Гилберт приходил сюда, когда хотел побыть один-он садился за стол для пикника и смотрел, как по озёрной глади плывут утки. Однажды даже дохнул пламенем на одну и съел, такое было настроение.
Всего плохого, Игорь. Кладбище я видел, когда подлетал.
Если у Игоря-младшего есть чутье, то сейчас оно должно прокричать ему на ухо: " Беги без оглядки! Портки потом высушишь! "
- Вам всё равно, что ваш сын плевал в девушку и подстрекал других, -спокойно сказала Джемма. - А вот то, что его фотографию увидела вся страна - это уже неприятно. Может, стоит не разбираться с теми, кто говорит правда, А воспитывать его получше?
Невольно вспомнился старый Сомерсет, который держался всегда одинаково и с драконами, и со слугами, и с бездомными. Его наполняло достоинство и понимание: порядочный и приличный человек-ладно, дракон в его случае- всегда поступает с другими так, как он хотел, чтобы поступали с ним.
Пол Бетуа был хорошим редактором, плохим семьянином и знатным алкоголиком.
Съесть такого, как Пол- это проспиртоваться до конца жизни.
Я слышала, как Магда Валентайн говорила Вильгельмине Стокольски, что Берта Цоттини видела своими глазами, как его оттуда выносили.
Она улыбнулась в ответ, и какое-то время мы стояли просто так. Не друзья, не родственники, не супруги – просто несчастные люди, которых судьба подмела друг к другу своей золотой метелкой.
Самый лучший способ отвлечься от тягостных мыслей – погрузиться с головой в работу. В такие моменты я радовался, что не работаю ассенизатором.
Знаете, моя мать говорит: Кайя, ты найдёшь выход из любой неприятности, но ещё быстрее ты найдёшь туда вход.
Можно купить часы, но нельзя купить время.
- Не великий я мастер дарить подарки, так что всегда приношу просто деньги. Никто никогда не скажет: «А они у меня уже есть».
И эльфы, и гномы чадолюбивы — для своих детей мы готовы достать луну с неба и присыпать звездами.
Но я все равно ему не доверяла. И дьявол цитирует Святое писание, если ему это выгодно.
Госпожа Браунберг была добросердечной и славной женщиной, но молчание не входило в число ее достоинств: через полчаса весь Холинбург будет говорить о том, что эльф-артефактор спятил настолько, что берет в жены гномку.
Родители с раннего детства считали меня позором всего гномьего рода. Порядочной девочке из приличной гномьей семьи надо играть в куклы одной рукой, держа во второй руке большой пирог с мясом и луком.
— Вы знаете, я всегда тетрадки прятала. Потому что если видели, что я пишу, то принимались бранить, — призналась она и сказала уже другим тоном, явно пародируя матушку или тетушку: — Хельга, вот тебе нечего делать! Ты должна думать о том, как выйти замуж, а не как писюльки свои выписюкивать!
— Пусть дура, зато честная.
Если ты слишком много знаешь о делах королей, то эти короли всегда будут держать тебя в медвежьем углу.
Друзей надо держать близко. Врагов — еще ближе.
— Хельга, а чего это она надулась? Или ей картошка с рыбой не по душе?
— Ей не по душе, что вы парню глазки строите, — ответила я. Эльза фыркнула.
— Ну вот еще! Стоит парень ничейный, а мы должны глазами хлопать? Раньше ей надо было его хватать, теперь все — приехали прекрасные барышни.
— И твоя душа так же прекрасна, как и лицо.
Я улыбнулась. Как говорили мои родители, душа спрятана глубоко, а рожа-то вот она, на виду у всех.
Я вспомнил пословицу об учителях, которая была в ходу в провинции: если барин без сапог, значит барин педагог.
— Вы это, вы вот что. Если что понадобится, говорите сразу. Это там, в столицах, про вашего мужа бес пойми что думают. А тут у нас знаете, как говорят? До Господа высоко, до короля далеко. Да и кто его знает, этого короля, может, его прибить — это доброе дело сделать. А мы к вам со всем уважением.
Так что нам, я бы сказала, очень повезло. Лучше быть первым в деревне, чем последним в столице. И лучше быть живым, чем четвертованным за то, чего ты не совершал.