Возьмите свои письменные принадлежности в наш новый дом", - предложила Хелена Юстина, моя элегантная спутница жизни. Я боролся с шоком и физическим истощением, приобретенными во время драматической операции по спасению людей под землей. Публично вигилы присвоили себе кредит, но я был безумным добровольцем, которого спустили вниз головой в шахту на веревках. Это сделало меня героем примерно на день, и мое имя (с ошибкой) было упомянуто в Daily Gazette. `Просто посиди и отдохни в саду", - успокаивала Хелена после того, как я несколько недель бесновался в нашей крошечной римской квартирке. `Ты можешь присматривать за подрядчиками по строительству бань". "Я могу присмотреть за ними, если они потрудятся появиться". `Возьми ребенка. Возможно, я тоже приеду – у нас сейчас так много друзей за границей, что мне нужно поработать над собранием писем Елены Юстины ." `Авторство?" Что – от дочери сенатора? Большинство из них слишком глупы и слишком заняты пересчетом своих драгоценностей. Никого никогда не поощряют демонстрировать свои литературные способности, предполагая, что они у них есть. Но, с другой стороны, они тоже не должны жить с информаторами. `Остро нуждаюсь", - коротко ответила она. `Большинство опубликованных писем написаны самодовольными мужчинами, которым нечего сказать". Она говорила серьезно? У нее был роман наедине? Или она просто крутила веревку на моем блоке, чтобы посмотреть, когда я сломаюсь? "Ну что ж", - мягко сказал я. `Ты сидишь в тени сосны со своим стилусом и своими великими мыслями, фрукт. Я легко могу бегать за нашей дорогой дочерью и в то же время следить за кучкой скользких строителей, которые хотят разрушить нашу новую парилку. Тогда я смогу сочинять свои собственные маленькие оды всякий раз, когда в криках и топоте камнями наступит пауза. ' Каждый будущий автор нуждается в уединении и спокойствии.