Записки Якова Ивановича де Санглена (1776–1864), государственного деятеля и одного из руководителей политического сыска при Александре I, впервые появились в печати на страницах «Русской старины» в 1882–1883 гг., почти через двадцать лет после смерти автора. Мемуары де Санглена, наглядно демонстрирующие технологию политических интриг, сразу после публикации стали важнейшим историческим источником, учитывая личность автора и его роль в событиях того времени, его знание всех тайных пружин механизма функционирования государственной машины и принятия решений высшими чиновниками империи.
Печатается по изданию: Записки Якова Ивановича де Санглена // Русская старина. Т. XXXVII. СПб., 1883. Выпуски 1–3.
Вступ. ст. и коммент. В. М. Безотосного.
Из интересной мемуарной серии "Кучково поле". Ну, и эта книжка тоже интересная... )) Но специфическая. ))) В смысле, если кто-то захочет почитать с целью узнать что-нибудь интересное и конкретное из описываемой эпохи - то здесь вряд ли что-то найдет. Но вот если кому-нибудь вздумается заняться в некотором роде любительским расследованием, кто как кого чего и т.д. - то тогда можно данную книжку воспринимать - как показания свидетелей и очевидцев, так сказать. )))
Сюжет: особой связности нет. Это именно что записки. Кратко, фрагментарно... Автор - как указано в аннотации - служил то ли в тайной канцелярии, то ли в политическом сыске, то ли в военной разведке, в общем, как тогда такие структуры назывались. Время бурное, произошло множество знаменательных событий. Можно ожидать, что автору есть что рассказать. Ну, может, и есть. Но он этого не делает. )) Вот только что прочитала книжку (она тоненькая), но так и не уловила, чем же конкретно занимался автор и что конкретно делал, какие дела вел, как, зачем... мда. Как по моему - скользкий товарищ. )))
Вообще, весь этот опус можно спокойно озаглавить "жизнь Д Артаньяна среди п..." (вырезано цензурой) ))) Потому что автор стотыщпиццот раз рассказал, в высоком и изящном стиле, какой он благородный, какие у него высокие идеалы чести и как он им всю жизнь неуклонно следовал, невзирая на то, что кругом одни негодяи и подлецы, и вообще стоит удушливая атмосфера травли со стороны завистников. ))) При этом буквально каждый, кто только столкнулся с этим невыносимо сияющим добродетелями индивидуумом, тут же загорался желанием написать на него донос и клевету. И тут же и писали, волки позорные! ))) Отправят ли автора с дипломатической миссией по Европе, или поместят служить в департамент, так непременно начальник на него строчит донос и клевету! И даже Денис Давыдов, к которому автор как-то заехал по делам (обсудить вопросы организации холерного комитета), потащил его обедать, почитал свои стихи, а только тот уехал - тут же сел и написал на него донос! ))) И известный уже Бенкендорф - ну, этому сам бог велел, за него все равно никто не заступается, кроме автора Елисеевой.))) Ну все, все подряд!
За исключением монархов. Те, при виде автора, испытывали только желание облобызать его. Или хоть за руку подержать. ))) Да, и еще арестованные! Которых он ездил арестовывать - или, как, видимо, в то время выражались на профессиональном сленге - отправлять. Они только заливались слезами благодарности и сожалели, чего это они с автором раньше не познакомились. )))
Вся эта картина произвела на меня такое впечатление, что я полезла в инет - хотелось отыскать портрет автора и посмотреть на такой образец Д Артаньяна. А нету! )) Во всяком случае, мне найти не удалось. Вот все есть - и Давыдов, и Бенкендорф, и Ермолов с Закревским (которые, как почему-то вздумалось подчеркнуть автору, во время войны 1812 года вместе валялись на соломе ))) ), и даже Балашов, которого автор усердно обмазывал различными субстанциями... все есть среди героев 1812 года. А автора нету там, хотя, по его упоминаниям, он там тоже вроде как принимал участие. И с чего бы так... ))
Также интересно, что несмотря на свои такие выдающиеся благородство и честь, у автора как-то за всю жизнь не нашлось никаких друзей и приятелей... )) Во всяком случае, он ничего такого не упоминает. Интересно, что братья Булгаковы, которые уж, кажется, трепались обо всех - ничего о таком выдающемся деятеле не написали... Во всяком случае, не помню такую фамилию.)))
