Рецензии на книгу «Один человек» Алексей Макушинский

Перед самым закрытием мира

Людей неинтересных в мире нет.

Их судьбы — как истории планет.

У каждой все особое, свое,

и нет планет, похожих на нее.

Людей неинтересных в мире нет... (1961)
Евгений Евтушенко

Как это своевременно и неизбежно, что модная нынче медицинская зараза под совсем некоролевским именем коронавирус стала одновременно причиной и следствием происходящего в книге. Умеренно взрослая пара с советским прошлым путешествует по европейским дорогам на неприлично буржуйском «Астон Мартине» перед самым закрытием мира. Мира, ослабленного новым вирусом. Мира, который теперь вот-вот окажется под замком. Мира, ограниченного рамками и покрытого медицинской маской. Но они хотят успеть на выставку ван Эйка в Бельгии; они едут туда, руководствуясь русским авось, подгоняемые уже въевшимся в кожу немецким оптимизмом:

Довольно глупо спасаться от китайского вируса, уезжая в соседнюю страну, где он тоже есть, сейчас появится, уже появился, и где в любой гостинице, на любой бензоколонке, в любом ресторане у тебя бесконечно больше шансов его подхватить, чем если бы ты сидел дома, читал «Осень Средневековья». Просто понимали мы, что мир скоро закроют. Закроют границы, закроют гостиницы. Заодно закроют и выставки. А в Генте как раз была выставка ван Эйка, прославленная на весь сетевой свет всеми «порталами», всеми «френдами» на всем «фейсбуке» и во всяческом «твиттере». Билетов на нее не было, на эту выставку... Мы все-таки решили попробовать – вдруг получится, вдруг попадем.

И вот во время этого путешествия, у которого, кажется, нет конечной точки, главный герой возвращается мыслями к точке начальной — тому моменту в жизни, когда он, шестнадцатилетний, встретил ЕГО, того самого ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА, которого хватит в жизни, даже если не встретить в ней больше никого. Сначала он — почтенная глыба Яков Семёнович, а потом — всего навсего Яс, хорошо знакомый, но по-прежнему энциклопедически большой. Яс, научивший любить живопись, философию, литературу, но при этом умудрившийся остаться «своим парнем»:

И вот Яс, один из умнейших и образованнейших людей, встречавшихся мне под этим небом, на этой земле, знаток ранней фламандской, и поздней фламандской, и всяческой другой живописи, усидчивый читатель Спинозы, Пруста и кого-только-не, – вот все-таки Яс то и дело, при встрече со мною и не со мною, считал нужным рассказать какой-нибудь смешной, не смешной, более или менее смешной анекдот.

Это всё о нём. О Ясе. А ещё о Рогире, ван Эйке, писсуаре Дюшана и консервной банке Уорхола, о советском прошлом, об удачных и не очень отношениях. Это яркое попурри, подпитанное чудесным русским языком. Это интеллектуальное чтение, которое однако воспринимается также легко, как какой-нибудь бульварный романчик. Это история Учителя, но это также и история Ученика.

Тот, кто думает, всегда один. Один человек. И ему плохо, этому одному человеку

Но, к счастью, иногда находится тот человек, который способен разделить это одиночество...

Словоблудие

Сложно писать о таких неоднозначных книгах: было интересно? - нет; стоило дочитать? - да; понравилось? - нет; след в душе остался? - да.

Это моя первая встреча с творчеством Алексея Макушинского. И, наверное, последняя из-за своеобразного стиля писателя.
- О чем роман?
- Воспоминания: "...вспоминалось всё это по дороге из Мюнхена в Бельгию, в Льеж, Гент и Брюгге, куда мы с Жижи отправились в поисках моря, покоя, ван Эйка, спасения от китайского вируса". И это все ДЕЙСТВИЯ, которые описаны в романе: поехали, приехали, переночевали, сходили в музей, встретились с давней подругой, поехали обратно. Действия, в романе не существенны, они просто фон для воспоминаний и размышлений. "Если бы я сумел навести хоть какой-то порядок у себя в голове, я был бы наконец, наверное, счастлив" - это, видимо, и есть цель написания романа.

