Вызовы множатся.
Под натиском турок пал Царьград. Польша и Ганза точат зубы. Чем дальше за Урал, тем страшнее сыроядцы.
Как ответить на новые вызовы? Только ударным строительством капитализма!
Боже мой, наконец-то! Они!!! Получилось!!!
— Сметаны и перца, живо!
На сороковом пельмене я поумерил пыл:
— Кто?
— Поварня новая, вельми доброе тесто творит, — с полуслова понял кравчий.
— Пожалуй ее, — попросил Машу, — и пусть еще таких наделает несколько тысяч.
— В ледник? — уточнила жена.
— Ага, — доел я последний пельмень.
Господи, это же надо, чтобы зафитилило почти на шестьсот лет назад, чтобы так радоваться самым простым вещам! Никогда, ни в каких «Максимах» или увешанных мишленовскими звездами ресторанах, не было у меня такого острого ощущения радости от еды. Я даже не представляю, что со мной случится, если вдруг здесь образуется сковорода жареной картошки… Прямо хоть экспедицию через океан посылай.
Да только некого и не на чем.
Никаких сов, которые не птицы, жизнь XV века не подразумевает: люди тут сплошь и поголовно жаворонки. Солнце встало — значит, все уже на ногах. И никакие биоритмы ничего с образом жизни сделать не могут: светлое время надо использовать по максимуму, чтобы в сумерках или ночной тьме зря не палить лучину и не жечь свечи.