Пути памяти

Про Холокост не писал только ленивый. И страшно писали, и грустно, и пафосно, и слезливо... Но никогда это ещё не было так занудно!

Но при этом, на сколько эта книга чудовищно скучна, на столько же и прекрасна с эстетической точки зрения. Не знаю, почему до сих пор читатели из разряда любителей изящной словесности, то есть те, для кого красота формы важнее внутреннего содержания, ещё не оценили данный роман по достоинству. Я к таким не отношусь, потому и оценку ставлю со своей колокольни.

Начало довольно необычное - дружба стареющего геолога и маленького еврейского мальчика, которого он спас от гибели. Первый безумно увлечён своими минералами, горними породами и историей открытия Антарктики. Мальчик же несколько лет учится новом языкам, слушает увлекательные рассказы своего спасителя и постоянно переживает смерть своих близких.

К слову, хандрить он продолжает и войдя в стадию юношества, и повзрослев, и женившись, и состарившись. Но это уже не отголосок детской трагедии, и даже не извечная "еврейская тоска". Это какое-то жалкое малодушие. Ведь он не видел ужасов войны, будучи спрятанным в уютной комнате, не был в гетто и концлагерях, не пух от голода, не держал на руках умирающих собратьев. А всё ноет, и ноет, и ноет... И ни талантливая красавица-жена, ни всеобщее признание не могут выдернуть его из этой пучины самотерзания.

В целом - скучная история жизни скучного человека. Которую можно было уместить на двух станицах. Потому как процентов восемьдесят всей книги - это набор вычурных, философских, но абсолютно бесполезных сентенций. Они тянуться, тянутся, а потом- бух! - и внезапно заканчиваются.

И внезапно начинается вторая, гораздо меньшая по объёму, часть романа, которая с первой связана лишь косвенно. Но вот она-то как раз и представляет живой интерес. История, рассказанная, от лица человека, выросшего в семье выжившей, измученной судьбою молодой еврейской пары, которые прошли через все круги ада.

Да. О Холокосте не писал только ленивый. И так писали, и сяк. А вот что было с ними потом? С теми, кто прошёл через голод, концлагеря, издевательства, изнасилования, смерть любимых. Как они могли после такого ЖИТЬ?

Автор рисует страшную и выразительную картинку. Запуганные, глубоко несчастные и не доверяющие никому люди. Отец заставляет сына съесть гнилое яблоко, потому что это тоже - ЕДА. Счастливый ребёнок приносит с ярмарки бесплатные образцы хлопьев и булочек, а мать обвиняет его в воровстве, потому как не верит, что такое могут раздавать БЕСПЛАТНО. Сосед предупреждает семью о разливе реки, а его выставляют за дверь, потому что ЕЩЁ РАЗ их никто не выманит из дома. В итоге спасатели приплывают за ними на лодках.

Да - они жалкие, но кто станет их винить? Со старой фотографии смотрит франтоватый молодой дирижёр, а в кресле сидит угрюмый, жестокий мужчина. На фотографии - изысканная девушка в вечернем платье, а на кухне готовит обед женщина в дешёвом платье в цветочек. А ведь главный герой ещё не знает всего ужаса случившейся трагедии.

Вот это - действительно страшно. И читать я могу посоветовать только вторую часть. Или же всю книгу полностью - если хотите насладиться великолепным слогом и неспешными размышлениями.

Пути памяти. Память мрамора о том времени, когда он был известняком. Память ребёнка о умерших родителях. Память неба о всех принятых им душах.

Это неспешное повествование, такая история, которая подобна клубочку шерстяных ниток, его надо по чуть-чуть разворачивать, раскручивать, наслаждаться и смаковать во рту вязкое послевкусие. Моментами хочется плакать, хочется вырывать фразы и бережно хранить их чернильными формами на бумаге. Образы, чувства, воспоминания, которые живут в сердце вечно, пока последняя искра жизни не погаснет.
Слова стискивают друг друга в страстных объятиях, они пропитаны солью слез и тихой грустью.
Ничто не уходит бесследно, ни одна трагедия не оставляет равнодушным, она навсегда отпечатывается на поверхности вселенной, на карте наших судеб.
Эту вещь надо перечитывать, в нее надо погружаться как в омут с головой, как с разбегу в ледяную воду, накрывает волной по самую макушку, вода забивается в нос, в уши, хлебаешь ее всем горлом. И не жалеешь.
Это книга памяти, книга лиц, книга нитей, которые иногда обрываются.

"И я понимаю, что должен отдать то, чем больше всего дорожу"
Редкий случай, когда аннотация не только не обманула ожиданий, но и довольно точно охарактеризовала книгу.

"Пути памяти" - роман, принесший всемирную известность канадской писательнице Анне Майклз и ставший, по мнению критиков, лучшей книгой последнего десятилетия».

Для меня это однозначно одна из лучших прочитанных книг и не только десятилетия. Называть её бестселлером язык не поворачивается, это что-то гораздо более серьёзное, что-то по-настоящему зацепившее, разбередившее душу.

«Роман поражает удивительной глубиной осмысления проблем жизни и смерти, пространства и времени, сознательного и подсознательного, волнующих людей во все времена. Обо всём этом и не только в книге».

