«Мы с вами искренне любим литературу. Но в жизни каждого из нас есть период, когда мы не хотим, а должны ее любить», – так начинает свой сборник эссе российский драматург, сценарист и писатель Валерий Печейкин. Его (не)школьные сочинения пропитаны искренней любовью к классическим произведениям русской словесности и желанием доказать, что они на самом деле очень крутые. Полушутливый-полуироничный разговор на серьезные темы: почему Гоголь криповый, как Грибоедов портил вечеринки, кто победит:...
Действительно, любая хорошая книга - это бульонный кубик, который растворяется в своих читателях.
Любое произведение - это шифр. И зритель хочет получать удовольствие, разгадывая его. Если произведение слишком понятно, об этом говорят "умному известно, дураку неинтересно". Если произведение зашифровано чрезмерно, зритель почувствует себя обманутым. Это как если бы в детективе вам не сказали, кто является преступником.
Российские соцсети всё больше, увы, напоминает секту шекеров, где старцы через лонгриды пытаются передать друг другу вину, ностальгию и конец света.
Всякая живая литература - это бесконечное переписывание.
В русской литературе так часто бывало и будет, когда писатель начинает хорошо понимать Россию, находясь за границей.
Гончаров — это русский Кафка. Он ещё до автора «Процесса» нашёл стиль монотонного и фотографически точного рассказа о повседневности.
Нам хочется, чтобы про нас писал Шекспир, но про нас написал Кафка. Про каждого из нас, кто просыпается утром после тяжёлого сна и обнаруживает, что в душе он давно не человек, а насекомое.
Пушкин ушёл ровно тогда, когда мог в себе разо-чароваться. Или разочаровать. Он сделал то, что в России мало кому удаётся — ушёл вовремя.
Кафка — это притча без финала. Это детектив с последней вырванной страницей — той, где сказано, кто убийца. Это любовный роман, где нет сцены свадьбы. Это и есть абсурд.