Цитаты из книги «Внутренний рассказчик. Как наука о мозге помогает сочинять захватывающие истории» Уилл Сторр

Анализ текстов произведений показал, что слова «делать», «нуждаться» и «хотеть» встречаются в два раза чаще в бестселлерах из списка «Нью-Йорк Таймс», чем в книгах, не сумевших попасть в этот список (19). Если персонаж в драматическом произведении не оказывает сопротивление, не принимает решений, не осуществляет выбор и не пытается каким-либо образом упорядочить окружающий его хаос — он не является истинным протагонистом. Бездействие оставит ответ на главный вопрос неизменным. Такой протагонист — тот же, кем и был всегда, и таким он медленно, скучно канет в небытие.

Истории показывают, что мы даже не представляем, насколько ошибаемся. Чтобы выявить хрупкие места наших нейронных моделей, нужно прислушаться к их зову. Когда мы отдаемся безрассудным эмоциям или обороняемся, то зачастую предаем именно те стороны нашей личности, которым требуется наиболее энергичная защита. Именно здесь наше восприятие мира наиболее искажено и уязвимо. Признать эти недостатки и исправить их — вот самая важная битва нашей жизни. Принять вызов истории и победить — значит быть героем.

Писатели создают симулякр человеческого сознания. Читая страницу романа, мы свободно переходим от наблюдения к речи, затем к мысли, к далеким воспоминаниям и затем снова к наблюдению и так далее. Другими словами, это возможность побывать в сознании персонажа, как если бы мы сами были этим персонажем. Этот симулякр сознания бывает настолько убедительным, что порой заставляет потесниться настоящее сознание читателя. Сканирования мозга показывают: когда мы погружены в историю, активность его отделов, отвечающих за наше самоощущение, снижается.История мчит нас на американских горках контроля, и наши тела реагируют на происходящие события соответствующим образом: учащается сердцебиение, расширяются кровеносные сосуды, попеременно повышается уровень нейрохимических элементов в крови, оказывающих мощное воздействие на наше эмоциональное состояние, таких как кортизол и окситоцин. Смоделированная рассказчиком модель мира может настолько вытеснить нашу реальность, что мы пропустим свой поезд или забудем вовремя лечь спать. Психологи называют это состоянием «перемещения».Исследования показывают, что, когда мы «перемещаемся», наши убеждения, взгляды и намерения становятся уязвимы для корректировок в соответствии с моральными нормами истории и что такие корректировки могут иметь долгосрочный эффект.

Проникнуть в искаженное сознание другого — значит обрести надежду, что дело не в нас одних.Не мы одни сломлены неудачами; не нас одних раздирают противоречия; не мы одни приходим в замешательство; не нас одних преследуют мрачные мысли и горькие сожаления; не нами одними порой овладевают худшие версии самих себя. Не мы одни испытываем страх. Волшебство историй — в их способности связывать сознания так, как не может даже любовь. История дарит нам надежду, что, быть может, мы всё же не так и одиноки в мрачной темнице нашего черепа.

Сражаться мы готовы за те убеждения, вокруг которых сформированы наши личность, ценности и теория управления. Посягнуть на них — значит посягнуть на саму структуру реальности, в нашем ее понимании. Именно такие убеждения и обстоятельства покушения на них превращаются в лучшие истории

Особенности культуры являются еще одной причиной, по которой персонажи в литературе и люди в реальной жизни обретают свое отличительное несовершенство. Культуру зачастую понимают слишком поверхностно — опера, литература, мода, — но на самом деле культура глубоко и основательно встроена в нашу модель мира. Она формирует часть того нейтронного механизма, что создает для нас галлюцинацию реальности.

Люди созданы для историй. Мы расцветаем, когда ставим перед собой трудную, но значимую для нас цель. Наша система вознаграждения отзывается даже не на достижение цели, а на само ее преследование. Именно в стремлении к цели заключаются и жизнь, и сюжеты. При отсутствии цели и хотя бы некоторого ощущения, что мы приближаемся к ней, остаются лишь разочарование, угнетенность и отчаяние. Не жизнь, а одно мучение.

Клайв С. Льюис взывал к начинающему автору в 1956 году: "вместо того чтобы называть что-либо "ужасным", опиши это так, чтобы мы ужаснулись. Не называй что-либо "очаровательным" — пусть мы сами "очаруемся", когда прочтём твоё описание".

Культура искажает и сужает наше восприятие, оказывает на нас мощное влияние, навязывая гастрономические предпочтения или диктуя нравственные устои, которые мы готовы защищать до самой смерти.

По сути, Аристотель говорил: "Перестаньте надеяться на счастье завтра. Счастье — в вовлечённости в процесс".