- Соответствует ли действительности фраза из аннотации к роману, что это один из первых литературных откликов на пандемию коронавируса?
- Нет. Просто роман создавался в период начала пандемии: с середины марта до середины сентября 2020 года. А эта фраза  использовалась чтобы заинтересовать читателя. Я, например, обратила внимание на книгу именно из-за неё.

- Почему такое название "Один человек"?
- Все воспоминания крутятся вокруг Якова Семеновича или просто Яса.  "...этот человек  был в моей жизни, сыграл такую роль в моей жизни, какой не сыграл, наверное, больше никто". Я думаю, что один человек - это Яс. Ему и посвящена книга. У меня, кстати, было несколько версий происхождения названия, но эта подходит со всех сторон.

- Так в чем смысл романа?
- Отвечу цитатой: "Спору нет, мы все жаждем Смысла (в единственном числе, с большой буквы), или хоть смыслов (во множественном и с маленькой), и если не смыслов, то смысликов; только где же их взять-то? Смысликов, смыслишек, смыслюнчиков…"
Честно говоря, смысла нет. Есть эмоции, меткие наблюдения, интересные мысли. Макушинского наверняка растащат на цитаты. Мне очень понравились в таком духе:
"К тому же теперь какие-никакие, но есть у меня убеждения. Скорее никакие, чем какие, но все же они у меня теперь есть."    "Из этих стихов я помню только одно, да и то не целиком, да и то не уверен, что помню точно".

- Читается легко?
- Нет. И  свои-то воспоминания обычно сумбурно идут по кругу, а уж чужие, да ещё такие пространные, воспринимаются сложно. К тому же оооочень длинные фразы, что, как потом выяснилось,
является "коронным" приёмом Макушинского. Согласна, мысль, тяяяянется, но эти длинные предложения читаются трудно. Сейчас понимаю,  что для знакомства с романом лучше подойдёт формат аудиокниги, но: что куплено, то куплено.

-  С чем ассоциируется роман?
- С металлической лентой, которую медленно, примерно три четверти романа, скручивают в спираль, а потом она выскальзывает, резко распрямляется, и вдруг начинает самостоятельно закручиваться в другую сторону;  и оказывается, что это уже иная лента, не имеющая почти ничего общего с первоначальной. Полностью меняется трактовка событий. Становится интересно с одной стороны, а с другой - заполняет жалость к рассказчику: ценные, много раз обдуманные моменты оказались иллюзией. "И кто из нас прав, кто знает правду, кто может ее удостоверить, за нее поручиться? А ведь правда – есть; правда все равно существует, даже если мы не знаем её". Выясняется, что "Тех, кто нас любит, мы на самом деле не знаем, и тех, кого мы сами любим, мы тоже не знаем. Мы их придумываем." И неизвестно как жить дальше с таким открытием.

- Какие эмоции вызвал роман?
-  В целом разочарование,  а сначала ещё и раздражение. Нельзя сказать, что я не сопреживала. Например, после пятой интерпритации фразы "думал я, лёжа в Льеже рядом с Жижи" я просто мечтала, чтобы у них наступило утро. Потом стала с удивлением отмечать, что при таком растянутом повествовании много интересных, ярких фраз, которые наверняка станут афоризмами. Обнаружилось, то что сближает: моё любимое стихотворение Гумилёва, которого коснулись в романе.  В целом диапазон эмоций шёл от раздражения к жалости, а в конце появилась печаль. "Все путалось, все кружилось во мне, в голове моей. Все и теперь кружится, и теперь путается; времена и мысли наползают друг на друга, как льдины на реке или на море". Как оценить сумбурные мысли и воспоминания умного человека?  Для него они важны, меня не зацепили. И я не люблю, когда рушатся иллюзии.