В общем, поэзию я оценила. Во всем остальном как-то возникает множество вопросов. )))
"Какая странность! Павел хотел сильнее укоренить самодержавие, но поступками своими подкапывался под оное. Отправляя в первом гневе в одной и той же кибитке генерала, купца, унтер-офицера и фельдъегеря, научил нас и народ слишком рано, что различие сословий ничтожно. Это был чистый подкоп, ибо без этого различия самодержавие удержаться не может. Он нам был дан или слишком рано, или слишком поздно. Если бы он наследовал престол после Ивана Грозного, мы благословляли бы его царствование. Но он явился после Екатерины, после века снисходительности, милосердия и счастия и получил титул тирана."
***
"Поутру в 5 часов 12 марта 1801 года явился курьер Адмиралтейств-коллегии со словесной повесткой, что в ночь император Павел I скончался апоплексическим ударом, и велено всем явиться к присяге в Зимний дворец. Это крайне меня встревожило. Мной овладело сомнение; я полагал: не велел ли это Павел объявить, чтобы узнать, обрадуются ли или опечалятся его подданные при известии о такой внезапной катастрофе?"
***
"Никто остановить не может быстрого натиска колеса судьбы, и горе тому, кто, желая остановить это стремление, ухватится за спицы! Будет без рук, без ног, пожалуй, без головы."
***
"Заметьте, мой друг, чтобы преуспеть подле королей, нужно скрывать, что ты более добродетелен, чем они, и даже выказывать им свои слабые стороны, чтобы убедить, что они тебя превосходят."
***
//Александр//: "- Интриганы в государстве также полезны, как и честные люди; а иногда первые полезнее последних.
Развязывая пакет, думал я: не очень же выгодно быть честным человеком."
***
"Балашов встал, начал ходить, вдруг остановился, сказав:
- Странно, что Сперанский все еще не возвращается от государя.
Я: - Мне приходит на ум смешная мысль, а с тем вместе - не очень утешительная. Ну! Если он оправдается и, вместо Сперанского, отправлены будут ваше превосходительство и я, ваш усердный слуга?
Балашов: - признаюсь: эта мысль, пока я один был, тревожила меня. Чего доброго? Ни на что полагаться нельзя.
Я: - Если это случится, ваше превосходительство, то вы будете во мне иметь верного и веселого спутника.
Балашов: - Как так?
Я: - Ничего не было бы забавнее подобной трагикомической развязки сей продолжительной драмы. Нам велят отправлять, вдруг отправят нас!"
***
"Двор - это омут, в котором разве только один черт спастись может."
Из интересной мемуарной серии "Кучково поле". Ну, и эта книжка тоже интересная... )) Но специфическая. ))) В смысле, если кто-то захочет почитать с целью узнать что-нибудь интересное и конкретное из описываемой эпохи - то здесь вряд ли что-то найдет. Но вот если кому-нибудь вздумается заняться в некотором роде любительским расследованием, кто как кого чего и т.д. - то тогда можно данную книжку воспринимать - как показания свидетелей и очевидцев, так сказать. )))
Сюжет: особой связности нет. Это именно что записки. Кратко, фрагментарно... Автор - как указано в аннотации - служил то ли в тайной канцелярии, то ли в политическом сыске, то ли в военной разведке, в общем, как тогда такие структуры назывались. Время бурное, произошло множество знаменательных событий. Можно ожидать, что автору есть что рассказать. Ну, может, и есть. Но он этого не делает. )) Вот только что прочитала книжку (она тоненькая), но так и не уловила, чем же конкретно занимался автор и что конкретно делал, какие дела вел, как, зачем... мда. Как по моему - скользкий товарищ. )))
Вообще, весь этот опус можно спокойно озаглавить "жизнь Д Артаньяна среди п..." (вырезано цензурой) ))) Потому что автор стотыщпиццот раз рассказал, в высоком и изящном стиле, какой он благородный, какие у него высокие идеалы чести и как он им всю жизнь неуклонно следовал, невзирая на то, что кругом одни негодяи и подлецы, и вообще стоит удушливая атмосфера травли со стороны завистников. ))) При этом буквально каждый, кто только столкнулся с этим невыносимо сияющим добродетелями индивидуумом, тут же загорался желанием написать на него донос и клевету. И тут же и писали, волки позорные! ))) Отправят ли автора с дипломатической миссией по Европе, или поместят служить в департамент, так непременно начальник на него строчит донос и клевету! И даже Денис Давыдов, к которому автор как-то заехал по делам (обсудить вопросы организации холерного комитета), потащил его обедать, почитал свои стихи, а только тот уехал - тут же сел и написал на него донос! ))) И известный уже Бенкендорф - ну, этому сам бог велел, за него все равно никто не заступается, кроме автора Елисеевой.))) Ну все, все подряд!
