Тот, кто ступил на Путь Воина, путь с сердцем, уже никогда не станет простым обывателем. Дон Хуан открывает Карлосу аспекты этого Пути - искусство быть недостижимым, стирание личной истории, концепцию "смерти как советчика", принятие ответственности за свои поступки. В "Путешествии в Икстлан" мы впервые встречаемся с союзниками - устрашающими неорганическими существами, которых маг, имеющий достаточно личной силы, может превратить в незаменимых помощников.
Читатель, послушай совет: для более точного восприятия Учения Толтеков начни знакомство с ним с третьей книги, "Путешествие в Икстлан", и лишь потом вернись к первым двум, ибо было бы слишком грустно, с одной стороны, испугаться неточного описания Пути и отбросить его, с другой - не ознакомиться с теми важнейшими положениями Учения, которые попали именно в первые две книги.
В первый раз я читала Кастанеду много лет назад, учась в универе. Несмотря на большое число учебной литературы и совмещение учебы с работой прочла все тома сразу и в памяти вся история не делилась на части.
"Путешествие в Икстлан" третья книга. Карлос продолжает свой путь в обучении, узнает на практике, что же такое "измененная реальность", что такое "личная история", глубже погружается в разные направления учения. Если в первых двух книгах остались белые пятна, то теперь Дон Хуан "закрашивает" их. Мы получает ответы на некоторые оставшиеся открытыми вопросы. Карлос все более осознано познает учение, путь назад отрезан. Уже не свернуть, только вперед. Он изменился сам, стал открытым для этого нового мира и теперь ему нужна защита.
Многие говорят, что "книга изменит вашу жизнь". Я все же отношусь к этому циклу как к художественной книге. Даже если Кастанеда действительно прошел это обучение, а не просто сошел с ума (такой вариант развития событий тоже неоднократно высказывался), не могу относится к этому серьезно. Но при этом не могу отрицать, что история мне интересна и она смогла меня захватит.
В первый раз я читала Кастанеду много лет назад, учась в универе. Несмотря на большое число учебной литературы и совмещение учебы с работой прочла все тома сразу и в памяти вся история не делилась на части.
"Путешествие в Икстлан" третья книга. Карлос продолжает свой путь в обучении, узнает на практике, что же такое "измененная реальность", что такое "личная история", глубже погружается в разные направления учения. Если в первых двух книгах остались белые пятна, то теперь Дон Хуан "закрашивает" их. Мы получает ответы на некоторые оставшиеся открытыми вопросы. Карлос все более осознано познает учение, путь назад отрезан. Уже не свернуть, только вперед. Он изменился сам, стал открытым для этого нового мира и теперь ему нужна защита.
Многие говорят, что "книга изменит вашу жизнь". Я все же отношусь к этому циклу как к художественной книге. Даже если Кастанеда действительно прошел это обучение, а не просто сошел с ума (такой вариант развития событий тоже неоднократно высказывался), не могу относится к этому серьезно. Но при этом не могу отрицать, что история мне интересна и она смогла меня захватит.
Кастанеда: опыт второго подхода.
Есть условный список имен в современной культуре, с произведениями которых как бы обязан ознакомиться всякий мыслящий человек. Хотя бы для того, чтобы быть в теме «интеллектуальных терок» или при случае козырнуть модной фамилией. Существует так называемый «Список Бродского», разные перечни книг, уважаемых здесь и сейчас, и нечто похожее, думаю, есть у каждого в голове. Эти рейтинги нестабильны — в них есть авторы-однодневки и есть долгожители, мода на которых держится на протяжении многих лет. Карлос Кастанеда, судя по частоте упоминаний о нем, относится ко второй категории.
Хотя, по сравнению, например, с концом 90-х, его популярность заметно упала: слишком много появилось более читабельного Коэльо и других авторов. Но все же, все же... признаваться, что «я не читал Кастанеду», в определенных кругах по-прежнему моветон.
Мое первое знакомство с творчеством Кастанеды кончилось разочарованием: тогда, лет десять назад, замотивированная одним продвинутым челом, я почти без купюр прочитала 1ю и 2ю книги, чтобы сформировать свое собственное, обоснованное мнение. Хотя оно практически сформировалось еще в начале первой... С тех пор, захлопнув лаковую обложку, и до последних событий, на любые высказывания о Кастанеде я реагировала стандартной фразой: «наркоманский бред».
Но вот, с недавних пор и с разных сторон я стала слышать: «Кастанеда сказал»... «у Кастанеды написано»... «это было у Кастанеды»... то есть Космос/Вселенная/Высший разум деликатно подталкивал меня к пересмотру...
