Книга третья.
Ульяне придётся разбираться с полученной силой, проблемами родных и не очень, а самое главное - с собой.
- Поверь, дорогая, развод не выход, - проявила участие Люцинда. - Разведённых в обществе не любят. То ли дело вдова. И прилично, и имущество при тебе.
- Главное, - донеслось из комнаты. - Помни, что если у неё в руках лопата, то она вернулась к идее выйти замуж. Вообще лопата в руках девушки - верный признак её серьёзных намерений.
- А откуда у вас гаубица?
- Так... с работы осталась, - Пётр Савельич тоже сидел на лавочке. И семечки щёлкал с не меньшим энтузиазмом. Шелуху, как и Лёшка, ссыпал в пакет.
- Эм... и... табельное, я слышал, сдавать надо, - Лёшка пытался представить, кем надо работать, чтобы от этой работы осталась гаубица, но воображение постыдно сбоило.
- Так то табельное. Его, конечно, надо. И удостоверение.
- А гаубицу выходит, нет?
- Вот что ты привязался... списали её. Я и прибрал за ненадобностью. Что я, хуже других? Вон, кто скрепки тащил, кто макулатуру... внукам
- А... где вы работали?
- Я? - Пётр Савельич прищурился, но всё же ответил. В Институте Культуры.
- А... на кой Институту Культуры гаубицы? - уточнил он осторожно, ибо наличие боеголовок как-то с вопросами культуры не увязывалось.
- Так... культура - дело такое. Всеобъемлющее. Так что у них там чего только нету. Я и сам, честно говоря, не знаю, чего у них только есть.
- Интересное должно быть место...
- Но они ж без боеголовок? - мелькнула спасительная мысль.
- Соображаешь! - кивнул заслуженный пенсионер. - К сожалению, спереть боеголовку не вышло.