За исключением монархов. Те, при виде автора, испытывали только желание облобызать его. Или хоть за руку подержать. ))) Да, и еще арестованные! Которых он ездил арестовывать - или, как, видимо, в то время выражались на профессиональном сленге - отправлять. Они только заливались слезами благодарности и сожалели, чего это они с автором раньше не познакомились. )))
Вся эта картина произвела на меня такое впечатление, что я полезла в инет - хотелось отыскать портрет автора и посмотреть на такой образец Д Артаньяна. А нету! )) Во всяком случае, мне найти не удалось. Вот все есть - и Давыдов, и Бенкендорф, и Ермолов с Закревским (которые, как почему-то вздумалось подчеркнуть автору, во время войны 1812 года вместе валялись на соломе ))) ), и даже Балашов, которого автор усердно обмазывал различными субстанциями... все есть среди героев 1812 года. А автора нету там, хотя, по его упоминаниям, он там тоже вроде как принимал участие. И с чего бы так... ))
Также интересно, что несмотря на свои такие выдающиеся благородство и честь, у автора как-то за всю жизнь не нашлось никаких друзей и приятелей... )) Во всяком случае, он ничего такого не упоминает. Интересно, что братья Булгаковы, которые уж, кажется, трепались обо всех - ничего о таком выдающемся деятеле не написали... Во всяком случае, не помню такую фамилию.)))
В общем, поэзию я оценила. Во всем остальном как-то возникает множество вопросов. )))
"Какая странность! Павел хотел сильнее укоренить самодержавие, но поступками своими подкапывался под оное. Отправляя в первом гневе в одной и той же кибитке генерала, купца, унтер-офицера и фельдъегеря, научил нас и народ слишком рано, что различие сословий ничтожно. Это был чистый подкоп, ибо без этого различия самодержавие удержаться не может. Он нам был дан или слишком рано, или слишком поздно. Если бы он наследовал престол после Ивана Грозного, мы благословляли бы его царствование. Но он явился после Екатерины, после века снисходительности, милосердия и счастия и получил титул тирана."
***
"Поутру в 5 часов 12 марта 1801 года явился курьер Адмиралтейств-коллегии со словесной повесткой, что в ночь император Павел I скончался апоплексическим ударом, и велено всем явиться к присяге в Зимний дворец. Это крайне меня встревожило. Мной овладело сомнение; я полагал: не велел ли это Павел объявить, чтобы узнать, обрадуются ли или опечалятся его подданные при известии о такой внезапной катастрофе?"
***
"Никто остановить не может быстрого натиска колеса судьбы, и горе тому, кто, желая остановить это стремление, ухватится за спицы! Будет без рук, без ног, пожалуй, без головы."
***
"Заметьте, мой друг, чтобы преуспеть подле королей, нужно скрывать, что ты более добродетелен, чем они, и даже выказывать им свои слабые стороны, чтобы убедить, что они тебя превосходят."
***
//Александр//: "- Интриганы в государстве также полезны, как и честные люди; а иногда первые полезнее последних.
Развязывая пакет, думал я: не очень же выгодно быть честным человеком."
***
"Балашов встал, начал ходить, вдруг остановился, сказав:
- Странно, что Сперанский все еще не возвращается от государя.
Я: - Мне приходит на ум смешная мысль, а с тем вместе - не очень утешительная. Ну! Если он оправдается и, вместо Сперанского, отправлены будут ваше превосходительство и я, ваш усердный слуга?
Балашов: - признаюсь: эта мысль, пока я один был, тревожила меня. Чего доброго? Ни на что полагаться нельзя.
Я: - Если это случится, ваше превосходительство, то вы будете во мне иметь верного и веселого спутника.
Балашов: - Как так?
Я: - Ничего не было бы забавнее подобной трагикомической развязки сей продолжительной драмы. Нам велят отправлять, вдруг отправят нас!"
***
"Двор - это омут, в котором разве только один черт спастись может."