А мысль, что Карлос был слишком непробиваем, и по этой причине дон Хуан долго кормил его «спец. растениями», показалась ключом к разгадке. То есть, две первые книги можно в расчет не брать... ура.
И вот он, мой второй подход к наследию Кастанеды — как вторая попытка тяжелоатлета, в его схватке со штангой.
Первое, и самое досадное впечатление: литературными достоинствами книга не блещет. Для художественного произведения у нее слишком бедный язык и невнятная композиция (для научного — слишком мало научного, но на это сам автор не претендует), даже если дать скидку на ужасный перевод: так изуродовать текст никакой переводчик не в силах. Повествование, вначале сосредоточенное на изложении основных идей, во второй части переходит к запутанным и даже занудным описаниям вылазок героя в пустыню, в обществе одного или двух донов. Через эти страницы так же тяжело брести, как через километры песка, и в них так же мало примечательного, как в пустынном пейзаже. Зато в самом конце, где рассказано про Икстлан, сердце наконец ёкает: да, это настоящее.
Я выписала несколько мыслей в блокнот — из «теоретической части», теперь посматриваю туда. Возможно, на стадии Кастанеды, нечто имеет шанс перейти в качество, и какая-то мысль переформулированная в n-ный раз, перестанет быть чужой.
Наверное, раньше, делясь впечатлениями, я не преминула бы побрюзжать на тему отсутствия новизны в учении дона Хуана. Это правда: если вникать, основные тезисы его уже были кем-то озвучены ранее (часто — в более доступной форме), но разве от этого истина теряет смысл? Помните волшебника Гудвина из «Изумрудного города», который каждому из гостей представал в особом обличье? Или лучше — притчу о слепцах, что пытались понять слона, ухватив его за хобот, ногу или живот: с какой стороны ни подойди, это все равно будет слон, а не что-то другое... О, я еще вспомнила библейское описание Пятидесятницы — когда каждый в толпе слышал голос Всевышнего, говорящий ему на его языке. Бог всегда говорит с нами на родном языке... Не подумайте, что я как-то сравниваю Бога с Кастанедой, - я здесь больше о свойствах духовного.
В конце концов, не важно, на какой из дорог в вашей голове «щелкнет», если истина — одна. Главное, чтобы щелчок состоялся. Карлосу вон в течение двух книг потребовалось «расширять сознание» с помощью кактуса, чтобы туда проникло хоть что-нибудь, - наверное, так тоже можно. Но мне подход Кастанеды не подходит — я поняла это, добросовестно прочитав третью книгу - «Путешествие в Икстлан».
Буду ли продолжать дальше — не знаю. Если найду что-нибудь интересное, обязательно поделюсь.
На мгновение мне показалось, что я вижу....
Именно с этой книги магический мир индейских шаманов начинает затягивать
читателя с невообразимой Силой.
Появляется желание говорить с растениями и чувствовать силу стихий.
В повседневном обиходе появляется слово "индульгировать", а в голове появляются миллионы теорий.
"Путешествие в Икстлан" - это книга, которая заставляет вспомнить, что в детстве мы боялись темноты и слышали по ночам пугающие звуки - уж не Союзники ли это были?
Или как мы выбирали себе любимую игрушку, не могли без нее уснуть и носились как с талисманом - чем не предмет силы?
Такие воспоминания очень греют душу, заставляют вновь пережить волнующее чувство новизны и посмотреть на наш мир глазами ребенка - как на сказочную реальность, в которой еще много чего неведомого и неопознанного.
И, по сути, что делает Дон Хуан с Карлосом? Возвращает его разум в детское состояние (первые две книги) и теперь, в третьей, учит жить и видеть жизнь по-новому.
А этот метафоричный рассказ Дона Хенаро... Мне кажется, что только сейчас, спустя год после прочтения, я действительно поняла "мораль сей басни".
Или только показалось...
Лучшая книга всего цикла.
10/10
Веселое это занятие читать Кастанеду вместе c книгами про дзэн. Дон Хуан – чем не дзэнский учитель, выбивающий из-под ног устойчивость и реальность повседневного мира?=)
Много интересных мыслей. Стирание личной истории для освобождения от ограничений, которые на нас своими представлениями накладывают другие. Избавление от чувства собственной важности. Нахождение счастья в осознанности каждого действия (ой, опять дзэном запахло), которое может стать последним на земле, потому что надежда на то, что «еще будет время», лишает решительности. Быть недостижимым, бережно прикасаясь к окружающему миру. Не пользоваться людьми, не выжимать из них все до последней капли, особенно из тех, кого любишь.
