Ее муж — редкий мерзавец, жестокий и расчетливый. Она для него — всего лишь фишка, красивая и безмолвная. Ведь в отношениях он может играть единственную роль — покровителя и повелителя, а если женщина выходит из-под контроля — он тут же превращается в безжалостного палача. Варя посмела сломать существующий порядок вещей, и теперь она приговорена. Он заставит ее поплатиться. Если только… не вмешается кто-то третий, превосходящий по жестокости его самого.
— Олег, — отодвинув стопку с противной жидкостью, погрустнела Света. — Я тоже хочу ребенка.
— Прямо сейчас? — побледнел Наполеон-поглотитель.
— Да! Мне тридцать лет почти, а ребенка нет…
— Так! Только не начинай плакать. — Олег Викторович попятился к двери, ведущей в кухню.
— Хорошо, будет тебе ребенок. Идем.
— Эй, а Новый год как же? — повернулся к ним Герман.
— Да черт с ним, с Новым годом! Нам тоже срочно нужен ребенок!
— Только не на моем диване! — крикнул им вслед Герман. — Идите в спальню на второй этаж!
— Неужели нельзя сделать вид, что вы ничего не заметили? — сконфуженно фыркнула Варя.
— Так ведь неинтересно притворяться, — развел руками Наполеон-поглотитель.
— мужчина должен быть сильным для того, чтобы выжить, чтобы достичь определенного положения в обществе, заработать деньги. Но в первую очередь он должен быть таким для того, чтобы защитить хрупкую женщину, которая будет рядом с ним. Ту, с которой он создаст семью и которая подарит ему детей.
— Машина делает тебя свободным. Ты можешь поехать куда угодно — в Крым, в Новороссийск, в Сочи и Адлер, и тебе совсем ни к чему быть привязанным к месту и времени. Нет никаких путевок, гостиниц, где все включено и по расписанию.
Если мужчина поднял руку однажды, то он редко останавливается на достигнутом.
Можно улыбаться мужу и лебезить перед ним, сколько угодно. Но обиды, нанесенные им в порыве ярости, никуда не деваются. Они горят в самом сердце уродливыми рубцами, и их никак не стереть.
— Аль, а ты сам ребеночка хочешь? — приподнимаясь на локтях в мыльной воде, поинтересовалась она.
— Я хочу, чтобы все были довольны.
— Не, ну ты даешь! Ребенка, его по любви делать надо, а не по заказу родственников!