Трогательное фэнтези на основе русских народных сказок. Кощей и Василиса женаты уже много лет. Дома их ждут доберманы Хугин и Мунин, а в Западно-Сибирском отделении по надзору за магией и магической миграцией – новые задачи и проблемы: то брат с сестрой, потерявшие ведьму-наставницу, на голову свалятся, то европейские коллеги для обмена опытом нагрянут… Кощей и Василиса счастливы в браке. Но за спиной у каждого – свои тайны и ошибки. И когда прошлое незваным гостем явится на порог, смогут ли...
Это только мы, бабы-дуры, почему-то думаем, что если найдем себе мужика, то наши проблемы сразу закончатся. Нет, как правило, с этого самого момента они и начинаются.
И тем не менее с ним было легко. Легко быть самой собой. Она взяла себе за правило не притворяться. Либо Кощей принимает ее такой, какая она есть, либо они расстаются. И так хорошо это оказалось. Не нужно было изображать кого-то. Подстраиваться. Продумывать и просчитывать. И все сэкономленные на этом силы можно было потратить на то, чтобы наслаждаться жизнью.
Вопрос не в том, насколько длинную жизнь проживет тот, кого ты любишь, а насколько счастливым ты сможешь его сделать.
Любовь — это выбор. Пока вы выбираете друг друга, никто и ничто не сможет ее сломать.
— Ты прав, — качнул головой он, — не стоит мне, и вообще нужно домой, не хочу оставлять Василису одну надолго. Она спит сейчас, но вдруг что.
— Вот так и становятся подкаблучниками, — мрачно усмехнулся Сокол.
— У каждого туда свой путь, — парировал Кощей.
— Туше...
Раз за разом они выбирали друг друга, и это было самым сложным и самым прекрасным. Тысячу раз прощали друг другу смешное и страшное. Сотню раз заново решали любить друг друга. И стали домом друг другу, к которому стремились каждое мгновение, и иначе быть не могло.
Любовь — это… решение. День за днем, с одним и тем же человеком, с его недостатками, с его ошибками, осознавая, что так будет до конца…
В небольшой каморке под ней горел свет. Данила — высокий, светловолосый, кудрявый, но вечно хмурый и словно вытесанный из горной руды, что сильно портило все его привлекательные черты, был на месте, и когда Василиса постучала и вошла, оторвался от работы и взял полотенце, чтобы вытереть руки. Василисе как-то довелось прикоснуться к его руке, она была холодна и тверда словно камень.
Длинный зеленый двухэтажный дом, похожий на кособокий паровоз, занимало общежитие. В нем царствовала Елена, и селились туда сотрудники Конторы, которые по какой-то причине не могли жить в городе, а еще те, кто только-только перебрался в этот мир и теперь пытался к нему адаптироваться.
Справа, в самом дальнем уголке расположился Отдел магической безопасности, где железной рукой правил Сокол: местные байки гласили, что его именем темные пугают своих детей.
Баюн же и его подчиненные занимали бывший административный корпус, приспособленный под работу. В девяностые годы в этом корпусе что зимой, что летом стоял лютый холод, здание словно пыталось избавиться от них. Но потом потихоньку обжились, наполовину магией, наполовину недобрым словом наладили отопление, а затем на место администратора пришел Данила-мастер и с каким-то болезненным, граничащим с помешательством упрямством и упорством начал налаживать быт.
— Там на Буяне хватает своих темных, — недобро сверкнул он золотыми глазами. — Их тут везде хватает. О политической подоплеке решения мы сейчас говорить не будем. У меня большая просьба к темным свалить на эту черную седмицу куда подальше, а серых обвешаться светлыми амулетами и забыть обо всей мало-мальски цветной магии. Чтобы все ваши заклинания были свежи и белоснежны аки новые простыни. И даже воду в чайнике подогревать от электричества, а то мало ли… За сим собрание объявляю оконченным. Данила, Елена, свободны. Варвара, Василиса, останьтесь.
— А вот и наши гости! — воскликнул Баюн. — Что ж, рад вас приветствовать на земле сибирской. Располагайтесь как дома, ни о чем не волнуйтесь, отдыхайте. Знакомьтесь, это Сокол. Можно сказать, наша главная боевая единица. С ним-то и будете обмениваться опытом. Уверен, вам будет о чем поговорить. Сокол мрачно глянул из-под бровей, всем своим видом показывая, что он бесконечно расположен к разговорам.