Прошло десять лет, и от очаровательной веселой Лусианы, которой знаменитый писатель Клостер диктовал свои романы, ничего не осталось. Череда смертей: жениха, отца, матери, брата и бабушки заставляет ее жить в постоянном страхе. Она подозревает, что эти смерти — часть тщательно продуманного плана мести, в котором она должна стать последней — седьмой — жертвой. В отчаянии она обращается к единственному человеку, который способен разгадать преступные намерения Клостера.
Недолго, всего секунд десять после чтения эпилога, я недоумевала, чтó в моём хориде делала столь тривиальная и невпечатляющая книга. А всё из-за того, что главными героями книги являются писатели, лучше того: Клостер, автор гениальных, жестоких, до книжной корки пропитанных злом детективов, оказывается под подозрением в убийстве семьи заглавной героини. Во всяком случае, так думает Лусиана. Во всяком случае, так это выглядит для его завистников (в лице безымянного героя-рассказчика).
Новелла начинается как классический детектив: напуганная жертва обращается за помощью к «сыщику», способному распутать дело, излагает ему свою версию событий, затем «сыщик» собирает независимые подтверждения и обращается к главному подозреваемому, буде таковой имеется. В данном случае имеется. Более того, читателю подспудно внушается, что основания у подозрений самые весомые. Классика! Я даже словила в рассказе Лусианы ассоциативную отсылку к Агате Кристи: «Почему ты не спрашиваешь, как поживает моя семья? Умерли, все умерли.» И никого не стало.
Начало — многообещающее. Но само произведение — это не детектив, а изобилующее смертями, сюжетными поворотами и мистическими совпадениями эссе о наказании и его размерах. Что-то вроде завуалированного под роман размышления о карме. И концовка у него соответствующая :( Любитель детективов останется в край разочарованным. А ведь, казалось бы, у автора хорошо получается: читатель ощущает страх и напряжение героев, с лёгкостью предубеждается против Клостера, потом его здóрово подкашивают оброненные кое-где намёки на невиновность Клостера, и так почти до конца. Но финал безжалостно слит — вероятно, как раз для того, чтобы показать читателю, о чём в действительности была написана эта книга.
Любопытны размышления и разговоры, освобождённые от бесславного контекста. Стихнет ли горе от смерти дочери, если у её виновника погибнет вся семья? Можно ли избавиться от чувства вины, если убить себя? Равноценным ли будет обмен жизни на жизнь? И что делать, если чужие люди менее ценны чем тот, кто ушёл навсегда? И будет ли настоящим спасением остаться в живых? Наверное, если начинать чтение, держа в голове эти вопросы, книга покажется во много раз интереснее. Плюс — удовольствие может доставить полемика героев о природе литературы (особенно детективов и драм, в которых есть загадки, преступления против закона или морали, а также жизни, загубленные в буквальном или переносном смысле). Упоминаются и писатели с поэтами: тут тебе и Кафка, и Пессоа, и Сакс, и Перек, и Кальвино, и Витгенштейн, и Борхес (да-да, я только тех упоминаю, кто мне знаком). Но их имена по большей части обронены вскользь, а вот на Генри Джеймсе горе/герои-писатели останавливаются надолго. И я вместе с ними, потому что именно Джеймса я планировала читать после Мартинеса. Ни дня без совпадений, так недолго и холистиком стать (если вы понимаете, о чём я).
Насколько нежно Мартинес обошёлся с Джеймсом, мне пока неизвестно. Поэтому закончу пока этот отзыв последней интересностью: среди всего прочего Мартинес пускает читателя в книгоиздательское/писательское закулисье. На примере двух героев — успешного и безвестного, гениального и посредственного, — автор показывает, как слава может повлиять на писателя, и как столь разные писатели могут относиться друг к другу (что довольно редко встречается). И, кроме того, Мартинес показывает, как писатели работают с темой: как её чувствуют, разрабатывают, воплощают. Ничего особенного, как обычно, вскользь да мимо, ведь книга, в сущности, не об этом, но всё же — интересно. Ведь герой-рассказчик, чувствами которого пропитана вся книга, кончает тем, что собирается сесть за её создание. В этот момент он максимально близок к реальному автору. Как и на протяжении всего романа — но читатель-то не в курсе подробностей биографии писателя, произведение которого читает, поэтому не знает и того, что жизни героя и автора схожи. Да это и не важно. Самое важное, что детектив на деле оказывается размышлением, а настоящее расследование, точнее, распутывание клубка событий в стройную логическую цепочку — это именно работа полуреального героя-писателя с темой, её развитие и создание в конечном итоге той самой книги, что держит в руках читатель. И книга эта не плоха. Главное, настроиться соответствующе.
