Книга третья.
Ульяне придётся разбираться с полученной силой, проблемами родных и не очень, а самое главное - с собой.
- Поверь, дорогая, развод не выход, - проявила участие Люцинда. - Разведённых в обществе не любят. То ли дело вдова. И прилично, и имущество при тебе.
- Главное, - донеслось из комнаты. - Помни, что если у неё в руках лопата, то она вернулась к идее выйти замуж. Вообще лопата в руках девушки - верный признак её серьёзных намерений.
- А откуда у вас гаубица?
- Так... с работы осталась, - Пётр Савельич тоже сидел на лавочке. И семечки щёлкал с не меньшим энтузиазмом. Шелуху, как и Лёшка, ссыпал в пакет.
- Эм... и... табельное, я слышал, сдавать надо, - Лёшка пытался представить, кем надо работать, чтобы от этой работы осталась гаубица, но воображение постыдно сбоило.
- Так то табельное. Его, конечно, надо. И удостоверение.
- А гаубицу выходит, нет?
- Вот что ты привязался... списали её. Я и прибрал за ненадобностью. Что я, хуже других? Вон, кто скрепки тащил, кто макулатуру... внукам
- А... где вы работали?
- Я? - Пётр Савельич прищурился, но всё же ответил. В Институте Культуры.
- А... на кой Институту Культуры гаубицы? - уточнил он осторожно, ибо наличие боеголовок как-то с вопросами культуры не увязывалось.
- Так... культура - дело такое. Всеобъемлющее. Так что у них там чего только нету. Я и сам, честно говоря, не знаю, чего у них только есть.
- Интересное должно быть место...
- Но они ж без боеголовок? - мелькнула спасительная мысль.
- Соображаешь! - кивнул заслуженный пенсионер. - К сожалению, спереть боеголовку не вышло.
- Потому как сказано, что кто к нам с мечём придёт, тому и гаубицей в зубы незазорно...
— Она сумасшедшая? — уточнила демоница.
— Хуже, — Лёшке, пусть и не без труда, удавалось смотреть на остренькое личико. — Блогер. Начинающий. Эти вообще ничего не боятся…
Ведьма — тоже человек.
...невозможно забрать любовь. Она или есть, или нет. Она сама в людях живёт. Убить — да, можно. Вымучить можно. Выдавить, медленно, каждый день по капле. Но забрать у одного и отдать другому — нет.
...маленькие мальчики ходят на работу с родителями. А взрослые серьёзные парни — с женой. Ну или с невестой на худой конец.
— В целом. Женатый мужик, если жена хорошая, должен быть розовощёк, пухл и игрив!
— Это про щенят такое пишут, — возмутилась Ляля. <...>
— Ай, девонька, мужики от щенят не больно-то и отличаются. Жрут разве что больше, а дрессируются хуже…
Когда внутри пусто, нужно что-то, что заполнит эту пустоту.
Редко кто желает детям зла. Но и добром своим наворотить можно так, что после и не разгребёшь. И поймёшь это, когда уже поздно будет. Если ещё и поймёшь.
- Наум, потенциально если, то и из тебя знатный убийца выйдет.
Это да. Возразить было нечего. Потому что встречались на пути Наума такие, кто переходил на другую сторону. Самые опасные волки из сторожевых псов получаются.
Фёдор Фёдорович отложил телефон, подумав, что ещё немного и он свихнётся. Потом подумал, что вряд ли это сочтут достаточным основанием для предоставления внеочередного отпуска.
Козёл по кличке Филин? Почему бы, собственно говоря, и нет? Это всяко лучше, чем наоборот.
- А кот есть? Говорящий? На цепи?
- Так-то нет, но можно кого из Рысевых отловить. Оборотни. Они так-то наособицу держатся, но если случится заговорить, то всё, пиши пропало. Болтуны страшные.
- Ишь… а говоришь, гаубица не нужна, - произнёс Пётр Савельич, оглядываясь. – Тут то строители эти, то волки, и как мирному человеку жить без гаубицы?
Типу в его принадлежности к рабочему классу Фёдор Фёдорович сразу не поверил, потому что не носят водители бульдозеров английские костюмы, сшитые на заказ. Как-то вот… гильдийно оно не прижилось.
Имена на записях Фёдор Фёдорович любил. Они потом отлично смотрелись на страницах уголовного дела, добавляя тому конкретики.
- Да уж… а тебя мама не учила мыть руки перед едой? Особенно, когда ешь чужие руки. Вот подхватишь стоматит, потом не жалуйся!
- А когда надо будет идти? А то у меня у бабушки юбилей, и мама не отпустит на жертвоприношение…
Вот и с такими людьми мир завоёвывать?
- Эх… хорошие ребята. Я, как моложе был, тоже хотел. Но мама запретила с ними играть.
- Чего так?
- Да… боялась, что плохому научат.
Если так-то, то зря боялась. В том смысле, что плохому его всё-таки научили, но уже в другом месте. Или это он сам? Бывают же от рождения одарённые люди.
- Вы же… вы же добра хотели.
- А так оно зачастую и бывает. Редко кто желает детям зла. Но и добром своим наворотить можно так, что после и не разгребёшь. И поймёшь это, когда уже поздно будет. Если ещё и поймёшь.
Эксклюзивный санаторий строгого режима.
Звучит.