Остромов, или Ученик чародея

Ффу-х! Пока продирался сквозь густые непролазные тенёта заковыристого текста и вычурно-витиеватого смысла этой отнюдь не малогабаритной книжки, семь потов сошло, да и дыхание не единожды перехватывало! Вот уж где до мельчайших тактильных и перистальтических ощущений представил себя дождевым червём, ползущим сквозь толщу густой глинистой тяжёлой породы. И при этом, соответственно, прогрызающим себе Путь сквозь вязкую липкую неподатливую гущу того, из чего состоит породистый массив текста этой книги. Спереди — непролазная гуща непрочитанного, во рту — клейкая масса читаемого, и в сегментах тела — перевариваемого и усваиваемого смысла, а позади... позади взрыхлённая и "удобренная" кашица переваренного и использованного, небесполезного для последующих, но отвергаемого людским человеческим сознанием в силу происхождения...

Во всякие времена есть место всякого рода авантюристам и шарлатанам. И чем более неустоявшееся время, тем более откровенно авантюристическими и авантюрно-шарлатанскими предстают перед нами эти личности (вспомним конец 80-х — первую половину 90-х, с их расцветом многочисленных магических и мистических культов и псевдорелигий). 1925 год как раз и был таким неустоявшимся, и потому способствовашим, споспешествовавшим нашествию всякого рода людей мистических и "знающих!" тайное. Вспомним Ильфа и Петрова с их стульями и телёнком — там как раз это же самое время. И именно потому и в этой книге появляется своего рода "ОстапИбрагимовичБендер", даже вернее не так — это не он в книге появляется, а книга появляется потому, что есть Он — Учитель и Проводник, Магистр и масон из едва ли не высшего эона — Остромов. Собственно большая часть книги и посвящена всякого рода изысканиям товарища Остромова, сумевшего втереться в доверие к власть имущим того времени, и с их прямого попустительского одобрения создать в Питере-Ленинграде официально разрешённый масонский кружок. Конечно же никакого отношения к настоящим масонам этот кружок не имел, вся и цель-то нашего "Остапа Ибрагимовича" была — слупить с ближнего рубль-другой-третий, да пропустить сквозь третью степень посвящения как можно больше особей пола женского, мягкого да податливого (можете сами сообразить, из чего собственно состояла эта третья степень посвящения, из какого рода далеко не мистических телодвижений и воссоединений).

Вторым главным персонажем книги является молодой девственный крымчанин Даниил Галицкий, существо совершенно чистое и непорочное, также попавшее в плен обаяния тов-ща Остромова, и в силу совершенного неумения притворяться и прикидываться кем-то иным, нежели только самим собой, и ставшего самым, пожалуй, продвинутым Учеником учителя-шарлатана. Тем, кто единственный из всей этой сборной Ищущих сумел постичь и подняться и проникнуть и возвыситься и... Только вот сразу припомнилось марктвеновское из Гекльберри Финна "Свалившись на дно колодца, взлетел к небесам его дух", ибо игры с состоянием изменённого сознания чреваты и чреваты весьма...

Нет смысла дальше раскручивать нить повествования, превращая этот отзыв в спойлер, но только непременно следует упомянуть о той вязкой привлекательности этой повести, о том предательски-податливом обаянии заковыристых слов и предложений её составляющих. Ведь едва-едва прочёл первую треть книги и был практически уверен, что читать далее не буду, не стану, брошу там где закончилась часть первая... Но затем подоспела часть вторая, а там уже и до финиша повествования оставалось совсем немного. А последняя треть просто доставила истиное удовольствие, отсюда сложносоставная оценка — 2 + 4 делённое на пополам, в итоге — три звезды и совет ПРОЧИТАТЬ, если не боитесь утонуть в непростом языке книги :-)

Ты думаешь, что если ты летаешь,
То и все летают – ан нет!
Летают только глупые и добрые, мой свет.
(Е.Горбовская)

Когда-то давным-давно уважаемые авторы Илья Ильф и Евгений Петров (а по сути, один Е.Петров) оставили своего героя - великого комбинатора на произвол судьбы. Перед этим, правда, набили ему морду с помощью румынских пограничников, обогрели , обобрали, отняли мечту, да и вернули в суровую, унылую действительность, где по праздникам дождь, дождь, И по будням дождь, дождь.. Чтобы мечтал не о знойном Рио-де-Жанейро, а как все - чтоб не посадили.
Не буду строить догадки: за что его так, чем прогневал авторов? Но вот участь его после неудачного бегства из унылости к мечте - незавидная. Жить в таких условиях невыносимо, но что делать, что делать.