Недолго, всего секунд десять после чтения эпилога, я недоумевала, чтó в моём хориде делала столь тривиальная и невпечатляющая книга. А всё из-за того, что главными героями книги являются писатели, лучше того: Клостер, автор гениальных, жестоких, до книжной корки пропитанных злом детективов, оказывается под подозрением в убийстве семьи заглавной героини. Во всяком случае, так думает Лусиана. Во всяком случае, так это выглядит для его завистников (в лице безымянного героя-рассказчика).
Новелла начинается как классический детектив: напуганная жертва обращается за помощью к «сыщику», способному распутать дело, излагает ему свою версию событий, затем «сыщик» собирает независимые подтверждения и обращается к главному подозреваемому, буде таковой имеется. В данном случае имеется. Более того, читателю подспудно внушается, что основания у подозрений самые весомые. Классика! Я даже словила в рассказе Лусианы ассоциативную отсылку к Агате Кристи: «Почему ты не спрашиваешь, как поживает моя семья? Умерли, все умерли.» И никого не стало.
Начало — многообещающее. Но само произведение — это не детектив, а изобилующее смертями, сюжетными поворотами и мистическими совпадениями эссе о наказании и его размерах. Что-то вроде завуалированного под роман размышления о карме. И концовка у него соответствующая :( Любитель детективов останется в край разочарованным. А ведь, казалось бы, у автора хорошо получается: читатель ощущает страх и напряжение героев, с лёгкостью предубеждается против Клостера, потом его здóрово подкашивают оброненные кое-где намёки на невиновность Клостера, и так почти до конца. Но финал безжалостно слит — вероятно, как раз для того, чтобы показать читателю, о чём в действительности была написана эта книга.
Любопытны размышления и разговоры, освобождённые от бесславного контекста. Стихнет ли горе от смерти дочери, если у её виновника погибнет вся семья? Можно ли избавиться от чувства вины, если убить себя? Равноценным ли будет обмен жизни на жизнь? И что делать, если чужие люди менее ценны чем тот, кто ушёл навсегда? И будет ли настоящим спасением остаться в живых? Наверное, если начинать чтение, держа в голове эти вопросы, книга покажется во много раз интереснее. Плюс — удовольствие может доставить полемика героев о природе литературы (особенно детективов и драм, в которых есть загадки, преступления против закона или морали, а также жизни, загубленные в буквальном или переносном смысле). Упоминаются и писатели с поэтами: тут тебе и Кафка, и Пессоа, и Сакс, и Перек, и Кальвино, и Витгенштейн, и Борхес (да-да, я только тех упоминаю, кто мне знаком). Но их имена по большей части обронены вскользь, а вот на Генри Джеймсе горе/герои-писатели останавливаются надолго. И я вместе с ними, потому что именно Джеймса я планировала читать после Мартинеса. Ни дня без совпадений, так недолго и холистиком стать (если вы понимаете, о чём я).
Насколько нежно Мартинес обошёлся с Джеймсом, мне пока неизвестно. Поэтому закончу пока этот отзыв последней интересностью: среди всего прочего Мартинес пускает читателя в книгоиздательское/писательское закулисье. На примере двух героев — успешного и безвестного, гениального и посредственного, — автор показывает, как слава может повлиять на писателя, и как столь разные писатели могут относиться друг к другу (что довольно редко встречается). И, кроме того, Мартинес показывает, как писатели работают с темой: как её чувствуют, разрабатывают, воплощают. Ничего особенного, как обычно, вскользь да мимо, ведь книга, в сущности, не об этом, но всё же — интересно. Ведь герой-рассказчик, чувствами которого пропитана вся книга, кончает тем, что собирается сесть за её создание. В этот момент он максимально близок к реальному автору. Как и на протяжении всего романа — но читатель-то не в курсе подробностей биографии писателя, произведение которого читает, поэтому не знает и того, что жизни героя и автора схожи. Да это и не важно. Самое важное, что детектив на деле оказывается размышлением, а настоящее расследование, точнее, распутывание клубка событий в стройную логическую цепочку — это именно работа полуреального героя-писателя с темой, её развитие и создание в конечном итоге той самой книги, что держит в руках читатель. И книга эта не плоха. Главное, настроиться соответствующе.
