Говорят, нельзя войти в одну реку дважды? Нужно просто прожить все заново.
Иногда надо вернуться вспять, чтобы понять, где была допущена фатальная ошибка. Говорят, если точно вспомнить свои впечатления в самом начале, ее можно уловить. Но память упрямо подсовывала другое.
Свежее, горячее, ранящее до крови.
Нельзя сначала убивать,
Потом шептать: "Я не нарочно!"
Нельзя все время предавать,
Потом молить: "Исправлюсь, точно!"
Нельзя сначала унижать,
Потом просить: "Прости за шутку!"
Нельзя трусливо убегать,
Сказав, что вышел на минутку.
Нельзя, вернувшись, сделать вид,
Что всё как прежде остаётся,
Ведь жизнь на месте не стоит!
За всё всегда всем воздаётся!
На мгновение все замерло. Как будто воздушная волна прошлась, Амра застыла, чувствуя, что каменеет изнутри от напряжения. Осязаемая опасность была перед ней и нечто неизвестное сзади.
Все пятеро уставились ей за спину, удивление во взглядах. Она медленно, стараясь никого не упускать из виду, обернулась тоже. И невольно растерялась, забыла обо всем. Залипла взглядом.
Огромный черный байк, настоящий монстр, хищный, словно живой. В седле, опустив одну ногу на брусчатку, сидел Ширас. Но выглядел принц неузнаваемо. Лицо потемнело от загара, черная щетина, сигарета в зубах. Волосы... Его прекрасные блестящие курчавые волосы! Он остриг совсем коротко.
Но главное – взгляд. Хмурый, давящий. Исчезла вызывающая насмешливость плохого парня. Теперь это был мужчина. Серьезный, непроницаемый и мрачный. И да, таким он был еще красивее.
...как известно, "единственное, чего люди не прощают - это то, что ты без них, в конце концов, обошёлся".
Знаете, когда женщина становится свободной?
Когда может без злости посмеяться над своим бывшим.
Уходит ли при этом любовь? Нет, уходит обида. А любовь вообще такое странное чувство, оно всё время меняется, как пламя.То небо затмевает, то глядишь в упор - и вообще не видно.
Только рожая, женщина может хоть приблизительно понять те муки, которые испытывает мужчина с температурой 37,2.
Много ли надо, чтобы убить сердце женщины? Всего несколько слов надо.
Время над памятью сердца не властно.
Иногда люди делают близким больно, чтобы привлечь к себе внимание, доказать что те были неправы. Причиняют боль, потому что хотят любви.
Генерал, увидев «племянницу» Кристофа, от избытка чувств чуть не прослезился. Потому что он наконец нашел то, что всю жизнь искал, — след своей ведьмы. Да какой след!
В общем, пришлось Инне осознавать, что она не только будущая герцогиня Саварэ, но еще и внучка генерала ордена инквизиции.
И как тут быть? Инна решила, что ипотека подождет.
Будущая герцогиня Саварэ? Это звучало круто! Розовый сироп мгновенно разлился в мозгах, и на какой-то миг Инна даже подумала — к черту ипотеку. Однако тут же себя одернула. Правда, полностью спуститься с небес на землю не удалось. Но она сказала себе, что проблемы следует решать по мере поступления.
Об этом никто в тот момент не подумал, но в Астаране действительно существовал такой обычай. Осужденного освобождали, если кто-то соглашался взять его в мужья (или в жены, как в этом случае).
— Соленые сухарики вызывают жажду. Поставьте на видном месте пиво. Сухарики даром, а вот пиво…
Культурный шок был написан на лице трактирщика. Наконец он откинулся на спинку стула и протянул тоненьким голоском:
— А ты хитра-а-а.
Он хотел попугать ушлую девку, чтоб хотелки свои свернула и прижухла. Он бы быстро разрулил и только поднялся в глазах кума. Глядишь, ему и процент. Таков был план, а вышло все наоборот.
С судьбой ведь не поспоришь, не повееришь пальцы, плечиками не поводишь, ей все равно, кто ты, богатый, бедный, сильный, слабый, умный, дурак. Согнет в бараний рог, размажет и имени не спросит.
Но может дать второй шанс.
И вообще, много ли женщине для счастья надо? Ощутить себя независимой, чистой и красивой. Сбросить груз неприятных воспоминаний, совсем как змея сбрасывает кожу. Ну и чего-нибудь такого вкусненького поесть.
А шопинг, как известно, практически идеальное средство для того, чтобы женщина почувствовала посвежевшей и обновленной.
Но почему-то, стоило заглянуть в себя, становилось так тоскливо. Как будто этот мужчина в очередной раз добрался до ее сердца и силой отодрал узенькую полосочку. Теперь там саднило.
Было у Кристины одно свойство характера, из-за которого мама называла ее девчонкой и частенько говорила:
- Наверное, ты никогда не повзрослеешь.
Она и сама это знала. Никогда не зацикливалась ни на плохом, ни на хорошем. Жила здесь и сейчас, по принципу, я этого хочу, значит, так и будет. Жизнь, конечно же, обламывала ее, порой весьма жестоко. Но... она ведь не хотела помнить плохого?
Больше взять не получалось, примешивалось чувство вины, странное, непривычное и неправильное, но он почему-то не мог его переступить. А в сумме выходило, что надо договариваться. Это тоже укладывалось в какую-то привычную схему в его понимании.
Кристина не была пай девочкой, ею она могла прикидываться только дома перед мамой. Она даже скромницей не была. Она могла быть редкостной сукой и бесстыжей корыстной тварью.
Он как крупный хищник, зверь. Умный, злой, жестокий по своей природе и циничный. Привыкший жрать всех, кто слабее, кто попадется под руку.
А когда у нее в душе вскипало дерьмо вперемешку с обидой и ущемленным самолюбием, Кристину попросту несло. В таком состоянии она могла наговорить такого, что уши вяли. Зато потом - откат и умиротворение. Она в белом фраке, а все в ...
Вообще-то, Кристина сама мысленно называла себя выгодницей и жадной сучкой. Она могла удавиться за бабки, ловчила, жульничала, могла скандалить. Могла обманывать мужа, заводить любовников. Мужу было пох*** на нее, потому и позволял ей все. Хоть на голове стой.
Но все это было своеобразной игрой во вседозволенность, во взрослую жизнь. Как будто это не касалось ее личности и глубинных, всосанных с молоком матери убеждений.