Ради спасения своей дочери я была вынуждена бросить все и бежать на край Империи. Далекий Сагерт, северный край, дразнил обещанием свободы. Но бывший муж нашел меня и там. Хватит ли мне сил, чтобы отстоять свое право на ребенка или… Никаких или! Ради дочери я пойду на все! Она была такая серьезная и, одновременно, смешная. Рыжие косы до колен, сердито насупленные брови и ни капли страха перед огромным псом. — Это для моей дочери! — Мам, угости собачку. Эта собачка приносит счастье, —...
Главное, что мы свободны, счастливы и любимы. И самое главное испытание мы прошли с честью. Все, что будет дальше, — просто жизнь. Она не бывает ни простой, ни скучной. Но мы все преодолеем.
Бояться не стыдно,стыдно отступать.
— Зачем нужны какие-то противные мальчишки, когда есть такой роскошный пес?
«я знаю, что ты знаешь, и ты это знаешь тоже. Но вслух никто ничего не произнесет, и потому мы будем балансировать на грани приличий, оскорбляя друг друга намеками на наше общее знание».
— Будет ради кого домой приходить.
— Хочешь развестись с работой?
Безысходность — это смирение.
— Всегда знала, что женщина либо меняет мужчину к лучшему, либо добивает его полностью.
Мы дуем на воду, Эйлин, потому что страшно обожглись на молоке.
«Выживу, все выдержу и страшно отомщу»
— Работать нужно, — я обошла стол и присела перед дочкой, — если у женщины есть свой источник дохода, то она становится независимой от мужчины и его дурного настроения.
— А если настроение хорошее? — заинтересовалась Деми.
— От хорошего настроения не зависят, им заражаются,
Страшно просто потому, что страшно, и еще страшней, потому что я не знаю, откуда взялся страх.
— Квэнни Эйлин! Квэнни Эйлин, вы в порядке? — обеспокоенный голос Арлетт не добавил мне хорошего настроения.
Сижу на полу, из-за неудобной юбки сама встать не смогу, рядом со мной лежит пес, а на щеке остывает его слюна. Конечно же, я в порядке, какие могут быть сомнения?!
— Обычно люди скрывают, что у них все настолько плохо.
— То есть лучше жить под старым мостом, чем с благодарностью воспользоваться чужой добротой? — с нескрываемой насмешкой спросила я.— Глупо, очень глупо.
Пусть мы сейчас практически на дне, но это не значит, что мы можем опуститься окончательно.
Я женщина, а значит, я змея.