Ура, домучила. Небольшую по объему книжку, которую рассчитывала прочитать за пару-тройку дней, я мусолила неделю. Вообще-то жанр детектива/триллера, к которому якобы принадлежит это произведение, считается легким, развлекательным, но "чемоданчик" оказался с "двойным дном": под обложкой оказался не увлекательный остросюжетный роман с интригами и расследованиями, а скорее произведение, принадлежащее к так называемой интеллектуальной прозе - совсем не детектив, хотя немножечко триллер, а в основном довольно щедро приправленное мистикой философское эссе о мести и прощении.
Не понравился мне легкий налет безумия, буквально пропитывающий это небольшое произведение. Лусиана, со своими вконец расшатанными нервами и конспирологическими теориями насчет того, что некогда обиженный ею знаменитый писатель Клостер задумал изощренную месть и ради этого методично убивает близких ей людей, причем подстраивает все так, что выглядят все эти смерти совершенно "естественно". Сам Клостер со своими рассуждениями о том, что "кто-то внутри него" диктует ему сюжеты его романов, а его изначальное желание отомстить Лусиане запустило действие каких-то высших сил, которые и правда начали изощренно мстить бедной девушке. Наконец, главный герой-рассказчик, который, кажется, уверовал в версию Лусианы и чувствует угрызения совести каждый раз, когда реалист внутри него заставляет его в этой версии сомневаться. Не моё. Слишком много "тараканов" в головах героев, чтобы мне это показалось интересным, а не утомительным, мало динамики, много интеллектуально-философских рассуждений. Разочарована.
Прочитано в путешествии "Вокруг света". Остановка Аргентина.
Десять лет назад некий писатель, сломав руку, воспользовался услугами машинистки, некоей Лусианы Б. Десять лет назад Лусиана была молода и очаровательна, и оставила после себя сентиментальные воспоминания у этого писателя. И десять лет спустя она снова появляется в жизни писателя и рассказывает ему жуткую историю - все ее близкие умирают один за другим, а виноват, по мнению Лусианы, в этом только один человек - Клостер, известнейший писатель, автор лучших в мире детективов и весьма таинственная личность, также одно время пользовавшийся услугами Лусианы. Мастер эффектных описаний убийств, человек с незаурядным умом теперь мстит своей бывшей машинистке за ту боль, которую она причинила ему в прошлом.
Увлекательная, на мой взгляд, история, наполовину триллер, наполовину детектив, и в то же время ни то, ни другое. Люблю, когда автор рассматривает одну и ту же историю с двух сторон, давая попеременно высказаться двум персонажам. В итоге получается запутанная история, в которой определять, кто жертва, а кто хищник, предстоит читателю. Было ли все происходящее игрой случая, той самой падающей монеткой, падающей семь раз подряд вверх решкой? Или кто-то помог случаю, но кто - Клостер или Лусиана? Кто из них говорил правду - Лусиана, Клостер или оба были правдивы? Или оба лгали, представляя случившееся каждый в своих интересах? Мне нравится эта неопределенность, и в то же время хочется получить хотя бы намек на правду.
спойлерВсе же, мне кажется, что Клостер приложил руку к возмездию, слишком уж много "случайных" совпадений связывало его со смертями близких Лусианы.
свернутьВокруг света в поисках капитана Гранта. Десятый тур.
Смерть долгая, а прочиталась неожиданно быстро. Увлекательная интрига книги и хороший повествовательный стиль заставили меня на пару вечеров забросить все дела и позволить себе полностью отдаться чтению, пытаясь догадаться, действительно ли такое может быть или что-то просто пошло не так в жизни Лусианы Б.: принять две версии, две противоположных правды – пройти два окрашенных глубинными эмоциями пути понимания – сделать две читательские попытки встать на ту или иную сторону и в конце концов так и остаться в неведении.