Один человек

Роман - о первой любви, о страстях и изменах, надвигающейся пандемии, изменившей мир, о поиске себя и Бога, Бога в себе и в искусстве великих творцов. О прекрасной фламандской живописи и любимых художниках автора - Рогире ван дер Вейдене и ван Эйке, о сочетании временного и вечного на их картинах. Но еще в этой книге есть неожиданный твист, драматический поворот, кардинально меняющий представление о прошлом. Очень здорово сделано! Ну я уже не говорю о том, что роман написан тем виртуозным языком, за который читатели любят Алексея Макушинского с его неподражаемой стилистикой и умением погрузить читателя в медитативное состояние и увести в иные миры, не прибегая к галлюциногенным препаратам ))
Ткань романа искусно чередует философские рассуждения с эротическими сценами, и читатель не заскучает. Персонажи, перспектива и ракурс то и дело меняются, и за ангелами, парящими в золотом средневековом небе, появляются «ночные бабочки» на уже окончательно, по словам автора, непотребной пьянке в доперестроечной Москве. 
Это - и очерк нравов советской богемы 80х, и описание Европы, оцепеневшей перед наступающей пандемией, и рассуждения об искусстве, современном и средневековом. И все это написано прекрасным языком, тонко, виртуозно, умно.

Обретая свой голос

Для меня каждая новая книга Макушинского – это всегда встреча и путешествие. Ведь именно встреча (с другом, наставником, Другим) становится точкой инициации героя, возможностью посмотреть на мир и на себя с другой стороны. Это всегда точка перемены и обретение своего голоса и своего взгляда.

Новый роман Алексея Макушинского «Один человек» тоже начинается с дороги и приводит к Встрече. Герой романа собирается со своей подругой Жижи на выставку картин Ван Эйка и Рогира. Мир уже схлопывается и закрывается перед наступающей пандемией. И герой, имя которого мы узнаем лишь к концу романа путешествует не только в пространстве, но и во времени, встречаясь с самим собой и с человеком, который во многом открыл для него даже не путь в искусство, а показал запутанную тропинку к самому себе.

Одиночество мыслящего человека становится самой важной темой романа. И герой фиксирует этот опыт для самого себя: «Тот, кто не думает, живет в отрадном окружении незримых спутников, в толпе чужих мнений, заемных слов, в тепле и уюте всеобщего неразумия. Тот, кто думает, всегда один. Один человек. И ему плохо, этому одному человеку».

Роман Алексея Макушинского не просто о поиске себя и своего голоса. Это было бы слишком банально и избито. Он становится пространством диалога автора и читателя, где мы сами обретаем смыслы в поисках истины о себе и этом мире.

Источник

"Один человек", с кем стоит познакомиться

Я едва могла дождаться, пока новая книга А. Макушинского выйдет в свет. И как всегда, новый его роман «Один человек» не обманул моих ожиданий: актуальнее произведения просто не может быть! Увлекательно. С юмором. С привкусом обеспокоенности, но и с явным настроем на позитивное будущее.
Путешествие автора и его спутницы по Европе в самый разгар пандемии, почти бегство от действительности. Но почему «почти»? Это действительно бегство от наступающей отовсюду опасности заражения, причём бегство сразу в двух плоскостях: побег в соседнюю страну на множество раз упомянутом автомобиле „Астон Мартин“, «рыкающего аки лев», а так же погружение в воспоминания, тоже уводящие автора от реальности с мир его юности.
Красочно и рельефно показаны в этой книге российские города советских и постсоветского времён, метко описаны страны современной западной Европы.
И уже с первых страниц романа у меня возникла мысль: как же несказанно повезло этому 16-ти летнему «вьюноше», что он в своём нежном возрасте познакомился с такой необыкновенной личностью, как Яс. Человеком не однозначным, порой даже порочным и не лишённым человеческих слабостей, но таким «помогательным», ярким, таким вдохновлённым искусством, обладающим таким необычайным талантом увлечь и своих слушателей, и учеников и передать им свою любовь к Прекрасному.
Так ли этот персонаж был задуман автором? Не знаю. Но восприняла я его именно так.
С первых строк книги читатель знакомится с подругой главного персонажа. Он не много пишет о ней. Она просто присутствует, она с ним каждую минуту, она вокруг него, как воздух. Она – незримый главный персонаж. Собственно, всё повествование построено на его монологах для неё. Это ей он доверяет свои воспоминания. Ей рассказывает о неудачах. Именно с ней делится пережитым. Он уверен в её великодушии и адекватности, поэтому не скрывает от нее имён своих прежних юношеских привязанностей и любовей. То – было и ушло. А она, его Жижи, это реальность, именно она его Настоящее.
Как я заметила уже ранее по другим произведениям этого автора, тексты его книг побуждают читателя вспомнить ранее изученное или обратиться к поискам информации, чтобы восполнить собственные пробелы. С помощью гугла и карандаша эти тексты всё больше раскрываются перед читателем. Произведения Макушинского – триггер начать самообразование и/или пополнить свои знания.
Но и без того, чтобы обращаться к энциклопедиям, проза А. Макушинского - это увлекательное повествование, неторопливое, со множеством повторений, пояснений, отступлений. С философскими размышлениями. С экскурсами в различные области культуры. Кажется, что писатель всеведущ. При этом чувствуется легкая ирония и над сложившийся ситуаций, и над ним самим, автором.
И богатейший сочный русский язык.
Великолепно.

