– Может, ему как раз захотелось в срочном порядке овдоветь.
– И для этого он умудрился притащить сюда второго человека в государстве? – фыркнул Алонсо. – Родную сестру его величества? Не смеши меня! Он мог это сделать только ради того, чтобы с головы его жены, не приведите боги, не упал ни один волос!
– Попробуй, Руперт, попробуй, – протянула наемница, вновь с удовольствием потягиваясь. – Обожаю ставить мужчин на место.
– Я предпочитаю женщин на место укладывать, – парировал граф.
– Нэт, ну ведь признайся: тебе нравится Руперт. Это же видно!
– Кто? – выдохнула наемница. – Этот извращенный, похотливый, самодовольный, высокомерный наглец? Нравится, конечно! Но это еще не повод выходить за него замуж!
- Она мешала процедуре казни, - вынужденно пояснил Рейвен.
- Мешала процедуре казни? - повторил Рауль, как бы взвешивая произносимые им слова. - Могу я осведомиться, каким именно образом?
- Брала у палача интервью! - выкрикнул кто-то из присутствующих.
По толпе пробежала волна хохота, быстро нашедшая отзвуки и в королевском отряде. На губах короля заиграл лёгкий намёк на усмешку.
- Надо было ехать быстрее, - расстроенно качнула головой Говорящая. - Мы всё-таки пропустили всё самое интересное.
Поэтому в ответ на традиционный вопрос о последнем желании она, чётко выговаривая слова, во всеуслышание заявила, что хотела бы взять у палача интервью. Судья, священнослужитель и палач растерянно переглянулись, но легального повода отказать в данном пожелании не нашли, и потому газетчица бойко приступила к делу. Несчастный палач, смущённый таким напором, едва успевал уворачиваться от посыпавшихся на него вопросов.
- В чём, с вашей точки зрения, преимущество повешения перед гильотиной? Есть ли у вас материальная заинтересованность в росте числа казней? Каково ваше любимое орудие пыток? Подвесная дыба, дыба-ложе, щипцы, железный сапог? Отражается ли сословие осуждённого на его отношении к казни?
- И в чём это, например, я могла вести себя неправильно?
- Ну, не знаю... - Рози слегка смутилась. - Ну, например, может быть, Норман упрекал тебя в том, что ты слишком много времен уделяешь работе?
- Вроде бы упрекал, было дело, - признала я.
- И что ты тогда ему ответила?
- Ничего, я была слишком занята статьёй.
- Забирайся туда и не издавай ни единого звука, - распорядилась я, открывая перед Кентоном проход в потайную часть шкафа.
- Спасибо за совет, - вздохнул он. - А я-то собирался немного распеться.
"- Молодые люди, - насмешливо сказала Рэйчел, - мы могли бы предоставить вам отдельную комнату... для разговоров. Совсем недорого.
- С ней?! - в притворном ужасе воскликнул Кентон. - Ни за что не рискну остаться с ней наедине и вам не советую. Она же всех так и норовит проинтервьюировать!" (с)
"Проблема заключалась в том, что буквально за полчаса Кентон умудрился обобрать меня до нитки.
- Ты жульничаешь! - в очередной раз возмутилась я.
- Как можно сжульничать в "верю - не верю"? - отозвался он. - В этом сама суть игры.
- Вот именно, ты прирожденный жулик! Когда я буду писать статью про карточных шулеров, непременно возьму у тебя интервью.
- Нет, только не это! - воскликнул Кентон. - Хочешь, я проиграю тебе прямо сейчас? Хотя, не скрою, это будет тяжело...
- Не задавайся. Лучше скажи, в чем секрет. Как тебе удаётся все время выигрывать?
- Даже не пытайся! Думаешь, начнёшь меня интервьюировать, а я даже не замечу?" (с)
- А заодно скажи, какая тема лучше - палачи или сексуальные маньяки?
- Лучше сексуальные палачи, - не задумываясь, ответил Люк. - Тогда хоть перед самой смертью можно увидеть что-то радующее глаз.
Какая разница, играть с огнём или нет, когда так и так находишься в эпицентре пожара.
"- Какого дьявола его вообще на мне заклинило? - простонала я. - Тем более сегодня. Я ведь прекрасно знаю, что похожа на пугало.
Кентон молчал.
- Вообще-то, - заметила я, выждав некоторое время, - как благородный человек, ты должен был сказать мне, что я вовсе не похожа на пугало.
- Кто тебе сказал, что я благородный человек? - усмехнулся он.
- Ну как интеллигентный.
- Угу, ну разве что как интеллигентный человек могу сообщить, что тебе чрезвычайно идёт зеленоватый цвет лица и синяки под глазами. Все это очень красиво гармонирует с красными пятнами от жара. Зелёный, красный и синий - мое любимое сочетание." (с)
"Выглядел он устало, но держался хорошо. Надо сказать, намного лучше, чем я в свое время. Впрочем, на то они и аристократы: их чуть ли не с рождения учат сохранять самообладание в любых обстоятельствах. Чувство собственного достоинства – в первую очередь, все остальные эмоции – даже не во вторую, а в третью. Однако тем большим испытанием на прочность должно было явиться подобное наказание…" (с)
"- А ты, Люк, объясни немедленно, от каких таких поклонниц ты бегаешь в час ночи по улицам города.
Приятель вздохнул, понимая, что уйти от объяснений не удастся.
- Ладно, ты поймала меня за руку, никакие это не поклонницы, - признался он. - Я занимался одним из своих расследований, выяснял подробности кровного конфликта между семействами Монлетти и Капутекки… и, кажется, невольно их помирил.
- В каком это смысле?