Вот в этих условиях гениальный плут Остап (в романе Быкова его зовут Борис Остромов) выступает в роли мага, учителя, который может научить летать, жить вне границ, за пределами материального. (Только несите ваши денежки. "Какое небо голубое" - закатывая очи горе)

Дмитрий Быков невероятно милосерден и человеколюбив, вернее - Быков любит плутов (а кто ж их не любит-то), поэтому, наверное, его герой Остромов получился великолепно. На его плечи не давит атмосферный столб весом 214 кило*. Он подчиняет себе пространство и время, путешествует по тонким мирам. Ну как путешествует. Врет, конечно. Но людям надо во что-то верить. И они охотно верят в любую идею. Даже в самую бредовую, допустим, что мир зависит от двух половинок флейты "— просто потому, что все остальное обмануло и больше ничто ни от чего не зависит!"

И вот на этой благодатной почве появляется великий комбинатор, якобы масон, якобы Мастер, Сверхчеловек. Здесь Быков к Ильфу и Петрову добавляет немного Булгакова, а как же без Булгакова? Чертовщина, мистика, они уже однажды гениально сработали, поэтому, наверное, Быков, особенно не утруждая себя изобретением своего, попросту цитирует чужое. Это неплохо. Получилось довольно мило.

Быков не стесняется цитировать великих авторов. Леонид Леонов, Эренбург, Ильф и Петров, Булгаков, Гамсун (и другие) - они читаются. Целые куски чужих текстов, пересказанные Быковым, узнаваемы, не скрываемы, их можно расценивать как отсылки к первоисточникам.
Возможно, это такой мини-"Улисс", где каждая строчка - отсылка к чему-то еще, что уже было, читатель должен это знать, должен вспомнить... А может, должен просто вспомнить историю страны, посмотреть на события не с точки зрения учебников, а с высоты астрального полета - кто знает.

Вначале было впечатление, что Быков подражает великим, домысливает или пересказывает классиков, зайдя на минутку в начало ХХ века набрать настроения, не захотел отпускать набранные сокровища, а так вот и выдал заимствованное за свое.
В общем-то, а чем плохо подражательство Леонову, Булгакову. Прекрасный слог, роскошные декорации для подачи своих мыслей через историю масонства в Советской России.
Но среди узнаваемых огромных кусков текста с чужого плеча, очень сложно было найти самого Быкова.
Он проявился. Великолепно, ярко. Быков протаскивает свою философию, раскладывает по полочкам метафизику, сливается с главным героем (хотя Быков и не = герою, главный герой - он как бы отдельно от Быкова, он живет отдельно, но чувствует, мне кажется, вместе с автором).
"Остромов" похож на леоновскую "Пирамиду", наверное, не случайно. Допускаю, что Дмитрий Львович намеренно отсылает читателя к этой невероятной вещи. Только вот "Пирамида" - роман- морок, роман - наваждение, погружение во что-то невероятное, что словами не опишешь, "Остромов, или Ученик чародея" на фоне Пирамиды - ученическая вещь на фоне работы Мастера.
Тем не менее, есть некоторые темы, где автор "Остромова" как бы полемизирует с Леоновым. Диалог явный, и даже в некоторых местах Быков убедительнее, конкретнее Леонова. Он называет вещи своими именами, приводит иллюстрации, тогда как Леонов только обозначает тему, предоставляя возможность читателю делать выводы самому.

У Быкова более трезвый текст. Автор не обнажается перед читателем. Вернее, он вышучивает тонкие темы, намеренно, как мне показалось, умствует (не умничает, а чувства подает через рассудок, через ум и конкретное слово). Человек у него летает? Так почти дурачок же, ну. Или напившись. По этому делу кто не летает? Не зря же на первых уровнях неба так много этих летунов.
Но вот все-таки Быков несколько раз раскрывается. Ненадолго. Почти на мгновение, но есть этот контакт с автором, бежит мурашечное электричество от чего-то скрытого среди правильно выстроенных фраз, прикрытых сарказмом слов.
Возможно, Даня Галицкий - это и есть та часть автора, которая умеет парить над землей, стирать время и не обращать внимания на бытие. Собственно, какая разница - кто есть автор, в ком из героев следует его искать. Книга великолепна и без этих разборов.

Осталось добавить, что художественные тексты Быкова очень похожи на стихи. Такие вот длинные, без рифмы (кому она вообще нужна), написанные сплошным текстом (как писал Эренбург когда-то) стихотворные размышления обо всем. Замечательные стихи. Правда.

