…Они в смертельном отчаянии. Звонят на телефон доверия «Больше некуда», потому что действительно больше некуда обратиться. Им нужен лучик надежды. Но если не повезет, на том конце линии окажется Лора Моррис. Которая не желает, чтобы они надеялись. Лора хочет, чтобы они лишили себя жизни. Жаждет услышать по телефону их последний вздох… И уверена, что легко уйдет от ответственности – все продумано до мелочей. Но очередной обработанный «клиент» по имени Стивен просит Лору не просто слушать его...
Я просто хочу сказать, что когда речь идет о людях, то, как бы сильно вам ни казалось, будто вы знаете их, вы никогда не сможете предсказать, что происходит у них в головах – даже у ваших собственных детей. На них могут оказать влияние самые неожиданные люди, могут заставить их сделать то, чего они делать не должны.
У нас установились извращенные, созависимые отношения, основанные на моей лжи и ее безумии. Некоторые люди создают и поддерживают даже семейные узы на более шатких основаниях.
Скорбь – самая худшая тюрьма. По сути, это некая разновидность преисподней, где будто бы ты заперт один. То есть ты не один, ведь рядом люди, разделяющие боль. Но это же не их боль, верно? Она – твоя. И тебе в миллион раз хуже, чем кому-либо еще. Иногда мне казалось, что если я протяну руку, то смогу прямо пощупать эту боль.
Я навалилась на ржавое ограждение, и если бы металлические прутья прогнулись и лопнули, то сама судьба решила бы, что мое время вышло. Но раз уж я осталась, значит, у бога еще были на меня планы – избавлять мир от тех, кто уже не мог быть счастлив.
С этой жизнью трудно справиться в одиночку. Некоторые сворачивают на окольные тропки, и им требуется помощь, чтобы вернуться на правильную дорогу. Другие хотят совсем сойти с дороги – и я помогаю в этом.
Никто в моем мире, кроме Олли, никогда не улыбался глазами. И я начала замечать, что и в его глазах свет постепенно тускнеет. Это огорчало меня. Я сделала его своим якорем, но другие силы волокли его по морскому дну все дальше и дальше. Я чувствовала, как он тащит меня следом.
Я мало-помалу привыкала видеть, как мои родные общаются друг с другом, в то время как я оставалась где-то в стороне, словно второстепенный персонаж в собственной театральной постановке.
Читать набранные на клавиатуре слова — это совсем не то, что слышать страдание в голосе человека. Мне нужно было впитывать их горечь, их беспокойство, отчаяние, смятение.
Люди — худшие враги сами себе, когда пытаются продлить жизнь, какой бы жалкой и безнадежной она ни была. И мое дело — спасать их от них же самих.
Когда сгущается тьма снаружи, то же самое происходит в душах наиболее уязвимых людей. Ночь — их враг, потому что чем меньше они видят то, на что можно отвлечься, тем больше возможностей у них думать, какой безнадежной сделалась их жизнь.
Но раз уж я осталась, значит, убога были ещё на меня планы - избавлять мир от тех, кто уже не мог быть счастлив.