- В том смысле, что теперь и те и другие гонятся за мной, прекрасно координируя свои действия, - раздосадованно пояснил газетчик. - Вот я и подумал, что пересидеть у тебя будет самой лучшей идеей.
- Вот спасибо! - возмутилась я. - Сам заварил всю эту кашу, а я расхлебывай?!
- А что тут такого? - беззаботно пожал плечами Люк. - Коллеги должны помогать друг другу." (с)
Главный секрет пыли в том, что она должна лежать равномерно.
"- Он мой друг, - решительно заявила я.
- Друг - дворянин? - уточнил Люк.
- А что такого? У каждого свои недостатки.
- Ну, с недостатками у этого вспыльчивого высокомерного самодура точно все в порядке.
- Не смей оскорблять моего друга! - возмутилась я." (с)
Следует все время помнить о том, что постель – это не более чем постель. Чисто физическое действо, не имеющее ни малейшего отношения ни к чести, ни к любви, ни к психологической свободе. Сними с него всю ту романтическую ауру, которую на протяжении тысячелетий накручивало человеческое общество. Если мужчина переспал с женщиной, это не означает ничего, кроме того, что он с ней переспал. Это не дает ему никаких прав и преимуществ. Не делает ни хозяином, ни победителем. Всего лишь самым обыкновенным человеком, неспособным устоять перед сильной стороной женщины и собственной слабостью.
– Другими словами, нас унижает не то, что мы делаем, а то, как мы это делаем, – пробормотала я.
Ты собираешься напиться за счёт одного мужчины, чтобы переспать с другим. И всё это ради того, чтобы досадить третьему?
- А я-то всего лишь хотела взять интервью у короля!
- У кого? - переспросил Кентон, нащупывая рукой стул. - Я присяду, можно? Так у кого ты ВСЕГО ЛИШЬ хотела взять интервью?
- У Рауля, а что тут такого?
- Ты точно ненормальная, - недоверчиво покачал головой он.
- А разве в этом есть для тебя что-то новое?
Алисдейр нахмурился, должно быть, припоминая темы некоторых моих статей.
- Я, конечно, многого мог от тебя ожидать, - признал он, - но КОРОЛЬ?!
- А что, ты считаешь, что наш король хуже, чем грабители, брачные аферисты и продажные женщины? - спросила я с вкрадчивой интонацией дознавателя.
"- Абигайль! - позвал Алисдейр. - Будь добра, удовлетвори мое любопытство.
Я остановилась и обернулась.
- Ну?
- Почему этот работник пера заявил, что, чтобы тебе понравиться, надо быть либо сексуальным маньяком, либо палачом?
- А что такого? У нашей Абигайль такие эротические фантазии, - тут же включился в разговор Люк.
- Заткнись! - огрызнулась я и пояснила: - Это просто темы моих будущих статей.
Кентон поморгал, переваривая информацию.
- Уж лучше бы это были твои эротические фантазии, - заключил он наконец, сокрушенно качая головой.
Люк негромко захрюкал в подушку.
- Слушайте, вы, двое, - рассердилась я, - вот я сейчас уйду, и у вас будет масса времени на то, чтобы обсудить чьи угодно фантазии. Только без моего участия!" (с)
Там, где графы - убийцы и насильники, заключенные оказываются вполне приличными людьми.
Норман остановился, как вкопанный, недоверчиво оглядывая комнату. Остывшая ванна с маслами, использованное полотенце, куча мужской одежда на полу, на кровати - мужчина из "Хмельного охотника"... Глаза у Нормана полезли на лоб, когда он осознал, что на мужчине действительно надет его, Нормана, костюм. Дальше - хуже. На кушетке расположился Люк, и тоже в его костюме...
- О, Норман, заходи! - воскликнул между тем газетчик. - Чувствуй себя, как дома. А мы тут как раз обсуждаем эротические фантазии Абигайль. Хочешь внести свою лепту?
- Люк, - прорычала я, - заткнись немедленно, или я за себя не ручаюсь!
- Вот! - обернулся к Норману Люк. - Ты видишь? К тому моменту, как она спустится сюда с плёткой, мы должны быть полностью готовы.
Не знаю, как ему это удалось, но летящий горшок с кактусом газетчик перехватил, когда тот был буквально в паре дюймов от его носа.
- Садись, - со вздохом кивнула я Норману. - Если найдёшь, куда.
- А если тебе кажется, что нас здесь слишком много, - заметил Люк, - так ты не думай: раньше здесь было ещё четверо, только они уже ушли. И все в твоих костюмах, - добавил он, потихоньку сползая на пол. - Не пойми неправильно, - всхлипывая, продолжил газетчик уже откуда-то из-под кушетки, - просто Абигайль не готова даже посмотреть на мужчину, если он одет не в твой костюм.
- Люк, ты случайно не опасный государственный преступник? - подозрительно спросила я.
- А что такое? Каких-то несчастных четыре раза в КПЗ - и уже государственный преступник? - обиженно протянул Люк.
- Да нет, тот, говорят, не из КПЗ сбежал, а с главной площади, - возразила я. - Короче, этого не возьмёте? - обернулась я к стражникам. - Других у меня всё равно нет.
- А эти четверо что, все к тебе? - гневно прищурился Люк. - Ну и аппетиты у тебя, однако! Я сейчас устрою здесь безобразную сцену ревности.
- В жизни иногда складываются такие обстоятельства, при которых принципам приходится изменять.
Оказывается, быть любовницей - это жутко сложное и ответственное дело. Особенно когда готовишься к тому, чтобы тебя застукали в самый пикантный момент. И это мы ещё репетировали в одежде.