путь, дорогая.
Как все в моей жизни затейливо: даю слово, беру назад, хочу поступать как надо и не поступаю. Редкой целеустремленности человек.
– А ты чем хандру лечишь? – не без ехидства спросила я.
– Работой. Тебе такое слово незнакомо.
– Дурное влияние сестры, – усмехнулся Олег. – Не успеешь оглянуться, как превратишься в трудоголика.
– Агатке с детства твердили, что труд сделал из обезьяны человека, она и поверила. Теперь считает, что противоположное утверждение тоже верно: не будешь работать и превратишься в обезьяну. Хотя я не против побыть мартышкой.
– Только не в нашем климате, – хохотнул Олег.
У циников вроде меня скверная привычка считать искренних людей идиотами или притворщиками
Эгоизм – основа всех человеческих поступков, – изрек Берсеньев со знанием дела.
– Философ хренов, – буркнула с неприятной мыслью, что Сергей Львович и в этот раз, скорее всего, прав. Даже в самой великой любви большая доля себялюбия. Мы хотим, чтобы те, кого мы любим, безраздельно принадлежали нам, хоть и догадываемся, что это невозможно.
Юля закрыла журнал, оценивающе окинула нас взглядом и спросила: – В каком классе учится ваш ребенок? – Мы еще только на пути к его созданию, – ответил Берсеньев. Стоило директрисе удалиться, как легкий налет слащавости исчез из его облика, смотрел он дерзко, а улыбался зазывно. Одно слово: хамелеон. – Мы не являемся…