Оценка «нейтрально» абсолютно не отражает. Что-то понравилось очень, что-то сильно раздражало. Понравилось все, связанное с «бывшими»; жизнь в Ленинграде времен НЭПа; те страницы, где про Даню с Варгой и Надей; про его мать; вообще все, что связано с отношениями между героями. Просто блеск – сценки съемки фильма из жизни разлагающейся аристократии! Сильное впечатление от тюремных сцен. Очень интересны мысли о путях русской интеллигенции, о смысле существования, о добре и зле.
Не понравилось, показалось избыточно подробным и утомительным все, связанное с эзотерикой, всеми этими уровнями и духовными практиками. Не понравился сам Остромов. Я люблю веселых жуликов, с идеями и юмором, которые народ дурачат, но при этом посмеиваются и над собой. А здесь уж очень все серьезно, основательно, заумно и тоскливо. Ну не симпатичен мне главный герой. Кажется, он и автору не больно то нравится.
Количество персонажей несколько напрягает. Их так много, что большинство просто фон, хотя некоторые страшно интересные. Например, старушка Пестерева вполне себе такой божий одуванчик, вдруг превращается в демоническую гипнотизершу, с которой никакой НКВД совладать не может.
Быков – человек, безусловно, очень талантливый, умный, широко образованный. Прекрасно владеет языком и материалом. Но несмотря на все художественные достоинства, очень тяжело читается. А временами и просто скучно.

Делать божью работу

нет, он не всем торговал, кое-что он видел, и если бы не верил в то, что видел, у него бы никто и не покупал…

Свою Книгу Года я теперь знаю. Все плакала с "Остромовым". Не от жалости и не потому, что слезодавилка. Хотя грустного там хватает. Так ведь и смешного много. И магии. И разоблачения. От того, как хорошо это написано. От радости абсолютного узнавания, где встретить не чаяла. От восторженного: "остановился пораженный Божьим чудом наблюдатель". И оттого, что могла пройти мимо, не узнав никогда, как не собиралась знать в те восемь лет, какие на свете была эта книга. Если бы не "Орфография", о которой восторженно отзывался Лев Данилкин, и потому прочла ее, признав отличной, а после уж надо бы и продолжение. Что было наиболее резонансным между "Орфографией" и "Июнем"? Попробуем "Остромова".

Сначала все боялась, что вот сейчас это прекратится. "Орфография" ведь тоже начиналась с гофманово-гринова антуража, с волшебной лавки Клингенмайера, со странных шафрановолицых темных крысолюдей. Да скоро и нечувствительно, перетекла в "мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем"; и во многие радости, которые культурному человеку может подарить разгадывание псевдонимов. Все это было замечательно хорошо, но то, чем восторгаешься по обязанности: видишь, как филигранно заплетено?А тут ирония, а здесь прямо-таки сарказм, а вот он пародирует романные стандарты Серебряного века - красота кто понимает,

Настороженно приглядывалась, каким сочетанием блесны с крючком станут вываживать на сей раз. Девушка улетела в окно? Интересное кино. Девятнадцатилетний провинциал едет в Петербург, в поезде встретив мага? Еще лучше, о Учитель. Но когда за сверканием и блеском в губу вопьется стальное жало? Ведь не может быть,чтобы в такие эмпиреи заманили не за тем, чтобы глумиться? Может быть. С этим текстом крючка не будет, одна только чистая беспримесная радость абсолютного узнавания, сколько будешь читать.

Какая ваша мечта? Ну, кроме мира во всем мире? Моя всегда была летать. Говорят - невозможно, потому что гравитация же, физические законы и всякое такое а я думаю, что есть способ, Непременно должен быть. Ну, взлетишь. ну и что? Да ничего, просто жить, зная, что это возможно. "Остромов" как левитация. Социального лифта к высотам власти, богатства и престижа не предоставляет, но дальше живешь в мире, которому случалось ненадолго повернуться к лесу задом, а к тебе передом. Он не упростился, а даже и наоборот, усложнился в сравнении с тем, какой ты знала, и особой приязни к тебе не выказывает. Но это мир, в котором теперь можешь разместиться более комфортно. Или выйти из него.

О чем роман? В основу положено дело ленинградских масонов 1926 года. Да фактически,фамилия главного фигуранта вынесена в заглавие с заменой одной только литеры. Кружок изучения эзотерики и оккультизма, во главе которого стояла фигура невероятного обаяния и такой же беспринципности, действительно имел быть в Ленинграде в середине двадцатых и закончилось для его членов все довольно скверно. Хотя, имея в виду суровость времен, можно подивиться мягкости приговоров: три года и для большей части ссылка.