Светлана

"Один человек" Алексея Макушинского - новый роман для "старых" умников

Мысль - главный герой всех книг Алексея Макушинского. И потому его новый роман "Один человек", опубликованный в апрельском номере журнала "Знамя", станет настоящим подарком для людей мыслящих.
АННА БЕРСЕНЕВА, писатель

https://newizv.ru/news/culture/17-04-2021/odin-chelovek-alekseya-makushinskogo-novyy-roman-dlya-staryh-umnikov

Немалая часть читающего населения России уже не знает о существовании толстых литературных журналов - визитной карточки русской литературы на протяжении двух столетий. И невозможно не понимать, что «толстяки» сами в этом виноваты: не проявили должной настойчивости, чтобы встроиться в новую систему распространения книжной продукции двадцать лет назад, когда они были абсолютно узнаваемы и количество их читателей исчислялось миллионами. Теперь это уже не так, время упущено. Но как бы там ни было, литературные журналы - «Знамя», «Новый мир», «Дружба народов», «Волга», «Урал» и многие другие - существуют, причем не только в интернете, где их читают наиболее активно, но и в бумажном виде. И существуют, и публикуют тексты, для которых требуется читатель, наделенный потребностью и опытом размышлений и чувств. Книжные издательства в последние несколько лет почти полностью разучились выявлять такого читателя в массе покупателей и адресно издавать и продавать необходимые ему книги. А журналы стараются делать именно это. И часто удачно.

Одна из таких удач - публикация в апрельском номере журнала «Знамя» нового романа Алексея Макушинского «Один человек». Уже мелькнуло в связи с этим текстом слово «травелог», но оно не представляется определяющим. Да, герой романа (в финале автор изобретательно сообщает, что его не надо отождествлять с А. Макушинским) действительно совершает недальнюю поездку из Германии в Бельгию. Но сказать, что смысл происходящего с ним состоит именно в этом или даже в том, что через путешествие он постигает себя и жизнь, - было бы неправдой.

Весна 2020 года, пандемия уже накрывает Европу, музеи, в которых герой и его спутница Жижи намереваются посмотреть картины Ван Эйка и Рогира, уже закрыты. Но еще работают отели, рестораны, другие средоточия социального существования, и ощущение разительной перемены привычной жизни накладывается на незыблемость ее внешнего рисунка, усиливая общую тревогу и обостряя впечатления и мысли. А поскольку мысль - главный герой всех книг Алексея Макушинского, то обострение мысли как явления, мышления как процесса, безусловно, отвечает его личному авторскому стремлению. И следить за направлением его мысли, за ее трудно уловляемой сутью, гораздо увлекательнее даже, чем следить за мелькающими за окном его машины видами встревоженной Европы.

Виды эти перемежаются московскими, из памяти, из юности. Причем то советское, бурно перестроечное время в романе не параллельно нынешнему, а сложным, в том числе композиционно сложным образом переплетено с ним. В юности героя был человек из тех, которых повезло вовремя встретить не единственному юноше такого склада. Однако не каждый из них пронес через всю жизнь сознание значительности встречи.

Яков Семенович Яс, был преподавателем, знатоком и собирателем антиквариата и картин, но главное, что он дал герою, не ограничивалось внешними интересами, пусть даже в сфере искусства.

