Если нормальный человек попадает в цирк уродов и хочет в нём прижиться, у него лишь один путь: он должен стать большим уродом, чем все они, вместе взятые.
... к богатству, как и к бедности, нужно привыкать.
У хороших людей всегда больше врагов, чем у плохих. А все почему? Потому что они всем мешают, тычут в лицо своей правильностью, пусть и неосознанно. Вот смотрит, положим, человек на мерзавца, и у него душа радуется: он-то не такой, он-то лучше! На его фоне всякий себе ангелом покажется. А посмотрит на хорошего человека - и что? Совесть его колоть начнет: ты-то не такой, ты хуже. А никто не любит, когда его совесть колет
Самые хорошие истории начинаются с того, как кто-то нарушил запрет.
- Не зря мне о вас говорили, что вы большой наглец.
- Маленьким быть глупо: спросу как с большого, а профита меньше.
Многие думают, будто жилища похожи на своих хозяев: справедливо для квартир, но с домами все иначе. Это хозяева обретают сходство со своими домами, пропитываются их духом, принимают их образ.
– Пока мизантропия хорошо продается, ее ярлык будут шлепать на лоб всем, включая Санта-Клауса.
– Ему в первую очередь, – заметил Сергей. – Живет один в глуши, к цивилизации выбирается раз в году, да и то по ночам. Неприхотлив, из всех домашних животных предпочитает парнокопытных.
– Не в кулинарном смысле…
– Этого мы достоверно знать не можем.
– Думаешь, у него каждый год олени новые?
Смириться с неудобным положением легче, если убедить себя, что ты сам его выбрал.
Вы замечали: когда кто-то уходит от вас, пустота сгущается, несмотря на то, что это противоречит ее свойствам?
Если в голове не живут свои мысли, там будут жить чужие.
...она смотрела на Илюшина все с той же удивительной полуулыбкой, как будто обещавшей, что все будут счастливы, и каждый обретет свой дом, и что будет сад, и яблоки в саду, и небо над рекой, а под небом все те, кто ушел, потому что жизнь, некоторым образом, никогда не кончается.
На душе было так паршиво, словно кошки сначала скребли на ней, а потом издохли.
Пока ты жмешься к чужому костру, тебе всегда будет холодно.
если есть чем откупиться от беды, это счастье, а не утрата».
С детства питал склонность к «Декамерону».
– К Декарту, может?
– А какая разница?
– Декарт – про рационализм, «Декамерон» – про смерть и секс.
- К «Декамерону».
"...все наши взрослые страхи являются прямым продолжением или отражением страхов детских."
Он испытал разочарование пополам с облегчением, точно моряк, которому сказали, что сегодня нагие русалки не будут петь и заманивать их в пучину.
Все сказки сочиняются лисами.
Фотография - магическое искусство. Лишь она рождает в зрителе ощущение, будто запечатленные на ней люди существуют где-то еще, в ином пространстве, кроме бумажной плоскости; что в неведомом измерении их смех продолжает звучать, и ребенок продолжает свой бег, и крутится колесо велосипеда, сверкая спицами, и юбка у девушки развевается на ветру, дующем откуда-то со стороны вечности.
Где-то в голове должно быть хранилище для неразделенных воспоминаний. Для осенних дворов, извилистых улиц, пустынных берегов, по которым ты бродишь один. Бродишь, смотришь и не понимаешь, что ощущаешь, кроме сожаления, что некому сказать: "Гляди, а вон там!.."
Для того, чтобы воспоминания отпечаталось в твоих чувствах, нужен закрепитель, а без него ты просто белая бумага, плавающая в растворе памяти.
Его собственный закрепитель спал сейчас на третьем этаже сталинки в Москве.
Не то чтобы Сергей сильно скучал по жене. Просто без нее все это не имело смысла.
Он был природный катализатор зла. За свою жизнь я видела нескольких таких людей, и все они, давайте уж начистоту, были женщины. Частенько их называют роковыми. Хотя чего уж там рокового, кроме истеричности и повышенного либидо, я, право слово, не знаю.
– Закон такой, – объясняет старуха. – Если покатился с горки, дальше будет все быстрее и быстрее. Это до счастья надо карабкаться, семь потов сойдет, двадцать пар башмаков сносишь, пока доберешься. А с бедой – оно легко: сел на задницу – и фьюить!
Иногда фортуна сыщика улыбается тебе там, где этого совершенно не ждешь. И это, с одной стороны, радует. А с другой, начинаешь нервно почесываться и думать, где же тебя настигнет провал. Ибо чаши удачи и неудачи всегда находятся в равновесии, и если где-то прибыло, то в другом месте непременно убудет.
Многие думают, что, рассказывая истории о прошлом, они сохраняют память. Это правда лишь отчасти. Сохраняется очертание прошлого, его тень, но люди, реальные люди исчезают, разъеденные мифом, точно кислотой, и буковки разбегаются по странице, растащив их плоть и кровь.
Живые остаются в памяти. Мертвецы остаются на бумаге.
Человек - субстанция такая, размазанная во времени, как дерьмо по подошве: сегодня он один, завтра другой, послезавтра смотришь и не узнаешь, откуда что взялось. Диссертацию можно написать: метагенез личности в зависимости от смены времен года!