Вообще-то я не любитель открытых концов. Они всегда оставляют во мне чувство, что автор просто поленился вырулить из созданных его воображением нагромождений обстоятельств и отношений персонажей, а потому, пользуясь писательской свободой, сделал умное лицо и поставил многозначительное многоточие. Здесь финал даже не открытый, а брошенный на откуп читателю, как если бы автор сам не знал, где здесь правда, а где фантазии не вполне здорового ума, находящегося в нервном напряжении и склонного субъективно передергивать оттенки смысла. И как ни странно, намерение заставить читателя балансировать на грани правды-вымысла мне показалось в этом сюжете вполне уместным. Текст превратился бы в игру с нулевой суммой, если бы автор чётко указал нам, чья правда правее. А так в ней было что-то витгенштейновское, и захотелось по прочтении ещё немного подумать и побыть в этой сюжетной лиминальности (одной ногой в правде Лусианы, другой – в правде Клостера) и выстроить свою версию со стройными рядами аргументов, исходя из того, чью сторону ты принимаешь (а я-то была на стороне Клостера). Но конечно, ничего из этого не выходит. Текст завершен, и, значит, всё остальное - интерпретация.
Эта небольшая книга, как кажется, ни на что не претендует и, скорее всего, останется одноразовым чтением, но чтением уж точно не ординарным. Её контексты, цитаты, отсылки замечательно декорируют скромный исходный замысел и делают его чем-то бóльшим, чем просто психологический триллер, становятся информацией к размышлению. Мне это чтение понравилось, и я даже решила устроить себе «неделю Гильермо Мартинеса», чтобы немного развлечь себя интеллектуальным чтением этой зимой.
Гильермо Мартинес «Долгая смерть Лусианы Б.»
Оставшись в востoрге от «Незаметных убийств» сеньора Мартинес-а я с воодушевлением принялась за чтение этого романа и начало не разочаровало, из-за ошибки совершенной в молодости, у Лусианы в течении короткого времени один за другим, по трагическому стечению обстоятельств погибают почти все члены семьи, причем она совершенно уверена в том, что за всеми смертями стоит популярнейший автор детективов Клостер, которого она имела неосторожность обидеть несколькими годами раньше… Предвкушая остросюжетную интригу и головокружительные повороты сюжета я уже потирала руки, но не тут-то было… Наверное я неисправимый реалист и в триллере или детективе всегда жду от автора «расклада по полочкам» кто, почему и зачем, но в этот раз знойный аргентинец ошарашил, ни с того ни с сего намешав мистики, туманных намеков и почти потусторонних сил… В итоге финал приказал долго жить оставив меня в недоумении….
„Вокруг Света в поисках капитана Гранта“. Тур №10. Остановка № 6 – Aргентина
Аргентинская реальность опять сбила меня с толку. Мне представились художники-поджигатели, а тут какой-то китаец на велосипеде! Нет, такой реальности поддаваться нельзя, нужно быть выше ее, к чему призывают нас наши учителя...
В его взгляде... таилось безумие, гораздо более застарелое и беспросветное, чем у Лусианы.
Бывают такие редкие моменты, когда человек предчувствует стремительно надвигающиеся роковые последствия какого-то незначительного поступка, тривиального решения, чреватого настоящей катастрофой.
Сколько раз я смеялся над писателям, похваляющимися тем, что просто следуют за своими героями, над их романтическими бреднями и сказками о вдохновении, поскольку сам был способен лишь медленно выстраивать фразу за фразой, мучаясь, сомневаясь, прикидывая так и эдак. И вот теперь меня подхватила волна примитивной и бесстыдной жестокости, не оставляющей ни времени, ни места для сомнений, рождающий свирепый, но столь желанный экстаз.
Что значит потеря убежденности для того, кто и так всегда во всем сомневался? Это сродни головокружению, когда цепляешься за уходящую из-под ног землю и пытаешься утвердиться хоть в чем-то, пусть даже мелком и незначительном. Начиная с этого момента и до конца занятий со мной творилось что-то странное и пугающее. Каждую фразу насмешливый внутренний голос заканчивал словами «или нет», каждое разъяснение — словами «или все наоборот», а каждое заключение — загадочным оборотом «но противоположное также может быть верно», причем мне становилось все труднее делать вид, будто мои выводы вытекают из непреложных суждений.