«Не потому, все-таки и в первую очередь, я уже не мог без него обойтись, что он ссудил меня Мандельштамом и подарил мне Томаса Манна, научил меня видеть живопись, слышать музыку. Но потому что я сам был взыскующим истины юношей в свои шестнадцать, семнадцать и восемнадцать. Я ничего не понимал в жизни, в мире. Я совершенно не знал, как вести себя, чему верить. Мир обрушивался на меня тысячами голосов и тьмой мнений. Одни звали в церковь, другие предлагали водку и, sit venia verbo, баб как решение всех проблем, утешение в любых невзгодах, третьи совмещали водку с причастием, баб с литургией. Были завзятые пижоны, неисправимые модники, видевшие смысл жизни в посещении магазина «Березка». Были просто «фарцовщики», как это тогда называлось. Были хиппи, диссиденты, идеалисты, карьеристы, наркоманы, подонки. Одни желали обогатиться, другие достичь нирваны. Читатели Кьеркегора с наслаждением слушали Led Zeppelin и Pink Floyd. Кто-то верил в науку, рассуждал об искусственном разуме. Другим было плевать на разум, даже естественный. Третьи верили в интуицию, экзистенцию, Софию Премудрость, астральное тело. Никто не верил в марксизм. Все смеялись над Брежневым. И мы смеемся, Жижи. А мне бывало, как вспоминаю теперь, не до смеху. Все путалось, все кружилось во мне, в голове моей. Все и теперь кружится, и теперь путается; времена и мысли наползают друг на друга, как льдины на реке или на море; все сразу, кружась и путаясь, является перед внутренним моим взором. Но теперь я к этому, что ли, привык. Я как-то научился с этим справляться, ну... более или менее».

Яс впервые сказал ему, что «искусство портрета – самое высокое искусство на свете. Потому что интересен только человек; все прочее – побочные обстоятельства». И в то же время учил покидать область чистой мысли, потому что самое важное, может быть, открывается на других путях - веры? чувства? Учил не только смотреть и думать, но и не смотреть на то, на что все смотрят, и не думать в унисон со всеми. Учил сопротивляться своему времени, оттачивающему на людях свои зубы, и считал такое сопротивление, как и способность не сломаться, мерой человеческого достоинства. И то, что герой ни на одну минуту своей жизни не забывает о ее неограниченности очевидным, что он научился справляться с тоской существования, которая обрушивается на человека всей своей тяжестью, и с реальностью, обрушивающейся всей своей беспросветностью, - в этом немалая заслуга Яса.

Собствено, и название романа Алексея Макушинского связанно с тем, что говорил его герою Яс: «Тот, кто не думает, живет в отрадном окружении незримых спутников, в толпе чужих мнений, заемных слов, в тепле и уюте всеобщего неразумия. Тот, кто думает, всегда один. Один человек. И ему плохо, этому одному человеку».

Во многом благодаря Ясу - во всяком случае, с его первой подачи - герой знает, что «все идет сплошным потоком в жизни; все мешается, путается; радость и отчаяние, тоска и веселье наползают друг на друга, как льдины на весенней реке (например, на Волге; например, в Ярославле); времена налезают друг на друга, как те же льдины, на той же реке», - и это знание становится композиционным принципом романа. Но - удивительно! - при таком подходе текст не производит впечатления сумбурности. Рассуждать о потоке сознания по отношению к нему даже как-то неловко. Ясность мысли пронзает его и структурирует собою. Так металлические опилки, беспорядочно рассыпанные по столу, рисуют вокруг сильного магнита четкие линии поля.

И когда во время путешествия герой каким-то мистическим образом встречает «в бетонном городе Бланкенберге» любовницу и возлюбленную из своей богемной молодости и та рассказывает ему о Ясе нечто иное, чем знает он сам, - это уже не может стать для него разрушительным. Да и ничто не может, наверное. Он живет в большом времени, в котором его умершая жена так же реальна, как Мадонна на портрете святого Луки, и умерший Яс соседствует с Рембрандтом.

Наверное, это самое захватывающее знание, которое вдумчивый читатель литературного журнала получает из сложного, наполненного разнообразными знаниями романа Алексея Макушинского.

Источник