Жизнь. Такая простая, обычная жизнь… Как-то очень больно за ней наблюдать, отчетливо осознавая, что твоя собственная дала трещину.
Чем ты его зацепила? Как? Почему настолько сильно? Каким образом вы вообще познакомились?!
Ничего не хочешь мне сказать? – спросила я, когда с омлетом было почти покончено.
– Нет, – хрипло ответил вампир.
Интересная позиция.
Но если честно, если вот совсем честно – спрашивать мне ничего не хотелось. Эдакая иллюзия счастья, тихого спокойного затишья перед бурей. И хочется промолчать, просто продлить эти мгновения тихого счастья.
Это называется «Выбор без выбора». Когда тебе иллюзорно как бы дают возможность выбирать, но по факту…
Мне бы хотелось определенности в данном вопросе, хотя бы какой-нибудь определенности, а тут… молчание. Причем тот вид молчания, о котором я уже сейчас могла сказать точно – это было именно та категория молчания, которую вполне можно было бы характеризовать как – неведение!
Ложь льется потоком, и только правду приходится кропотливо собирать по осколкам собственного мировоззрения, мироощущения, миропонимания…
Просто есть такие вопросы, ответы на которые знать как-то не особенно хочется, а если честно – вообще не хочется.
«Мама, смотри, звезды падают», – мой звонкий голос откуда-то издалека, из детства, из сердца.
«Они не падают, они сгорают без остатка, – тихий ответ матери».
Для кого-то жизнь что-то основательно длинное, для кого-то – яркая вспышка метеорита.
Бывают дни, в которые просыпаться не хочется. Ты понимаешь, что как бы надо встать, но… вставать нет никакого желания. Лежишь, с закрытыми глазами, и открывать не хочется.
Ничего не хочется.
И мозг старательно ищет повод заставить тебя двигаться.
«Отдельное удовольствие осознавать, что этот потрясающий мужчина предпочел меня, такой твари как ты!»
Знаешь, этот как в шахматах – до королевы не так просто добраться. Но если подставить под удар другую фигуру…
Это ошеломляет. Сбивает с ног. Обезоруживает. Убивает. Мне бы хотелось, чтобы ты была тварью, тогда включился бы разум, останавливая, а так… ты слишком хорошая, Каиль, но с того момента, как тебя засек князь, рядом с тобой нет места для двоих.
Потому что ты сладкая, – тихо ответил Навьен. – Опьяняюще сладкая. К тебе тянет. Тянет настолько сильно, что практически не справиться. И мне бы очень хотелось, чтобы ты была стервой, как большинство из наших женщин. Или продажной тварью, как существенная часть ваших. А ты сияешь. Добротой, сопереживанием, заботой. Мне еще никогда не было так паршиво.
Вполне вероятно, но мало возможно.
Тут штука такая работает – когда ты молчишь, всегда кажешься умнее, чем есть на самом деле.
« – А давайте вы сначала снимите с меня тиару леди Ивгены Женьер, а потом мы уже продолжим совместно мечтать о взаимном непреодолимом желании между нами?»
– Как интересно, даже не знал, что между нами возможны столь непреодолимо желанные отношения».
Не скромничаем, раздеваемся и ложимся замертво.
Решила – наглеть. Наглость вообще иногда очень хорошая штука, особенно если ты княгиня.
Детали, – вдруг решил вновь снизойти до общения тысячник, – дьявол кроется в деталях… То, что между вам что-то не так стало ясно еще в полицейском участке.
– Подойди, – начал мою проверку на подчиняемость Даркан.
Уже! Бегу, подпрыгивая от нетерпения! Лечу как метеор! Мчусь в трепете, аки трепетная лань! Скачу дикой горной козочкой… блин, можно я уже пойду отсюда, а? Готова даже вприпрыжку.
То грустное чувство, когда в двадцать два тебя уже называют «женщина». То ли я настолько паршиво выгляжу, то ли пора признать, что работа в полиции это повод состариться значительно быстрее.
Иногда, то, что кажется нам ошибкой, вполне может стать знаком судьбы.
С каждым днем я становлюсь все спокойнее и спокойнее»… И так пока не упокоят – ехидно подсказал внутренний голос.
Волосы распустила – идеальный вариант женской прически в глазах любого мужчины. Самый идеальный.