Ну, вроде прижился. И даже умудрился начать кормить семью. Но как всегда, хочешь насмешить бога, расскажи ему о своих планах. В преддверии войны в тайге у станции начало твориться что-то странное и страшное, и разбираться с этими неприятностями придётся именно ему. Человеку, случайно оказавшемуся в этом мире и в этом теле…
– Вот и пойми вас, женщин.
– Нас любить надо, – вдруг выдала девчонка, крепко обнимая его за шею.
– Это само собой, – усмехнулся Мишка
– А чего это вас стрелять потянуло?
– Так весна скоро. За ягодой идти надо будет. А времена такие, что без оружия и не пойдёшь. Страшно, – пояснила Глафира
– Я, дядя Николай, не пророк, но могу тебе так сказать. Не нравится мне то, что я вижу. Не умеет наша армия воевать толком. Да и генералов толковых нет. Так что опять станут они солдатской кровью свои огрехи прикрывать. Поговорка есть такая, что все генералы готовятся к прошедшим войнам.
Глафира встретила его уже привычным ворчанием, попутно накрывая на стол и вынося на крыльцо самовар.
– Это не баба, а живое воплощение тысячерукой Кали, – проворчал про себя Мишка, глядя, как она управляется с делами, попутно успевая расшугать девчонок. Настя обнаружилась здесь же. Играла с Танюшкой.
– Мама Глаша, ну и зачем мне жена, если ты одна умеешь трёх баб сразу заменить? – не удержавшись, поддел тётку парень.
– Храни тебя Христос, Миша. Чужого ребёнка как кровную дочку растить – это суметь надо, – вздохнул толстяк. – Вот уж чего не думал.
– Это маме Глаше спасибо. Научила, надоумила, – развёл Мишка руками. – Моё-то дело маленькое. Прокормить да обуть-одеть. А учить – это всё она.
– Добрая баба в этом деле великая вещь, – произнёс урядник
– Я всё думала, что ты у меня, сынок, не такой бестолковый, как все мужики, да, видать, все вы одним миром мазаны, – зашипела на него тётка. – Ты глаза-то разуй. Девка уже извелась вся. Неужто не видишь, что любит она тебя?
– Ты вот что, оружие своё под рукой держи. Бережёного бог бережёт.
– А небрежного конвой стережёт, – брякнул Мишка раньше, чем понял, чего сказал.
– То не я пекла, – рассмеялась Глафира. – То её работа. Глянь, какие румяные.
– Ух ты! – изобразил восхищение Мишка, принимая её игру. – Ну, раз так, то тебе тем более остаться надо.
– Зачем? – не поняла девушка.
– Как зачем? А кого я хвалить стану, когда попробую? – делано возмутился Мишка.
– Ты лучше скажи, как много нам корзин для скарба всякого потребуется?
– Нашёл, чем голову забивать, – отмахнулась Глафира. – Не мужеское это дело за такой ерундой следить. На то баба в доме имеется.
«Фигасе, заход», – охнул про себя Мишка
– Нет, ваше благородие. Ради этого упыря я пальцем не шевельну. Пусть того ищет, кого сам обманул, – ответил Мишка, припомнив хохму из своего прошлого, – главное, в процессе расследования не выйти на самих себя
Купец устроил ему настоящую травлю. Подмяв под себя практически весь посёлок, а главное, его правящую верхушку, он старательно толкает Мишку к чему-то. Но к чему именно? Может, стоило поговорить с ним? Хотя нет. Таким уродам только дай повод. Покажешь один раз, что готов на компромисс, и сам не заметишь, как окажешься в ошейнике.
Подобные люди понимают только одно. Силу. Не важно какую. Физическую, моральную или финансовую. Они готовы гнуться перед тем, кто сильнее, но никогда не уступят тому, кто слабее, даже из жалости. Он будет рвать до тех пор, пока жертва не околеет. В общем, тут придётся бить так, чтобы кровь веером летела. Или уходить от боя. Совсем. Это не трусость. Это трезвый расчёт. Слишком уж весовые категории у них разные. Что ни говори, а купец первой гильдии, имеющий на официальном счету миллион рублей, это не просто прохожий.
– Думаешь, сложится у нас, без любви-то? – задумчиво спросил парень.
– Ох, сынок. Любовь искать всю жизнь можно. А доброй жены так и не получить. Ты уж мне поверь. Настя она девка добрая. Сама к тебе прильнёт, ежели ты поминать ей её беду не станешь и брезговать не будешь. И то сказать, за сироту-то дочку отдать охочих немного. Будь он хоть с деньгами.
– Раны чистые, почти не кровят. Жить будешь. Плохо и недолго, но будешь, – пообещал он и, посыпав ранения травяным порошком, принялся бинтовать.
– Почему недолго и плохо? – хрипло спросил пленный с сильным акцентом.
– Потому что бандиты вообще долго не живут, – усмехнулся Мишка.
– Не думал, что они могут начать ночами сниться? – не унимался офицер.
– Нет. Тут ведь как? Или я их, или они меня. Я их на свою землю не звал. А что мертвые, так они мирные. Лежат себе спокойненько, тлеют да смердят потихоньку.
– Прав ты. Снова прав. Вот уж не знаю, как у тебя это получается, но что ни скажешь, всегда в точку.
«Э-э, старик, ты бы послушал с моё наших чиновников, депутатов и прочих дерьмокротизаторов, и не так бы научился», – подумал Мишка
Как в той хохме. Пьём для запаха, а дури своей хватает.
– Куда тебе столько? – удивлённо охнул урядник.
– Патронов бывает или очень мало, или мало, но больше уже не унести, – буркнул в ответ Мишка, припомнив поговорку из своего мира
– Развлекаетесь? Лучше бы о деле подумали.
– А мы о нём и думаем, – ответил Мишка, даже не делая попытки встать.
Ну надоели ему все эти реверансы перед всякими именитыми и богатыми. Да и полковник ему не начальник и не хозяин. Так, сосед, не более.
– Пуля дура, а граната она вообще идиотка, – припомнил Мишка фразу.
– Миша, – попытался одёрнуть его урядник.
– А что Миша? – повернулся к нему парень. – Им помогаешь, а они норовят тебя под молотки подставить заместо гвоздя. Нет уж. Я лучше как-нибудь так.
– Злопамятный, – понимающе усмехнулся офицер. – Всё никак ту историю не забудешь.
– Я не злопамятный. Я злой. И память хорошая