Это что-то! Очень, очень занятно. Да что мелочиться, это одна из самых необыкновенных книг, мною прочитанных! Теперь-то я понимаю, почему мне советовали Кастанеду в качестве "пинка под зад". Хочется запастись ещё не прочитанными книгами Кастанеды, уединиться с ними в горах. И "остановить" этот грёбаный мир. А пока окружающая действительность давит на тебя своей "реальностью" и когда начальник с пеной у рта орёт, что я сделала опечатку в документе, всей душой при этом веря, что страшнее проблемы и быть не может и не подозревая при этом, что его скудная реальность - не единственная, осознать учение Дона Хуана в полной мере не представляется возможным.
Знаете, хочется порою перефразировать Ивана Карамазова и сказать "Как мне надоели все эти ваши... рррожи". И уйти. Останавливать мир. Но пока не удаётся даже посмотреть на руки во сне. Ибо после рабочих будней сон похож на маленькую смерть без сновидений, а уж тем более без сновидений.
Грустно.
— Ты слишком серьезно к себе относишься, — медленно проговорил он. — И воспринимаешь себя как чертовски важную персону. Это нужно изменить! Ведь ты настолько важен, что считаешь себя вправе раздражаться по любому поводу. Настолько важен, что можешь позволить себе развернуться и уйти, когда ситуация складывается не так, как тебе этого хочется. Возможно, ты полагаешь, что тем самым демонстрируешь силу своего характера. Но это же чушь! Ты — слабый, чванливый и самовлюбленный тип!
Весь фокус в том, на что ориентироваться, - сказал он. - Каждый из нас либо сам делает себя несчастным, либо сам делает себя сильным. Объем работы, необходимой и в первом, и во втором случае - один и тот же.
Самое лучшее, стереть всю личную историю, - сказал он, как бы давая мне время записывать, - потому что это сделает нас свободными от обволакивающих мыслей других людей.
Я рассказал дону Хуану, например, о поведении моего отца, которое, как я думал, очень подходит к настоящей ситуации.
Почти сразу по прибытии на ферму мой отец настаивал на том, чтобы ясовершил с ним длинную прогулку так, чтобы мы могли с ним обо всем поговорить. И во время нашего разговора он составлял планы о том, как мы будем ходить купаться каждый день в 6 часов утра. Ночью он ставил будильник на пол шестого, чтобы иметь достаточно времени, потому чторовно в шесть мы должны быть уже в воде. А когда звонок начинал звенеть утром, он выскакивал из постели, надевал очки и подходил к окну, чтобы посмотреть наружу.
Я даже запомнил следующий монолог:
– М-м-м… Немножко облачно сегодня. Послушай, я сейчас прилягу всего минуток на пять, о'кей? Не больше, чем на пять! Я просто собираюсь распрямить свои мышцы и полностью проснуться.
И он всегда без исключения спал после этого до десяти, а иногда и до полудня.
Я рассказал дону Хуану, что меня раздражало его нежелание отказаться от явно надуманных решений. Он повторял этот ритуал каждое утро, пока я, наконец, не оскорбил его чувства, отказавшись заводить будильник.
– Это не были надуманные решения, – сказал дон Хуан, явно принимая сторону моего отца. – он просто не знал, как встать из постели, вот и всё.
– Во всяком случае, – сказал я. – я всегда с сожалением отношусь к нереальным решениям.
– Какое же решение будет тогда реальным? – спросил дон Хуан с улыбкой.
– Если бы мой отец сказал себе, что он не может идти плавать в шесть утра, а может, возможно, и в три пополудни.
– Твое решение ранит его душу, – сказал дон Хуан с оттенком большой серьезности.
Я подумал, что уловил нотку печали в его голосе. Некоторое время мы молчали. Моя задиристость испарилась, я думал о своем отце.
– Разве ты не видишь, – сказал дон Хуан, – он не хотел плавать в три часа пополудни.
Его слова заставили меня подпрыгнуть.
Я сказал ему, что мой отец был слаб, и таким же был его мир идеальных поступков, которые он никогда не совершал. Я почти кричал.
Дон Хуан не сказал ни слова. Он медленно в каком-то ритме качал головой. Я чувствовал ужасную печаль. Когда я думал о своем отце, меня всегда охватывало такое всепоглощающее чувство.
– Ты думаешь, что ты был сильнее, не так ли? – спросил он меня как бы невзначай. Я сказал, что да, и начал рассказывать ему обо всей эмоциональной путанице, которую мой отец вносил в меня, но он меня прервал.
– Он был злой с тобой? – спросил он.
– Нет.
– Он был мелочен с тобой?
– Нет.
– Делал ли он для тебя все, что мог?
– Да.
– Тогда что же в нем неправильно?
В мире, где за каждым охотится смерть, приятель, нет времени на сожаления или сомнения. Время есть лишь на то, чтобы принимать решения.