И с этим тоже не могу не согласиться. Может быть, что-то звучит здесь слишком заумно и суховато, на самом деле это очень поэтично написанная книга о вещах важных, сложных, трогательных.
О чём она? О людях. О войне и любви, о дружбе и смерти, о мальчике и взрослом мужчине, ставшем ему родным, о стихах и науке, о маленькой Греции и огромной Канаде, а главное – она и в самом деле о путях памяти. Куда ведут они нас, зачем? Как далеко могут завести и насколько глубоко прорастают в нас?
В первой части книги рассказывает о себе Яков Бир, маленьким мальчиком в одночасье потерявший семью и только чудом спасшийся сам. Читать эти страницы страшно и странно… Да, каждый раз меня поражает то, что может человек делать с человеком… Странно, дико, что мальчик вынужден закапывать себя каждую ночь в яму в лесу, каждый раз новую, чтоб не нашли. Стоять в реке, только нос держа на поверхности. Жутко от того, что одни дикари, мнящие себя высоко цивилизованной нацией, вынуждают в других, нормальных людях, просыпаться древним инстинктам ради спасения жизни.
Можно лишь попытаться представить, что будет жить в памяти, когда вот так сломано, исковеркано детство. Однако это лишь самое начало истории. К счастью, появится человек, не только спасший, но и определивший дальнейшую жизнь Якова. Грек с красивым и длинным именем, сокращенным до романтически-мушкетёрского Атос. Человек, для спасения от голода находящий рецепты многих блюд «у Теофраста и Диоскорида, «Естественная история» Плиния тоже использовалась как поваренная книга. Он выкапывал из земли жёлтые асфодели, и мы ели «жареные клубни по рецепту Плиния».
Поразительно, что Атос продолжает свои научные изыскания, живя на маленьком островке в Греции, несмотря на то, что война не закончилась, что новые зверства фашистов заставляют его в любой момент быть готовым спрятать спасённого мальчика в сундук, не выпуская его даже ночью подышать свежим воздухом. И поразительно, как это влияет на Якова:

«Я наматывал на ус важный урок: смотри внимательно, запоминай то, что видишь. Ищи способ делать красоту необходимой; ищи способ делать необходимость красотой».

Эту книгу хочется цитировать и цитировать.

«Атос был знатоком покинутых людьми и погребённых селений. Его космология стала моей. Я врос в неё совершенно естественно. И потому наши цели стали едины. Мы с Атосом делили секреты земли».

В романе много таких моментов, читая которые, понимаешь, почему люди становятся учёными, как много в науке красоты и поэзии. Здесь много фактов, которые вплетаются в текст очень естественно и удивляют так же, как удивляли когда-то маленького Якова. Знали ли вы, например, что есть такое удивительное место – Сухая долина в Антарктиде, где за два миллиона лет с неба не упало ни одной снежинки, не выпало ни капли дождя?
В то же время книга полна поэзии (я часто повторяю это слово и не могу избежать его в этот раз) простой, будничной человеческой жизни, в которой есть не только страх прошлого, но и прелесть настоящего – дружба, любовь, нежность, чувственность. И память, она пронизывает всю книгу, часто заставляет героев менять свою жизнь, отдавая дань прошлому. Некоторые моменты стали для меня открытием:

«позже, когда я начал писать о событиях детства не тем языком, на котором они звучали, на меня как будто снизошло откровение: английский язык смог меня защитить – он был лишь алфавитом, не обременённым памятью».

Во второй части книги уже другой герой, Бен, ведёт нить повествования, которое неразрывно связано с первой частью и Яковом – и сюжетно, и духовно, если можно так сказать. Даже некоторые главы в двух частях названы одинаково: «Затопленный город», «Вертикальное время», «Озарение».
Почему-то в мою память врезалась одна деталь – полная тарелка разных пуговиц в доме взрослого Якова Бира. И только вернувшись к первым страницам, я поняла, зачем она там – совсем не случайно, как и должно быть в хорошем тексте.
И вновь память, как нить Ариадны, ведёт героев и читателя по сложным лабиринтам жизни. А вы уже ходили её путями?

Источник

Я даже и не знаю... Вязкая книга, книга как болото... тащит-тащит-тащит и затаскивает, затягивает в себя. Читается сложно... витиеватый язык, через него продираешься, как через темный густой лес. Ничего не понимаешь... (а может, я и не хотела понимать)

Есть прекрасные мысли, есть прекрасные слова, ее можно разбирать на цитаты... а потом обсуждать бесконечно.
Но не могу сказать, что мне было очень интересно, сейчас я бы предпочла что-то более легкое.

Переливание меда, тягучего, липкого, сладкого, из одного кувшина в другой - вот на что похож язык этой книги. Слово за словом переваливается, образуя сюжет. Простые люди, тяжелые судьбы, отголоски прошлого: своего и своих родителей - все это описано с нежностью и очень чисто. Не всегда понимаешь, зачем автор поворачивает в ту или иную сторону сюжетную линию, но нить повествования не теряется.
Пути памяти неисповедимы.