Что есть роман? Какова его внутренняя суть, его структура, сумма его составляющих, введенная в тигль литературы и переплавленная авторским талантом? Очень много Остапа в обоих ипостасях, хотя часть "Союза Меча и Орала" наиболее отчетлива. Много "Мастера и Маргариты" в части облика, манер и свиты Воланда. Думаю, не ошибусь, предположив знакомство с делом масонов как у Булгакова, так и у Ильфа с Петровым. Стилистически (а стилист Быков отменный и такого рода игра дается ему блестяще) это довольно близко к "Огненному ангелу" Брюсова.

А общим впечатлением, строем, настроением, невыносимой горечью нежности "Ученик чародея" - это "Доктор Живаго". И я с радостью беру назад все свои слова о том, что Быков не любит и не понимает романа. Потому что вот же оно здесь, признание в любви на восьми без малого сотнях страниц. И если за "Живаго" я люблю Дмитрия Быкова. то за "Розу Мира" и Даниила Андреева, совершенно узнаваемого в Дане Галицком, просто обожаю. Мир. жестокий и бесчеловечный в бесчисленном множестве локальных случаев, глобально устроен правильно и справедливо и не оставляет без награды тех. кто делает божью работу. Дмитрию Львовичу воздастся.

Молодой крымчанин Даниил Галицкий в 1925 приезжает в Ленинград, чтобы начать новую жизнь – на родине для «бывших» существование становится все более невыносимым, несмотря на все послабления времен НЭПа. В поезде он встречает удивительного попутчика, алхимика, чародея и франкмасона Бориса Васильевича Остромова. Галицкий очарован новым знакомым, он не подозревает, что прозревающий миры «волшебник» – агент ГПУ, провокатор и банальный аферист. Для трикстера Остромова – приезд в Ленинград должен стать очередным шансом, вырваться из мясорубки Совдепии: ведя опасную игру со спецслужбами, он планирует выдоить из недорезанных «бывших», живущих надеждами на чудо, по максимуму и отчалить в теплые края.

В основу сюжета Дмитрий Быков положил реальную историю т.н. « дела ленинградских масонов» – подставной организации, созданной ОГПУ для вылавливания с помощью эзотерической пурги потенциальных врагов Советской власти, курировал провокацию чекистский «специалист» по работе с интеллигенцией Яков Агранов. На судебном процессе над незадачливыми каменщиками Агранов скажет знаменитую фразу: «Мы обязаны противопоставить черной и белой, а проще — белогвардейской магии нашу красную магию». В Чека знали толк в магии – на страницах романа появляется и зловещий Александр Барченко (в романе Варченко), реальный персонаж, идейный оккультист на службе Советской власти.

Но если с чекистами все более-менее понятно, то вот масоны в романе Быкова вызывают двойственное впечатление. С одной стороны – автор всячески стремится показать безобидность франкмасонства, такое милое шарлатанство и самообман образованных русских, что-то там «изучавших» и «прозревавших», образ циничного жулика Остромова постоянно на ходу придумывающего ритуалы и несуществующих средневековых алхимиков, в этом плане ключевой. Такое снижение темы напоминает классический собственно масонский прием – упреждающее разоблачение. Дескать, нет никаких заговоров и тайн, есть несчастные идеалисты, милые русские интеллигенты, ставшие жертвами провокации. Но с другой стороны – именно этот акцент на фиктивности и недееспособности русского масонства, приближает нас к главной его тайне. Масонство – действенная социальная технология, лежащая в основании некоторых современных государств, но в России изначально оказавшаяся таким вот фиктивным «остромовским» кружком – кучкой распропагандированных дурачков, которыми манипулируют жулики, которые в свою очередь на крючке у сил более могущественных. Становится яснее, почему великая масонская революция в феврале 1917 не породила деятелей а-ля американские отцы-основатели, а слиняла к осени без следа, дав дорогу силам уже совсем темным и страшным в лице большевизма.

Еще одна важная тема романа – «бывшие люди». Дм.Быкову искренне жаль этих прекраснодушных интеллигентских недотеп оказавшихся в коммунальном евразийском аду, но именно к ним же он беспощаден – по его мнению все эти прекрасные русские люди уже к 1915 году превратили Россию в гальванизируемый труп. И воздается им теперь по заслугам. Булгаков описывал «бывших», как нормальных людей противостоящих собакообразным «новым людям», Ильф и Петров радостно давали типажи из кунсткамеры, Быков же буквально препарирует «бывших людей», его пессимизм порою отдает безысходной мизантропией, уж больно мерзкими получаются все эти укрывшиеся от советской власти в складках персонажи.

Впрочем, выход всегда есть. Даня Галицкий, например, научился левитировать. Несмотря на то, что был учеником жулика, а не чародея.